На Фетахе – ловком смышлёном мальчике тринадцати лет – были надеты кольчуга и шлем с кольчужной бармицей, закрывавшей затылок, плечи, горло и часть лица. На поясе у мальчика в кожаных ножнах висела настоящая турецкая сабля. Доспехи, которые купил Нагиб, были немного великоваты мальчику, как, впрочем, и сабля, но тот очень гордился обновкой.
Увидев деда, Фетах вытащил саблю из ножен, уверенно повертел ею над головой и показательно рубанул сверху вниз воздух два раза, гортанно прокричав при этом: «Алла! Алла!»
Хаджи подъехал поближе и долго хвалил внука за воинственный настрой и бравый вид, называл настоящим воином. Дед собирался взять Фетаха в поход и потому дал деньги сыну на покупку для него дорогих доспехов и сабли.
Надо было приучать мальчика к родовому искусству силой добывать богатство и славу. Теперь, после участия в заседании совета и разговора с Фатимой, появилась еще одна причина взять мальчика с собой. Он вполне мог понравиться Шардену и сделать быструю карьеру при дворе. Таких случаев было немало.
Сыну про перспективы продвижения Фетаха при дворе Хаджи ничего не сказал. Нагиб был храбрым и умелым воином, но не блистал умом и ничего не понимал в придворных интригах.
Хаджи расспросил сына о покупках и выяснив, что тот забыл купить жившему в его поместье имаму Рашиту книгу «Сунан Абу Дауд». Книга представляла собой сборник суждений пророка Мухаммеда по важнейшим вопросам жизни мусульманина – сунн.
Мурза не был силен в исламе, но хорошо помнил хадис 4257, который ему на память как-то приводил Рашит:
«Приближается такое время, когда другие общины будут звать друг друга против вас… вас будет много, однако вы будете подобны сору, который несет поток. Аллах заберет из груди ваших врагов страх перед вами, а в ваши сердца поместит слабость. (Слабостью будет) любовь к миру этому и отвращение к смерти».
Содержание этого хадиса сильно подействовал на воображение Хаджи, и он хотел узнать побольше про будущее исламской уммы, будущее крымских татар и своего рода, но имам больше на память привести ничего не мог. Нагиб же заказанную книгу не купил, а потратил деньги на кольчугу для Фетаха, которая оказалась дороже, чем они рассчитывали.
Рынок уже закрылся, а оставаться еще на один день только для того, чтобы купить Рашиту книгу Хаджи не хотелось. Он отругал сына за забывчивость, хлестнул со зла ногайкой русского раба, который был возницей арбы и крикнул ему на татарском:
– Чего ждешь? Трогай!
Возница не понял, за что его так сильно ударили плеткой, но тронул поводья, и арба двинулась в сторону степной части Крыма, в которой располагались родовые земли Хаджи.
Всадники поехали вслед за запряженной волами повозкой с большими колесами.
В дороге мурза думал, как ему вооружить всю тысячу воинов, которых, по требованию хана, надо было выставить в этом году в поход. Купленные мечи он собрался раздать только своим многочисленным родственникам, которые будут возглавлять сотни. Простые воины – нукеры – пойдут в поход только с луком, двумя десятком стрел, ножом и волосяной веревкой – арканом.
Они возьмут с собой также двух-трех запасных лошадей, которых непрерывно станут менять во время похода и потому смогут двигаться очень быстро. На обратном пути на этих лошадях можно будет увезти награбленное в русских селениях добро и пленников. Без этого прибытка выжить в степных улусах татарам было практически невозможно.
«Что с того, что у меня обширные степные владения? – размышлял Хаджи, покачиваясь в седле. – На них нукеры пасут табуны моих лошадей, стада моих овец. Живут они круглый год в юртах, питаются кобыльим и овечьим молоком, сыром, изредка мясом. Хорошо еще, что он заставил своих русских рабов сеять ячмень и просо, молоть из них муку. Эту муку он давал нукерам в плату за то, что они пасли его лошадей и скот. Только мука требовалась и для того, чтобы печь лепешки и кормить самих рабов. Прожорливое русское племя. Когда уж удастся на Руси взять в плен таких рабов, которые бы много работали и совсем ничего не ели?
Если продолжить все вспоминать про татар, то надо вспоминать, что носят его нукеры. – Ветхие рубахи и шаровары, овчинные тулупы, кожаные шапки и сапоги.
Раньше у него была своя мастерская, в которой русские ремесленники валяли овечью шерсть, делали из нее войлок и грубое сукно. Этого хватало, чтобы пошить теплую одежду для всех подчиненных ему татар.
Да, рабы постоянно пытались бежать из мастерской. Их приходилось запирать на ночь в подземные тюрьмы, наказывать плетьми, клеймить злостным беглецам лица каленым железом. Наиболее непокорным русским приходилось отрубать головы. Зимой русские мерзли в своих подземных ямах от холода, летом изнывали от жары и поэтому быстро умирали. Приходилось снова идти в поход, чтобы привезти замену выбывшим работникам. Однако мастерская производила вдоволь одежды для его нукеров!
А несколько лет том назад к морскому побережью, к которому выходили его земли, пристало множество лодок с русскими стрельцами и казаками. Они побили находившихся поблизости пастухов, разорили их юрты, забрали нехитрое имущество.
Хаджи собрал отряд из бывших поблизости воинов, пошел в атаку на пришельцев, но у них было огнестрельное оружие и они постреляли множество нукеров. Пришлось отступать в горы. Налетчики пошли следом и добрались до его родового селения, пожгли в нем дома, хозяйственные постройки, в том числе и мастерскую по валянию шерсти. Главное же, они освободили всех русских рабов.
Взбунтовавшиеся пленники сожгли их мечеть. Священный Коран Рашит успел спасти, а книга с высказываниями пророка Мухаммеда погибла в огне. Как это было бесчеловечно со стороны неблагодарных рабов, сжигать священные книги! Ведь он поил и кормил их, да и наказывал не очень строго и только за леность, да побеги!
Сожжённую мечеть недавно удалось отстроить. А вот книгу для имама Нагиб купить забыл. Шайтан!».
Путники ехали по уже покрывшейся зеленью степи вдоль берега моря. Мерно шумели ударяющиеся о берег волны Кара Дениз. Солнце клонилось к линии горизонта, приближался вечер, и надо было располагаться на ночлег.
Привал сделали возле небольшого пресного озерца, образовавшегося в неглубокой ложбине от стекавшей с гор дождевой воды. Путники перекусили лепешками с сыром, запили их водой из озерца. Раб после этого повел поить к воде волов и коней.
Фетах, умаявшийся в пути, забрался под арбу и сразу после ужина уснул, даже не сняв кольчугу и шлем, только расстегнул бармицу, чтобы было легче дышать. Он лежал на войлочной попоне, закрыв глаза, лицом прямо к стоянке, и крепко обнимал покоящуюся в ножнах саблю.
«Красивый у меня внук, – подумал Хаджи, посмотревшийся к лицу Фетаха. – Обязательно понравится принцу».
Тут же, чтобы сменить ход своих лукавых мыслей, он спросил сына:
– А что ты купил матери и своей жене?
Нагиб вытащил из-за пазухи и развернул объемный холщовый сверток:
– Вот, смотри, отец, я купил в лавке торговца армянина разные красивые, но недорогие украшения.
