– Да… – прошептал он мечтательно и повеселел, осознав крамольную истину, больше – не всегда значит – лучше. – Спасибо, тетушка Ари!
И умчался как смерчик.
А я спокойно налил в свой бокал взвару и развязал связанные накрест уголки льняной салфетки. На простой деревянной тарелке лежал румяный ломоть творожной запеканки, щедро политый густой сметаной и несколько пышных горячих пирожков с мясом. Именно такие присылала хозяйка булочной, если над моей крышей взмывал синий флажок. Красный означал рыбу, желтый – абрикосы.
– Гостям пирожки ты не предлагаешь? – ядовито прищурился маг.
– Ты же принес то, чего хотел, – равнодушно пожал я плечами, – вот и ешь.
– В королевском дворце отвратительно воспитывают детей, – присев к столу, маг начал разворачивать свои припасы.
– Другого не было, – снова пожал плечами, отлично понимая, почему он так разъярен.
Любой бы бесился, особенно темный маг. И особенно ментал, не привыкший ни в чем получать отказа. Наверное, это очень удобно, когда все вокруг послушно делают все, чего ни пожелает твоя левая пятка. Но как же скучно и противно смотреть на тупые покорные лица марионеток!
– Быстро доедай пирог, соберай вещи и иди в карету, – сказал он вдруг с особым нажимом.
По моей голове словно теплый луч скользнул, наградой за предусмотрительность. В том, что без добавочной защиты я уже бежал бы за баулом, не оставалось даже грана сомнений.
– Как тебя зовут? – справился я, задумчиво глянув на гостя и неторопливо взял очередной пирожок.
Если я и решу с ним куда-то ехать, лучше делать это на сытый желудок. Ну, по крайней мере не скоро захочется искать приличный трактир.
– Джин, – помолчав, с ехидной ухмылкой представился он.
– Иди в лампу, – немедленно предложил я, сразу вспомнив старую сказку.
– Джинред, – с ненавистью скрежетнул маг, и с грохотом поставил на стол кружку, – вставай и иди собирать в дорогу вещи.
Мое темечко согрело лучами невидимого солнца, в нос ударил аромат полуденного суховея, с потолка посыпались мухи.
– Хорошее заклинание, – одобрил я, и невинно поинтересовался, – интересно, мышей в подвале достает?
Лицо Джина побледнело, складки возле сжатых губ заострились, а в пальцах мелькнул какой-то камень.
Вот только у меня изначально не было желания воевать с гостем, поэтому к нему под столом уже протянулись дополнительные лапы. Одна из них похлопала мага по плечу, заставив мгновенно оглянуться, а вторая, пользуясь этим, выхватила из его рук опасную вещицу.
– Паршивая штучка, – рассматривая амулет, задумчиво сообщил онемевшему гостю, – почему воспитатели не объяснили тебе, как неприлично ходить с такими в гости?
– Чего ты хочешь? – помолчав, спросил он на удивление хладнокровно.
– А причем тут мои желания? – неподдельно изумился я, – ведь это ты пришел среди ночи, предложил поговорить. А когда я согласился, вдруг резко поменял планы. Теперь ты уже хочешь куда-то ехать. Странная непоследовательность для взрослого мага… если не сказать, подозрительная. И поэтому теперь я подожду объяснений.
– Я ехал сюда, чтобы помочь тебе, – устало сообщил Джин, – ты запутался в сплетении чужих интриг и интересов и сам из них никогда не выберешься. А я могу тебе многое объяснить и многое рассказать из того, о чем ты даже не подозреваешь. К примеру, много ли ты знаешь о себе?
– Всё, – хладнокровно сообщил я и нагло усмехнувшись ему в лицо, медленно и веско повторил, – абсолютно всё.
– Но… – попытался спорить он, и мне пришлось перебить.
– ВСЁ!
– Тогда почему…
– А вот это тебя не касается! – мгновенно огрызнулся в ответ.
– Меня всё касается. Я твой родной брат. Старший.
– Надо же! Уже и родня появилась! – Не зарычать от ненависти мне удалось лишь чудом, – а где же вы были раньше?! Теперь я и без вас неплохо живу. А вы без меня прекрасно жили двадцать лет, значит, проживёте и дальше. Больше говорить нам не о чем. И ехать никуда не нужно.
– А ты знаешь, что все эти двадцать лет мать тебя оплакивает? – сверкнул он яростным взором.
– Значит уже очень хорошо оплакала, – огрызнулся я, – хотя горевала она вовсе не по мне, а по двухлетнему ребенку. Меня она совершенно не знает.
– Тебе было два с половиной, ты родилась в августе, – поправил он с кривой ухмылкой, – но не волнуйся, назвать тебя Августой никому и в голову не пришло. Ты – Альяна.
– Можешь звать меня Яна, или просто Ян, – пренебрежительно фыркнув, великодушно разрешил я темному, – до самого отъезда. И возьми уже пирожок… раз он тебе так приглянулся.
– Я возьму, – с неожиданной уступчивостью согласился он, – а ты собирайся. Лошади на солнце стоят.
– Ты в самом деле считаешь, будто я тебе поверю? И поеду невесть куда с темным магом? – Не двинувшись с места, осведомился, глядя как он уплетает мой пирожок, и смутное подозрение превратилось в уверенность, – а какой гадости ты напихал в свою провизию, если даже сам есть опасаешься?
– Полил зельем спокойствия, – невозмутимо пояснил он, – и я вовсе не темный маг, а магистр южного ордена. Вот знак. А ехать тебе придется, я ведь не отстану. Не для того почти луну трясусь в каретах и мотаюсь по волнам, чтобы возвращаться с пустыми руками. И не надейся спрятаться, не удастся. Я сделал поисковый амулет на собственной крови, он не ошибается.
Это был очень веский аргумент, хотя у меня имелись надежные способы обмана таких вещиц. Но они никуда не денутся, а уйти из Дерла я и сам собирался. Так почему бы не поехать в удобной карете? Вытащить из мага побольше информации и спокойно решить, как жить дальше.
– Учти, мое доверие очень хрупкая вещь, – направляясь к лестнице на мансарду, предупредил новоявленного брата, – и второго шанса я не дам.
Глава восьмая
Хигверд:
На едва заметную звериную тропу, вьющуюся вдоль границ болота я выбрался примерно через час и уверенной трусцой двинулся к замку. По всем, самым скромным расчетам, у меня был шанс вернуться до заката, но еще теплилась надежда что Яну удастся помочь Густаву и отправиться навстречу.
Однако время шло, оставались позади камыши и топи, перелески и ручьи, потянулись холмы и дубравы, а навстречу мне не попалось ни одного человека. Вокруг властвовали покой и духота идущего на убыль летнего дня, и лишь мельтешение птиц над самой водой предрекало приближение грозы.
Шум и крики донеслись из-за заросшего кустами вербняка лишь в тот момент, когда я почти добрался до места, где сходились у переправы через ручей две тропы. Звериная и охотничья, по которой уехали мои преследователи.
Метнувшись зайцем в гущу кустов, я затаился и прислушался к мужским выкрикам, легко заглушаемым визгливым голоском моей проклятой преследовательницы. Постепенно подбираясь все ближе к ним, уяснил наконец суть спора и облегченно выдохнув, решительно выбрался на тропу. Это Густав послал за мной своих парней, и теперь можно не опасаться ни наемников Греты, ни темного мага.
