Все-таки удача — странная штука. Кому-то она изменяет практически сразу, а для кого-то становится защитницей и буквально вручную корректирует поля вероятностей. Но вот вопрос: для чего же она нас бережет? Для победы? Или для сокрушительного поражения?
— Мать моя женщина… сейчас всё тут заблюю… — прохрипел Эстир, опустив голову Герману на колени.
— Да сколько можно? — тот испуганно отодвинул шамана обратно — Тебя и так уже вырвало сотню раз. Возьми себя в руки!
Глас впечатался лицом в окно и затих.
По правде говоря, нам было искренне его жаль. Выглядел он хуже некуда. Словно человек, что выпил литр текилы, шлифанул всё это дело паленым шампанским, а затем подрался с дюжиной огров.
— Рост жизни не в одном развитье мышц… многоуважаемый танк… По мере роста тела в нем, как в храме, растет служенье духа и ума…
Чуточку поколебавшись, Герман развернул друга к себе и принялся заботливо протирать его лицо влажными салфетками.
— Дружище, я понимаю, что тебе хреново. Но сейчас не самое подходящее время для театральщины. Серьезно. И так настроение хуже некуда.
— Я был велик… и двигал горы… я атом расщепил карающим перстом… Я был бесстрашен да настолько, что смерть за сиськи подержал… Увы, так создан мир: что живо, то умрёт. И вслед за жизнью в вечность отойдет… Ушел и мой триумфа миг… а вместе с ним моя бабуля…
— Братишка, опять глючит?! — спросил Мозес.
— Нет, он цитирует Гамлета — ответил Илай — В собственной интерпретации.
— А, вон оно что. Ну, значит, идет на поправку.
Эстир вяло улыбнулся и из последних сил продемонстрировал некроманту большой палец.
— У каждой страсти собственная цель… Но ей конец, когда проходит хмель… Боги, это невыносимо… Кто-нибудь убейте меня…
— Потерпи. Через пару часов доберемся до ангара. Там и отдохнешь.
— Нет совести — прикиньтесь, будто есть…
— Ладно-ладно, хорошо. Уговорил. Сейчас посмотрю.
Мозес поменялся с Германом местами и внимательно посмотрел на Гласа.
С секундной задержкой его правый глаз вдруг засветился синим и исторг из себя несколько тонких лучей, что словно лазеры просканировали тело шамана с головы до пят. Не знаю, что это было. Либо награда за квест, либо незадействованная доселе способность. По крайней мере, раньше я такого не видел.
— Так. Алкогольное отравление, пищевое отравление, инвольтационное отравление, запредельный уровень интоксикации, десяток крайне мерзких дебафов, дезориентация, нарушение работы вестибулярного аппарата и… ох ё-маё! У тебя был инсульт?!
— О, бедный Йорик! Я знал его, Горацио…
Только сейчас я заметил, что Эстир улыбается одним уголком рта.
— Что ж, придется раскошелиться — толстяк достал из кармана золотистую ампулу — Держись братишка, через пару минут полегчает.
— Думаешь, обычные заклинания не помогут? — спросил Локо.
— Помогут, но тогда мне придется провозиться с ним всю дорогу. И я не могу дать гарантий, что к тому моменту Атлас не превратится в бочку со рвотой. Оно нам надо?
— Уж больно щедро ты расходуешь столь ценный ресурс.
— Хочу и расходую. Тем более он заслужил — Мозес повернулся в мою сторону — Но что касается ресурсов — Даня прав. У нас проблема. Я более не в состоянии генерировать зелья. Не знаю, что произошло. Либо Конденсатор Истока сломался, либо я окончательно выскреб свои закрома. Больше часа держал лапу в перчатке, а на выходе получил пшик.
— Второе — прогудел Гундахар — Твоя кровь выделяет особое вещество, но оно не берется из воздуха. Его вырабатывают специальные клетки, что множатся путём редукционного деления ядер. Поэтому советую быть осторожнее. Перестараешься и устроишь себе «выжженное поле» — потеряешь способность раз и навсегда.
— Угу — толстяк глубоко задумался — Стало быть, в альтруистичной заботе о ближних, я ударил по собственным «мидихлорианам». И теперь стреляю холостыми. Прискорбно. А как проверить, восстановятся они или нет?
— Что показывает шкала «возвращения к истоку»?
— Одна сотая процента.
— Если выше нуля, то значит, восстановятся. Со временем. Главное — держись подальше от Конденсаторов.
Слушая их, я торопливо полез в меню NS-Eye.
Возвращение к истоку — 0,15 %
Мда, не густо. На одну ампулу со стихиалиумом, быть может, и хватит, но рисковать явно не стоит. Мне бы очень не хотелось, чтобы Цестус Вайоми из мощнейшего артефакта превратился в сувенир. Поэтому подожду, пока не накопится хотя бы пять-шесть процентов. Будет обидно потерять столь ценный ресурс по причине собственной неосторожности.
— Вынужден отметить, что сегодня вы сами на себя не похожи, господин генерал — усмехнулся Мозес — Никакой тебе «потной матки Ямарайяху», «тупицы», «грязного ничтожества» и так далее. Что-то случилось?
Гундахар ничего не ответил. Вместо этого, он протиснулся в конец салона, опустил спинку сиденья и скрылся в недрах багажника.
— Он что, обиделся? Или скучает по камере? — не понял толстяк.
— Тох, помолчи, пожалуйста — ответил я — Побудем пару часов в тишине, хорошо?
— Ладно, как скажешь. Но после я бы хотел с тобой поговорить. Сам знаешь о чем.
— Да, мне тоже есть, что вам рассказать.
Я опустил голову на подголовник и вскоре уснул.
* * *
Это было очень странное сновидение. Я словно воспарил над Атласом и следовал за ним по пятам, наблюдая за округой с высоты десятиэтажного дома.
Я видел, как мы покинули «Акульи Жабры». Затем съехали по пологому склону вниз и двинулись вдоль очередного плато.
Не знаю, что именно это было, но лично мне оно напомнило «Ришат» или «Глаз Сахары». Огромное и абсолютно плоское геологическое образование кольцеобразной формы, похожее на разноцветное стекло. Мы будто бы ехали по поверхности замерзшего озера, отчего в моём сознании зародилась тревога. Казалось, что еще немного и стекло треснет, а Атлас провалится в глубокую пропасть и разобьется. Точно так же, как разбились и наши надежды на тихую и спокойную жизнь.
Но не судьба. Не прошло и часа, как Вел коснулся передними колесами каменистой поверхности и, не сбавляя ход, двинулся дальше. Он чем-то напоминал мне локомотив. Тяжелый, бронированный, спокойный. Абсолютно уверенный в собственных силах и прекрасно сознающий возможные риски.
Странно, но размышляя о нём, я почему-то вспоминал слова Августа: «Чтобы стать великим, ты должен иметь творческие амбиции и мышление инженера». Хотя казалось бы, причем тут машина? Пусть даже и наделенная локальной версией искусственного интеллекта.
Впрочем, далеко не все ассоциации имеют под собой прочное логическое обоснование. Меня вот, например, страшно смешит слово «пузырики». Особенно если насупиться и попытаться произнести его максимально грозно. Но вот откуда это взялось и почему вызывает приступ веселья? Черт его знает. Вполне возможно, это генетическое. Помнится, в описании Стихиалиевого Куба говорилось, что миллионы лет назад Вайоми и его братья были маниками — стихиалиями-проказниками. А если это и вправду так, то значит, я имею веский повод оправдать свою легкомысленность.
