Пришлось поторопиться. Да и чувство голода как-то притупилось, напоминая о себе только сосущей пустотой в желудке. Поэтому все мысли и желания Ии сосредоточились на одном: во что бы то ни стало как можно скорее дойти до прячущегося в лесу домика.
Едва они поднялись на противоположный склон лощины, как у бывшей рабыни вдруг закружилась голова. Да так, что ей пришлось схватиться за ближайшее тоненькое деревце. Но всё же удержаться на ногах не хватило сил, и она неуклюже рухнула на колени.
— Сабуро! — не терпящим возражения тоном заявила спутница, решительно берясь за корзину.
— Конечно, — согласилась девушка, с трудом освобождая плечи от матерчатых лямок.
Пока жрица навьючивала на себя груз, недавняя невольница продолжала сидеть на коленях, наслаждаясь секундами короткого отдыха.
А когда, заставляя себя подняться, поправляла сползшую на глаза шапочку, машинально отметила, что лоб, кажется, гораздо теплее обычного.
Мысленно отмахнувшись и решив, что об этом она подумает в избушке, Ия встала на ноги, не удержавшись от короткого, глухого стона.
Ветер почти стих. Редкие, похожие на клочья ваты, облака расползлись по краям горизонта, беспрепятственно позволяя яркому солнцу посылать земле, быть может, последний привет от ушедшего лета. Радуясь неожиданному теплу, в лесу бойко перекликались какие-то птахи, оставшиеся здесь на зиму.
Распустив завязки на меховой безрукавке и распахнув её полы, женщина довольно щурилась от ласкового света. А вот недавняя невольница почему-то начала зябнуть, совершенно не чувствуя тепла бивших в лицо солнечных лучей.
Несмотря на то, что близость вожделенной цели изрядно воодушевила девушку, придавая ей новых сил, она уже ничего не замечала вокруг, перестав оглядываться по сторонам, целиком и полностью сосредоточившись на нестерпимо медленно приближавшейся вершине холма.
Но достигнув её, бывшей рабыне пришлось всем телом привалиться к дереву, чтобы не упасть.
Шум в ушах, на который она старалась не обращать внимание, полагая причиной его возникновения усталость, недосыпание и голод, сделался совершенно невыносимым. В довершение к нему прибавилась нарастающая тошнота. Видимо, сухой рис с местными «грецкими» орехами оказался слишком непривычен для пищеварения жительницы другого мира.
Ия, согнувшись, прижала ладонь к животу в надежде, что её сейчас вырвет, и станет легче. Однако желудок и не подумал сокращаться, ещё более усугубляя страдания своей хозяйки.
Морщась, бывшая рабыня посмотрела вперёд, стараясь сфокусировать зрение, и поняла свою ошибку. Для того, чтобы добраться до спасительного домика, необходимо пересечь ещё одну лощину, вновь подняться на холм и уж с него спуститься к ручью, возле которого и находится затерянная в лесу одинокая избушка. А как это сделать, если сил совсем не осталось?
Внезапно она закашлялась, чувствуя, как дыхательное горло застилает поднимавшаяся откуда-то снизу мокрота.
«Всё-таки простудилась, — с горьким сожалением усмехнулась девушка. — Ну не Шарик я из Простоквашино, чтобы зимой на снегу спать. Да ещё сгоряча холодной воды напилась. Надо было остыть немного, а уж потом бросаться к ручью. Вот и заработала бронхит, дура!»
От этих мыслей сразу захотелось пить.
Сплюнув, недавняя невольница вытерла лицо, окончательно убеждаясь, что у неё высокая температура.
«Не дойду», — с отчаянной ясностью поняла путешественница между мирами, чувствуя, как тело начинает колотить крупная дрожь.
Голова закружилась, и она рухнула как подкошенная лицом в прелую листву.
— Платино! — закричала жрица.
Подскочив, женщина перевернула Ию на спину и, приподняв ей голову, горячо заговорила, проводя мягкой, прохладной ладонью по пылающему лицу спутницы.
Зубы бывшей рабыни стучали, мир вокруг пришёл в движение, переливаясь, словно отражение в причудливо выгнутом зеркале, голова раскалывалась от боли, не оставлявшей места для мыслей.
Поняв, что собеседница никак не реагирует на её слова, жрица подхватила девушку под мышки и, прислонив спиной к ближайшему дереву, исчезла.
Едва рассудок недавней невольницы отметил этот факт, женщина вернулась, тут же принимаясь подкладывать под Ию одеяло и заворачивать её в меховые накидки.
Это слабо помогало, но забота и искреннее беспокойство Сабуро за судьбу своей новой знакомой порадовало, слегка проясняя сознание.
Видимо, жрица каким-то образом это почувствовала, потому что, наклонившись к лицу бывшей рабыни, чётко проговорила:
— Платино!
…и изобразила в воздухе тупой угол вершиной вверх.
«Что ей надо? — отрешённо думала девушка, глядя в перепуганные серые глаза, смотревшие из-под сведённых к переносице бровей. — Зачем она домики рисует? Домики? Мы же в избушку идём. Там печка. Там тепло. Там я согреюсь. Так чего она хочет?»
Перехватив её более-менее осмысленный взгляд, собеседница с беспомощным видом обвела рукой окрестности, затем, нарисовав всё тот же тупой угол, жалобно пробормотала:
— Платино!
Всё ещё ничего не понимая, недавняя невольница почувствовала, как голос женщины становится всё тише: то ли куда-то удаляясь, то ли теряясь на фоне царившего под черепной коробкой шума.
Заметив, что спутница вновь начинает терять связь с реальностью, жрица закричала, вцепившись в кафтан на её груди.
«Чего она орёт? — из-за головной боли и дурноты, мысли Ии сделались какими-то короткими и отрывистыми, словно падение капли в стоячую воду, так же вызывая расходившиеся по телу волны страдания. — Я её не понимаю. Так холодно. А в избушке тепло. И у неё крыша».
— Сабуро, — машинально выдохнула бывшая рабыня, подаваясь вперёд.
Отпустив её, женщина отстранилась.
С трудом высвободив дрожащую руку из-под накидок, девушка протянула её в сторону противоположного склона, пробормотав по-русски:
— Иди туда.
… и вновь завалилась назад.
Подхватив её под спину, жрица ткнула пальцем в том направлении, куда она только что показывала.
Кивнув, недавняя невольница вновь погрузилась в дурноту, из которой её вырвал приступ кашля.
С трудом выплюнув ком слизи, Ия глубоко вздохнула, чувствуя нехватку воздуха, и обнаружила себя всё так же сидящей у дерева, закутанной в плащи, но уже в полном одиночестве. Женщина с гладко выбритой головой ушла.
«Бросила меня, — мрачно констатировала бывшая рабыня. — Правильно сделала. Никакой это не бронхит. Зараза местная. Как у той бабы. Где же я её подхватила? Какая разница? Всё равно сдохну. Как та тётка. А жрица пусть живёт. Если ещё не заразилась».
Девушка опять закашлялась и, с трудом переведя дух, плотнее закуталась в тщетной попытке согреться. Только что, казалось, переполненный слюной и мокротой рот пересох, и она почувствовала сильнейшую жажду.
