Вероятно, самой известной, широко освещенной столичной печатью и вместе с тем неоднозначной стала история девушки с «обязывающей» к самозванству фамилией Романова. Согласно «Записке о происшествиях по г. Гатчино» от 26 февраля 1915 г. предыдущим днем в 6 часов 30 минут вечера постовой городовой площади станции вокзала Горин передал по телефону, что на станцию ожидается приезд ее императорского высочества великой княжны Татьяны Николаевны, для чего уже открыты и освещены императорские комнаты. Однако у гатчинского полицмейстера возникли сомнения в приезде великой княжны, и на станцию для проверки был отправлен околоточный надзиратель Щипин. Но Щипин прибыл с опозданием и узнал, что «княжна» уже уехала на извозчике с отставным генерал-майором Львовым. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что именующая себя великой княжной 23 февраля прибыла из Варшавы, остановилась в Петрограде в гостинице, где для прописки предъявила билет на имя сестры милосердия Варшавского госпиталя Аглаиды Дмитриевны Смирновой. Около 3 часов дня, уходя из гостиницы, заявила, что едет в Гатчино. В Гатчинском госпитале девушка была задержана и при допросе заявила, что она дочь генерал-лейтенанта Дмитрия Ивановича Смирнова, замужем за подпоручиком 24‐й Сибирской бригады Николаем Дмитриевичем Смирновым; что она, Смирнова, в декабре 1914 г. была ранена в ногу (по заключению врача, у нее действительно имеется поверхностная рана, но ранение это не похоже на ранение от ружейной и шрапнельной пули), а в январе 1915 г. контужена в голову. Местом своего постоянного проживания Смирнова называла Томск, но сообщила, что с объявлением войны была на передовых позициях
[2080]. В ходе допроса у присутствовавшего старшего врача Гатчинского госпиталя возникли сомнения относительно умственных способностей Смирновой, а также ввиду разноречивости ее показаний было решено продолжить расследование, и девушку отправили в распоряжение начальника Петроградской сыскной полиции, где и была раскрыта вся правда: девушка оказалась дочерью крестьянина Тверской губернии Еленой Федоровной Романовой шестнадцати лет. Проживала она вместе с родителями в Петрограде, где ее отец держал мелочную лавку. Елена Романова сестрой милосердия никогда не была, но трижды убегала из дома, последний раз родители сообщили о ее побеге в Сыскную полицию 3 февраля. Во время побегов Романова останавливалась у знакомых в Петрограде, а также разъезжала по городам Петроградской губернии. При Романовой нашли ломбардные квитанции и три женских пальто, ей не принадлежавших.
После раскрытия личности Елена рассказала собственную версию произошедшего. Она сообщила отцу, что поступила на службу в Царскосельский госпиталь, и отец, желая удостовериться в правдивости слов дочери, решил проводить ее до места службы. Но на вокзале девушка скрылась от отца и встретилась со знакомой сестрой милосердия Сокольской, служившей во втором дворцовом госпитале имени императрицы Марии Федоровны, и вместе с ней уехала в Царское Село. Сокольская передала Романовой форму медсестры, после чего последняя явилась на перевязочный пункт при Варшавском вокзале, где работала пять дней и там же ночевала. На вокзале она познакомилась с дочерью солистки императорских театров Варварой фон Дервиз, переехала к ней жить и начала посещать лазарет имени фон Дервиз на 10‐й линии Васильевского острова. Уйдя оттуда, вернулась на Варшавский вокзал, сняла номер в гостинице и, пробыв там три дня, отправилась в Гатчину. Доехав до станции Александровская, Романова сошла с поезда и встретила двух сестер милосердия — Колтышеву и Дебякину, которые и подкинули ей идею назваться великой княжной Татьяной Николаевной, отправиться в Гатчинский лазарет, затем вернуться в Петроград, познакомиться с богатой дамой, взять у последней побольше денег и уехать в Варшаву, где ей следовало найти Колтышеву и Дебякину, которые за эти деньги обещали устроить ее под видом вольноопределяющейся в какой-нибудь полк. Именно Колтышева и Дебякина наняли для Романовой лучшего извозчика, сказав ему, что он везет великую княжну, который опять довез ее до станции Александровская, где ее встретил начальник вокзала, посадил в вагон второго класса (первого в поезде не было), высадив предварительно из купе всех пассажиров, и отправил в Гатчину. В поезде Романова познакомилась с генералом Львовым и по прибытии на конечную станцию вместе с ним отправилась в Гатчинский госпиталь, где и была задержана.
