Книга Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918), страница 317. Автор книги Владислав Аксенов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918)»

Cтраница 317

При легкой форме нервного расстройства, например депрессии, больному нельзя было рассчитывать на государственное лечение, и хотя приведенная диаграмма не отмечает динамику депрессивных расстройств, их число можно проследить по зарегистрированным случаям самоубийств. Корреляция между глобальными внешними факторами, катаклизмами и депрессией индивида достаточно сложна. Так, накануне Первой мировой войны в российском обществе усилились депрессивные настроения, росло число самоубийств (за всю первую четверть ХX в. их пик пришелся на последний предвоенный год), но известие о начале мирового конфликта отвлекло потенциальных суицидентов от личных проблем, привело к снижению количества самоубийств, и так продолжалось вплоть до 1915 г. Но в канун революции количество суицидов снова пошло вверх. В Москве 1917 г. дал наименьшее число суицидов за все годы мировой войны, но с 1918 г. начался их новый рост (ил. 244). Конечно, рассматривая диаграмму, необходимо учитывать миграционные процессы: мобилизацию 1914 г., переезд в сельскую местность части городского населения в годы Гражданской войны. В этом случае разница довоенного и военного, дореволюционного и революционного периодов сгладится.


Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918)

Ил. 244. Годовое количество самоубийств в Москве на 1 млн человек [2656]


В годы Гражданской войны рост суицидальной активности произошел в основном за счет 15–30-летних — молодежи было тяжелее адаптироваться к изменившимся условиям жизни, лишавшим их будущего. Однако и среди идейных коммунистов начинала распространяться меланхолия. 25 ноября 1918 г. в письме В. И. Ленину молодой человек жаловался, что на улицах его окружают унылые или искаженные злобой лица: «Пройдите по улицам и Вы не увидите ни одного улыбающегося лица. Все ходят угрюмыми, подавленными. Это тогда-то, когда яркое солнце социализма, казалось, должно вернуть всех к радости бытия» [2657]. Окончание Гражданской войны не сняло проблему самоубийств молодежи: то, с чем готовы были мириться люди в экстремальные времена, стало фактором нервных срывов тогда, когда видимые причины всеобщей неустроенности пропали. Многие начали подводить итоги пережитому и приходили к неутешительным выводам. Историк И. И. Литвинов в январе 1922 г. писал в своем дневнике, что тема самоубийства стала одной из самых популярных в разговорах среди коммунистической молодежи и что «стреляются, отравляются коммунисты на каждом шагу»: «И вот теперь, когда революция кончилась, когда буря ушла, когда волны улеглись, многие, четыре года жившие, как в дурмане, считать начинают раны, товарищей считать. И приходят к самым печальным заключениям. Личная жизнь разбита. Одиночество. Семьи нет. Поддержки почти никакой. Нервы расшатаны. Здоровье подорвано. Силы на исходе. Материальное положение не обеспечено. А товарищи многие благоденствуют. У одного теплый уголок: семья, жена и дети. Другой скоро кончает высшее учебное заведение. Третий сумел, бог весть каким способом, себя обеспечить. Четвертый торгует вовсю и богатеет. Пятый сановничает, ему — почет и уважение. И тогда многие и многие из коммунистов, увидя, как они остались в дураках, разочарованные и огорченные, лишают себя жизни по всякому поводу и без всякого повода» [2658].

Резкое ухудшение быта травмировало психику и старших поколений. Самоубийство в 1922 г. жены Н. П. Окунев воспринял как почти естественное следствие новой жизни: «Эта проклятая война и все последующее, исковеркавши царства, города, дома, квартиры, — доконала и наше не только счастье, но и относительное благополучие. К концу остались истрепанные нервы, изможденные силы, разочарование и трепет перед грядущими неприятностями… Не стало сил у моего бедного и благородного друга! Окончательно надломилось здоровье от этих кухонных забот, стирок, уборок, колок дров, топок печек, тасканья мешков и разных „торговых“ забот» [2659].

Что касается методов сведения счетов с жизнью, то по сравнению с 1917 г. сократилось число огнестрельных самоубийств при росте числа повешений. Как считают некоторые психиатры, такой выбор характерен для особо отчаявшихся людей, связан с большим количеством предварительных действий, исключающих эмоциональный порыв, в то время как застрелиться можно под воздействием спонтанного аффекта. Кроме того, при выстреле сохраняется надежда на осечку, при отравлении — надежда на спасение (последний способ сведения счетов с жизнью чаще выбирают женщины, по одной из версий и потому, что он не уродует внешность). Впрочем, сокращение количества самоубийств с помощью огнестрельного оружия может объясняться и другой причиной — кампаниями по реквизиции оружия у населения.

Таким образом, психиатрическая теория не только демонстрировала научные наработки ученых, но и оказывалась инструментом политической пропаганды. Понятия «революционного психоза», «контрреволюционного комплекса» едва ли могут быть признаны научными, в ряде случаев они демонстрировали уязвимость авторов перед характерными эмоциями и вызовами своего времени. Вместе с тем динамика поступлений душевнобольных за 1917 г. показывает определенную корреляцию между политическими событиями и психическим состоянием общества, позволяет сделать вывод, что революция стала травмирующим фактором как для ее приверженцев, так и для противников. Последующие события Гражданской войны принесли серию новых испытаний, способствовавших дальнейшему росту психических расстройств и связанной с ними суицидальной активности населения. Хотя в абсолютных цифрах количество душевнобольных не может быть признано в качестве значимой части населения, изучение динамики нервнопсихических расстройств позволяет лучше понять психологическую атмосферу общества революционного времени, определить наиболее травматичные для массового сознания периоды.

* * *

Российская революция 1917 г. была объективным и закономерным событием. Ее предпосылки вызревали с конца XIX в., но окончательные причины сформировались в годы Первой мировой войны во многом по причине негибкости верховной власти, цеплявшейся за самодержавные основания. Несмотря на это, объективных причин к тому, чтобы революция началась именно 23 февраля, не было. Хлебный бунт, разгоревшийся в политический протест, произошел во многом под воздействием слухов, во власти которых оказались и общество, и полиция, ожидавшая революционные беспорядки 14 февраля. Слухи выражали явные и скрытые общественные фобии (перед голодом, перед полицейскими провокациями и т. д.), поэтому с первых дней революции в ее основу легло стихийное насилие, ставшее некоей защитной реакцией толпы как общественного организма. Первым от этого насилия пострадали городовые — напуганное массовое сознание обывателей приписывало им стрельбу по народу из пулеметов с крыш и чердаков. Однако даже после победы революции, в так называемый период «медового месяца», обстановка в столице оставалась нервозной: на смену страхам перед «протопоповскими пулеметами» пришли страхи перед «белыми крестами» и «черными автомобилями». Последние трансформировались в городскую легенду, а затем в мифему, развитие которой отражало метаморфозы обывательских страхов перед революционным насилием (от черносотенных организаций до уголовников и леворадикальных анархистствующих групп). В революции 1917 г. с первых ее дней стихийные процессы оказывались доминирующими, чувственно-эмоциональное определяло рациональное отношение к событиям, вследствие чего слухи вытесняли «факты» и становились значимым фактором социально-политической истории. Отсюда рождалась их прогностическая способность, а также способность влиять на текущие и будущие события, известная как «самоисполняющееся пророчество». Несмотря на то что и накануне февраля, и накануне октября власти из слухов «знали» о приближающейся трагической развязке, они своими действиями лишь способствовали реализации наименее благоприятных для себя сценариев. Завладев умами обывателей, слухи как будто программировали массовое сознание на исполнение «пророчества».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация