Отняв губы от образа и обернувшись, Хворостинин увидел, что перед ним стоит молодая женщина, одетая во все черное. Светлое лицо ее закрывала тень от платка, повязанного на манер монашеского куколя. Лицо было до боли знакомо, но князь никак не мог вспомнить, где он раньше его видел.
– Тебе уже послана помощь из удела Богородицы – святой горы Афон, – сказала женщина низким голосом, удивительно похожим на голос помощницы ключника Евфросинии. – Ты не услышал весть про посланца, который у тебя прямо под ногами находится.
Произнеся эти слова, женщина отступила на шаг назад и растворилась в тени, падавшей от одной из колонн храма. Дмитрий Иванович от услышанного и увиденного оцепенел.
Очнувшись через мгновение, князь захотел поподробнее расспросить о посланце, последовал за незнакомкой в тень, но в храме уже никого не было.
«Про какую помощь говорила мне женщина? Кого я не услышал? Кто у меня под ногами? – спрашивал сам себя Хворостинин, недоумевая. – Может, мне все это просто привиделось из-за того, что я сильно переутомился за время пути? Не зря с утра чувствую себя совершенно разбитым.»
Выйдя из храма, князь увидел поджидавшего его у паперти слугу Степана. Вдвоем они пошли к подворью епископа Сильвестра. Хворостинин специально не вызвал епископа к себе, а пошел к нему сам, да еще пешком, чтобы не напугать иерея.
Два года тому назад опричники, под предводительством самого царя, побили архиереев, священников и монахов в Новгороде и Пскове, забрали денежные вклады и драгоценности в расположенных там церквах и монастырях. Пострадали также бояре, богатые купцы, слуги, вставшие на защиту своих священников.
Поводом для репрессий послужили тогда сведения, что новгородцы и псковичи хотели передаться вместе со своими землями польскому королю и перейти в католичество.
Правдой ли были полученные сыскным приказом сведения об измене или нет, Хворостинин не знал. Однако то, что новгородские и псковские бояре лишились всех доходов от торговли, шедшей по Свейскому морю, было всем известно и в том, что они как-то пытались решить эту сложную экономическую проблему, сомневаться не приходилось. Решить проблему бояре могли либо, победив доминировавших на Балтийском море шведов, либо перейдя на сторону поляков, которые конкурировали со шведами в борьбе за обладание землями бывшего Ливонского ордена. Сомневаться в том, что поляки во время переговоров ставили условием перехода новгородцев и псковичей на их сторону и требовали от них принятия католичества, тоже не приходилось.
Деньги, отобранные тогда у церквей и монастырей, пошли на финансирование Ливонской войны и организацию военной защиты от татар. Опричников, допускавших бесчинства и пытавшихся лично обогатиться при проведении этой репрессивной акции, царь жестоко наказал. Смертная казнь настигла даже князей Афанасия Вяземского и Алексея Басманова, стоявших у истоков формирования опричного военно-монашеского ордена, а также близких к царю казначея Никиты Фуникова и хранителя печати Ивана Висковатова, выступавших за поиск дипломатических путей решения конфликта с объединившейся против России Европой.
Объяснять все эти тонкости политической борьбы самодержца новый наместник епископу не собирался, но своим приходом хотел его немного успокоить.
Открывший калитку в воротах епископского подворья слуга сказал, что владыко тяжело болен и принять их не может. Хворостинин не стал настаивать, поскольку по унылому виду слуги было видно, что болезнь епископа не дипломатическая, а настоящая. Да и Огнев говорил, что Сильвестр уже пару месяцев, как не выходил из своих покоев.
Хворостинин вернулся в наместнические хоромы. До оговоренной заранее встречи с городским головой оставалось еще много времени, и он велел позвать к себе помощницу ключника. Молодая красивая женщина понравилась ему, и он захотел узнать о ней побольше. Благо для этого представился подходящий повод.
– Что, Евфросиния, вернулся ли Паисий? – спросил он у пришедшей по зову дежурного стрельца помощницы ключника.
– Нет, Дмитрий Иванович, не вернулся, – ответила она. – Это странно, поскольку поехал он за травами к моей сестре, которая живет отсюда в получасе езды на лошади. Да я ему и сама могла сварить лечебное зелье от простуды, но он отказался.
– А что, ты тоже лечить травами умеешь?
– Умею, княже. Нас с младшей сестрой Ариной мать научила травы и корешки распознавать, отвары и мази из них лечебные делать. Я же учу свою дочь – Авдотью. Она сейчас с сестрой в лесной избушке недалеко от Смоленска живет.
– Про вас, целительниц, люди говорят, что вы одной травой и вылечить, и погубить можете.
– Это так, наместник, – ответила Евфросиния. – Скажем, настойка чистотела. В малых дозах притираниями можно вылечить сыпь на коже, бородавки вывести. А если в питье добавить ее густой отвар, то во рту начнется сильное жженье, кровь пойдет из носа, и человек быстро умрет.
– Ты приворотные зелья, целительница, тоже умеешь готовить? – спросил заинтересовавшийся новой для него темой Хворостинин.
– Умею, княже. Однако не готовлю, поскольку того, кто этим любовным зельем воспользуется, кара великая постигнет – он навсегда лишится возможности обзавестись потомством.
Женщины из нашей семьи еще будущие события предсказывать могут, но только батюшка не велит нам этого делать. Говорит, что только Господь знает будущее каждого человека.
– А что, и мое будущее ведаешь? – заинтересовался Хворостинин со смешком. Про то, что православная вера запрещает обращаться к ведунам и звездочетам он напрочь забыл.
– Ведую, Дмитрий Иванович, – без всякого жеманства ответила Евфросиния.
Она взяла левую руку князя и стала водить своим маленьким указательным пальчиком по большой, изрытой глубокими линиями ладони и своим низким голосом пояснять увиденное:
– Линия судьбы говорит, что скоро ты победишь бесчисленное множество врагов, которые на нашу землю идти собрались. А помощь тебе будет от самой Богородицы, которая над русским народом свой покров простерла. После победы тебе великая благодарность будет от всех людей русских во веки веков, но богатств ты не обретешь.
Линия любви на твоей руке говорит, что ты женишься вскоре, и у тебя родится трое сыновей.
– От кого? – полюбопытствовал не на шутку заинтригованный Дмитрий Иванович.
Молодая женщина, видимо, прочла по линии на руке что-то необычное, а потому засмущалась и на вопрос своего начальника отвечать не стала. Она отпустила руку князя, отвела взгляд в сторону и ответила:
– Про то у тебя на руке линия любви ничего не говорит.
– Евфросиния, а ты не была ли сегодня на утренней службе в Успенском соборе? – подозрительно спросил Хворостинин.
– Нет, княже, я с самого вашего приезда распоряжаюсь в палатах по хозяйству и на службу в храм сходить не успела. Пойду вечером.
Далее, отвечая на вопросы князя, молодая женщина охотно рассказала, что она в пятнадцать лет вышла замуж за стрелецкого десятника Полякова, у нее вскоре родилась дочь Авдотья, которой сейчас тринадцать лет. Восемь лет тому назад ее муж погиб при осаде Полоцка. Пенсию за погибшего она не могла себе выхлопотать, поскольку муж был погребен обвалившейся при осаде городской стеной и тело не смогли найти. Поэтому через некоторое время после гибели мужа она продала их дом, стоявший в смоленском посаде, и переехала с дочкой к младшей сестре, в лесную избушку, где они и жили вместе почти год.