Из показаний отца Елены Романовой следовало, что в детстве девочка несколько раз падала и сильно ушибалась, вследствие чего у нее случались частые и сильные головокружения. После начала войны у Елены появилась идея бежать на фронт, а потом она раздобыла форму сестры милосердия и несколько раз убегала из дома. При этом неоднократно жаловалась на свое положение и мечтала быть богатой и знатной. Федор Романов попросил выдать ему Елену и обязался лечить ее от психического расстройства. Полиция вернула девушку в семью, однако спустя несколько дней возбудила уголовное дело против нее по факту кражи золотого кольца и привлекла к административной ответственности за сокрытие своего звания, имени и отчества при задержании
[2081].
Однако история на этом не закончилась, она перешла в медийную плоскость, где стала обрастать мелодраматическими и детективными подробностями. 1 марта 1915 г. в «Вечернем времени» появилась статья, предлагавшая свою версию произошедшего. Романова в ней была представлена опытной авантюристкой, обиравшей богатых дам, а героем детективной истории был назначен Ораниенбаумский полицмейстер Г. М. Ветлугин (вероятно, сообщивший корреспонденту подробности этой истории), который якобы и разоблачил аферистку:
Несколько времени назад в городе Ораниенбауме появилась в форме сестры милосердия, с георгиевской лентой на груди, молодая красивая девушка. «Сестрица» начала объезжать дома местных богачей и под тем или иным благовидным предлогом брала взаймы на некоторое время различные суммы. В некоторых местах после визита «сестрицы» была обнаружена недостача кой-каких вещей. О похождениях таинственной «сестрицы», якобы лишь на днях возвратившейся с передовых позиций и участвовавшей во многих боях, стало известно местному полицмейстеру Г. М. Ветлугину. Заподозрив неладное, он отдал распоряжение установить за «сестрицей» негласный надзор. Узнав о том, что за ней следят, «сестрица» исчезла из Ораниенбаума и появилась в Петрограде. Здесь она также начала посещать преимущественно семьи офицеров, главы которых находятся на войне, и, рассказывая разные небылицы, либо брала взаймы, либо совершала кражи. Довольно часто «сестрицу» можно было видеть в магазинах гвардейского экономического общества, где она также брала взаймы у находившихся там в качестве покупателей офицеров, заявляя, что либо у нее утащили портмоне с деньгами, либо, что она забыла дома свой кошелек. Два дня назад «сестрица» появилась в Гатчине, где начала обходить различные лазареты. В одном из лазаретов «сестрицу» почему-то приняли за очень высокопоставленную особу. Администрация лазарета поспешила по телефону уведомить должностных лиц о том, что в лазарет прибыла и обходит палаты высокопоставленная особа. Немедленно же туда помчались различные администраторы. Увидав, за кого ее принимают, аферистка решила продолжить свою роль и, милостиво отвечая на поклоны различного начальства, продолжала обход палат. Затем, поблагодарив за образцовый порядок, аферистка села в поданный экипаж и, провожаемая начальством, отбыла на вокзал для следования в Петроград. О прибытии важной «сестры» на вокзале все были уведомлены и соответствующим образом она была встречена и там. В вагоне первого класса аферистка отбыла из Гатчины. В то же самое время ораниенбаумский полицмейстер Ветлугин, получив сведения о различных похождениях «сестрицы» в Петрограде, решил принять самые энергичные меры к ее задержанию и дал срочные телеграммы по всем ближайшим станциям железных дорог об установлении наблюдения за проезжающей девушкой в форме сестры милосердия с георгиевской лентой. В телеграмме указывались самые подробные ее приметы. Когда гатчинский поезд, в котором следовала в качестве важной сестрицы аферистка, прибыл в Петроград, один из жандармов, находившийся на перроне и только что получивший копию телеграммы ораниенбаумского полицмейстера, увидя вышедшую из салон-вагона сестрицу, опознал в ней ту самую, которую разыскивает полицмейстер Ветлугин. Немедленно же сестрица была задержана и препровождена в жандармское управление.
