– Помогу, наместник, – со вздохом ответил архимандрит. – Как не помочь в богоугодном деле.
Вызвали Иллиодора, Хворостинин рассказал ему о своей договоренности с Дормидондом.
– А как же быть с просьбой о помощи, которую мне надо от настоятеля Свято-Пантелеймонова монастыря Матфея Ивану Васильевичу передать? – обеспокоился монах.
– Денег в казне у царя сейчас нет даже на содержание войска – видишь, я по монастырям побираюсь, – ответил ему Хворостинин. – А как татар мы разобьем с помощью науки, что в привезенной тобой от Ивана Федорова книге изложена, то я за тебя перед царем ходатайствовать буду. Ты записку приготовишь о том, как соорудить гуляй-город и как его в бою использовать, когда со мной на войну поедешь, как полковой священник. А ежели Бог даст, то мы басурманскую казну захватим. Тогда я могу, с полным на то основанием, просить царя часть той казны на нужды русского афонского монастыря пожертвовать.
Иллиодор внял доводами Хворостинина и согласился остаться в монастыре обучаться ведению церковных служб.
Колокол, висевший на перекладине, укрепленной на двух столбах посреди двора, стал звонить к заутренней. Архимандрит засобирались в храм на службу.
После заутрени Хворостинин попрощался с архимандритом и поехал в Смоленск. Выезжая со двора, он увидел, как Петр, вместе с тем самым дежурным монахом грузил в сани листы железа, которым суждено было стать не кровлей звонницы, а воинскими доспехами.
Все железо в сани не входило, и Петр начал пересчитывать оставшиеся листы, чтобы забрать их в следующий приезд. Наблюдавший за погрузкой келарь, считать оставшиеся листы не позволял, видимо, хотел что-то припрятать для нужд монастыря. Петр упорно настаивал на своем, и грозил обратиться с жалобой на келаря к настоятелю.
Чем кончился этот спор князь так и не узнал, поскольку выехал из монастыря и ворота за ним накрепко закрылись.
Опричник Михаил Черный
Усадьба дворянина. Н. Винтсен, 1664 г.
Рано утром на другой день после бегства Паисия Михаил Черный пошел с двумя стрельцами в городской дом боярина Бороздны, однако жившие в нем слуги сказали, что хозяин еще вчера вечером уехал к себе в поместье.
Опричник собрался в погоню за беглецом, хотел взять с собой отряд стрельцов на подмогу, но Огнев вывел новобранцев на учебные стрельбы за городом, а без его разрешения никто ехать никуда не хотел.
Когда Михаил добрался до стрельбища, устроенного вдали от города, выяснилось, что у стрельцов есть только три десятка лошадей, да и те все в разгоне. Пришлось обращаться за помощью к городскому голове. Тот нашел лошадей только к вечеру. Выезжать в дорогу на ночь глядя не стали.
Утром Черный и три десятка стрельцов поскакали в вотчину боярина Бороздны. Вотчина его находилось далеко от Смоленска, на северо-западе воеводства, у самой границы с Речью Посполитой.
Боярин владел там пятью тысячами четвертей пахотной земли, на которых жило полторы тысячи крестьян мужского пола. Крестьяне арендовали у него землю из половины собранного с нее урожая, их так и называли половинниками.
Выращивали крестьяне, главным образом, рожь, но сеяли также яровую и озимую пшеницу, овес, ячмень, просо, гречу. Из этих злаков пекли хлеб, крушили крупы, варили пиво, подкармливали ими лошадей и скот. Крестьяне выращивали в этой местности также горох, бобы, чечевицу, называемую сочиво. Но бобовые шли на собственное потребление и с хозяином земли ими не делились. Из технических культур в округе знали о льне, конопле, маке, хмеле. Из них можно было выделывали нитки и ткать ткани, вязать сети, а из семян этих растений жать масло и использовать его в пищу. Однако продать эти продукты во время войны было некому, и Бороздны выращивать их своих крестьян не заставляли.
Зерно крестьяне выращивали по трехпольной системе, чередуя «озимь», «ярь» и «пар». Пар давал земле возможность отдохнуть, набраться полезных вещество из воздуха.
Пахали землю крестьяне лошадьми, которые тянули деревянную соху с железным наконечником, разрыхлявшим почву. У крестьян позажиточнее был тяжелый плуг на колесах.
Во вспаханную землю бросали вручную семена, которые потом засыпали с помощью бороны. Взращенное зерно жали серпами, молотили, потом просеивали на ветру и складировали в амбарах. Мололи зерно ручными жерновами, но в хозяйстве боярина была ветряная мельница общего пользования. За пользование мельницей надо было платить частью помолотого зерна.
Рачительные хозяева удобряли землю перед пахотой навозом. Скот летом пасли на лугах, зимой его кормили заранее заготавливаемой соломой и сеном. Сено косили летом косой на лугах, а потом на телеге возили на сеновал, устраиваемый обычно под крышей дома.
В составе поместья Бороздны числись обширные луговые угодья. На них зависимые от боярина пастухи пасли табуны породистых лошадей литовской породы. Этих лошадей продавали потом за границу полякам и выручали за это немалые деньги. Лошадей этой породы покупали местные дворяне – шляхтичи, поскольку считали их лучшими помощниками в бою из-за неприхотливости и выносливости.
Помимо выплаты части своего урожая боярину, живущие на его земле крестьяне должны были платить подати в государственную казну. На них также ложились как государственные, так и частновладельческие повинности: извоз, ремонт и строительство дорог, мостов, крепостей, постройка барских хоромов, покос лугов и другие.
Со своих земель все бояре должны были поставлять в земское ополчение воинов на конях, в доспехах и со справным оружием. Раньше основу этого ополчения составляли сыновья, племянники, братья, дядья боярина и называли их всех «боярские дети».
Со временем мобилизационная нагрузка на бояр увеличилась, и они стали привлекать в свои дружины наемных слуг, которые также стали называть «дети боярские». Наиболее преданные слуги получали от бояр в пользование землю. Остальные получали от бояр натуральное и денежное довольствие, а в период между походами оставались жить у них на дворе. Эта часть войска называлась дворными людьми, или боярскими дворянами.
По полученной из Разрядного приказа разнарядке Бороздных следовало выставлять полсотни вооружённых конных воинов. Зная это, Черный и взял с собой отряд стрельцов для задержания Якова Матвеевича и его ближайших родственников, подозреваемых в измене.
Трех десятков стрельцов могло не хватить, если разыграется настоящий бой, но стрелецкий сотник людей больше не дал, поскольку остальные были задействованы на охране города.
Бороздны жили в обширных деревянных хоромах о двух и трех этажах, окруженных целым рядом пристроек и крытых переходов; хоромы были украшены многочисленными башенками и балкончиками. Рядом с жилыми помещениями возвышалось множество одноэтажных хозяйственных построек: конюшен, клетей, амбаров, хлевов, сенных сараев. Во дворе стояла небольшая ветряная мельница, на которой мололи зерно на муку, а также деревянная церквушка. Отдельно ютились избы для дворовых людей, отдельно для челяди, то есть лично зависимых от боярина слуг, занятых его хозяйственным и личным обслуживанием.
