— Ты же его знаешь, ему все любопытно. Тем более красно-тигры — единственные большие хищники на планете, а еще покоя не дает, чем они белых так интересуют.
— Мне тоже не нравится их интерес, — нахмурился Бен.
— Почему? — Саша чуть задержалась, давая возможность белому стражу догнать ее и пойти рядом.
— Красно-тигры не владеют нужной им живой энергией. Значит, у них интерес в другом.
— Навредить черным стражам?
— Да. Последнее время появляются новости, что группы черных стражей и «дикие» поселения, как наше, подвергаются нападению красно-тигров.
— Но они же никогда не нападают первыми!
— Именно, потому уверен — белые явно к этому причастны.
— Думаешь, и нас затронут?
— Наше место далеко не только от их глаз, но и от остальных жителей Аракилона. Для тайных экспериментов идеальное место. Ты же помнишь как они приходили в прошлом?
— Нигде нет от них покоя, — Саша покачала головой.
— Прости.
— За что?
— Я белый страж. Когда происходит такое, я чувствую свою вину, что не могу их остановить.
— Перестань. Ты не в ответе за их поступки, ты даже на белого стража не похож.
— А на кого похож? — Бен усмехнулся, с интересом смотря на девушку.
— На целителя и защитника этих мест, — улыбнулась Саша и двинулась чуть вперед. Да, Бен своей работой, своим отношением заработал уважение девушки, но все же…
В этих местах не было дорог, растительность заполняла малейшее освободившееся пространство. Бен с завистью смотрел, как мир вокруг принимает Сашу и уступает ей дорогу. Корни уходят под землю с ее пути, лианы уходят в сторону, именно поэтому приходится ходить за ней следом. А порой, так хочется изобразить из себя героя, ринуться спасать ее от опасностей, но даже от белых защитить её он не очень-то может.
Прошло больше полугода, а Саша так и не сблизилась с ним. Нет, она не отказывалась общаться с ним, их отношения можно было назвать дружеские, но Саша воспринимала его только как друга семьи, не ближе. Она так и не смогла пережить разлуку с Алексеем Авалосом, и Бен порой беспокоился, что она сделала его привязкой на жизнь. Как поступали многие Белоснежки. Но проходил месяц, второй, Саша не замирала, но и счастливой не выглядела. Порой уходила в джунгли на несколько дней, и тогда за нее переживала Даша.
Бен все не решался рассказать ей и Глебу про то, что Саша может быть парной черного стража. Боялся, что они отправят ее к Алексею, видя, как девушка тоскует по нему. И мучился от разрывающих его противоречий. Светлая энергия Саши дарила ему силу и покой, но в то же время ее грусть и тоска давили на него чувством вины. Он не хотел видеть ее несчастной, но и отпустить не мог…
— Мы дома, — чуть обернулась Саша, и в следующую секунду джунгли кончились. Открытая местность тут же резанула по глазам ярким солнцем, заставляя зажмуриться. Они вышли со стороны поля. Огромный длинный ствол поваленного дерева, высотой достигающий пятиэтажное здание, лежал на другом конце открытого пространства и своей грудой отделял земли поселенцев от джунглей.
Его поверхность была обработана, и по всей длине виднелись прорубленные отверстия окон и дверей, лестницы вели на второй, третий и выше этажи, а на самом верху располагалась площадка для обзора. Это место теперь они звали своим домом.
Семь месяцев назад проводник привел их в это место, само поселение располагалось чуть дальше в джунглях. Люди жили, отгородившись от леса высоким забором, и в прямом смысле пытались выжить, отбиваясь то от красно-тигров, то от насекомых, то от растительной напасти вроде лиан и полу разумных деревьев. Сестры отказались селиться в поселении. Староста пытался их образумить, но Даша пожала плечами и просто сказала:
— Наблюдайте.
И мужчина наблюдал. Наблюдал, как девушки нашли этот упавший ствол, как озадачили Бена сделать в нем жилище, как они за пару дней отвадили, от нового дома вредных и ядовитых насекомых. Через две недели староста пришел на поклон. Через месяц старое поселение полностью опустело, и джунгли скрыли все следы его нахождения, а здесь, наоборот, забурлила жизнь. Джунгли, благодаря работе Белоснежек, отступили, и жители поселения смогли высадить несколько плодовых деревьев, посадить овощи и пшеницу.
За полгода маленькое поселение, что насчитывало всего шесть семей, разрослось в колонию, где уже было семнадцать семей. Люди, прослышав, что здесь живут без стен и страха, что здесь есть собственный целитель, приходили сюда с мольбой позволить им выжить. Прежде, чем дать добро, староста всегда спрашивал мнение тех, кто все это создал. Саша от таких дел скрывалась, а вот Глеб и Даша охотно принимали участие в жизни общины, и Бен с удовольствием помогал им. Так появилась школа, крытая веранда, где все собирались вечерами обсудить прошедший день. Для Бена организовали место под больницу, где он принимал пациентов. Благодаря Глебу, появилось несколько мастерских, и у поселения появился первый флай. Летал он не сильно шустро, но зато позволял наведываться в другие поселения и менять там целебные мази, что изготавливал Бен, на зерно и другие продукты, а также ездить на ближайшую базу, где Бен сдавал образцы растений, что запрашивали биологи.
Именно это место стало Домом для многих, но все же… Бен тревожно просыпался по ночам, чувствуя, как броня под кожей выпивает энергию из браслетов, и боялся голода, а Саша смотрела в джунгли и тосковала по тому, кто навсегда занял ее сердце.
Глава 22
Командор Михаил Горин, которого все давно называли Горынычем за его крутой нрав и умение владеть огнем в совершенстве, сидел один в командной палатке. Нахмурившись, он изучал отчет медика, который был приставлен к Алексею Авалосу.
Выводы были не утешительными. Выгорание мальчишки постоянно росло. Он уже питался по часам, мало ел простую пищу, больше употреблял витаминные и протеиновые коктейли. Он проводил на тренировочном поле больше времени в надежде хотя бы просто устать, но броня, кажется, навсегда вычеркнула это слово из его жизни. Он перестал спать. Медитации по успокоению не работали, и медик прибегнул к инъекциям снотворного. Одна доза давала три четыре часа полноценного сна. Вот только броня спать не хотела и выжигала лекарство из организма. Время сна сократилось уже до двух часов, и с каждым днем это время таяло, как и жизнь юноши.
Алексей все это просто игнорировал. Исправно выполнял советы и рекомендации врачей, был послушным стражем на занятиях и только на площадке по тренировкам немного оживал и отдавался весь сражениям и работе с броней. Его эмоции были под контролем постоянно. Когда не надо было общаться, он словно замирал и боялся пошевелиться.
Немного легче ему становилось, когда в гости прилетала Аванти с племянниками или его брат. Тогда парень хоть немного расслаблялся, улыбка чаще мелькала на его лице, но вот глаза… Глаза застыли. Ни злости, ни ненависти, ни страсти, только холод и отчуждение. Его друзья постоянно следили за ним, не давали быть одному. Старались его тормошить и иногда им удавалось подбить его на шалости, вроде побега в джунгли, или устроить белым пакости с оборудованием. Командор Горин закрывал глаза на нарушение устава в надежде, что Алексей встрепенется, но на утренней проверке в строй опять вступал человек с холодом в глазах.
