Так северяне оказались во дворце Беруальда, и он кстати припомнил, что зять искал надежного капитана на свою яхту. Хотя в Эргосе хватает мореходов, мало кто может устроить королеву-мать. Тебе же известно, что ее дар – голос сирены?
– Конечно, – усмехнулась я и предупредила – на меня он не влияет, но я ей и так безоговорочно верю.
– Я знаю. Зато обычных людей и даже магов ее голос покоряет, особенно усиливаясь в море. А вот северяне к нему нечувствительны, и это не дар и не изъян. Мы изучили эту странность и выяснили что все дело в наследственности. У северных племен среди предков никогда не было сирен. Они туда просто не заплывали.
– Это интересно… – но при чем тут матушка?
– Я же сказал, ее дар на море усиливается. И действует не только на окружающих, но и на нее саму. Иногда ей неудержимо хочется петь, иногда тянет вовсе не туда, куда они направлялись. В такие моменты с ней может справиться только Леонтид и ее отец, все остальные со счастливыми лицами бросаются выполнять любые указания. Поэтому в Эргосе Тагеззи приняли с распростертыми объятиями, пожаловали титул и имение, где он бывает от силы пару раз в году. Остальное время он проводит на яхте, которую обожает, хотя и жестоко страдает от жары. На севере море редко бывает настолько теплым, чтобы можно было купаться. Чаще там плавают огромные льдины.
– Значит мы его наказали? – огорчилась я, – если бы знала заранее…
– Я знал… – развел руками мастер, – но считал, что он уже забыл родные обычаи. У северян множество запретов, которые нам кажутся странными. Поэтому постарайся про него не думать… назад мы отвезем тебя на своем шлюпе. Он много меньше и не такой роскошный… зато бегает в три раза быстрее. Хирд уже второй день как гуляет по Логасу. А нам еще сутки плыть до островов.
– Чендис… а ты уверен, что я поплыву назад… а не в другое место?
– Нет. – помолчав, вздохнул он еще мрачнее, – Но решать это не мне.
В последний день из каюты я не выходила. Еду приносили по очереди мастер и брат, а остальное время ушло на тренировки. Мне хотелось придумать такой необыкновенный фокус, чтобы наверняка убедить верховных магистров в своем мастерстве.
Ведь беда, ради избавления от которой они провернули столько интриг – пока никуда не делась. Иначе сейчас я сидела бы не здесь, а в гостиной Риэллы и обсуждала с ней кандидаток во фрейлины.
До Логаса мы добирались не на яхте. В маленьком порту первого же из возникших на горизонте княжеских островов нас ждал тот самый шлюп.
Но я сошла на причал не Яном и не самой собой, а в образе тетушки Ари. К немолодым травознаям, как я имела возможность выяснить, люди относятся намного доверчивее и не стесняются рассказывать о своих бедах и показывать раны. Чтобы не тратить слишком много магии, наряд надела настоящий, выбрав самую простую батистовую юбку в цветочек и свободную темную блузу навыпуск. Остальное дополнил верхний, иллюзорный кокон.
– Этот упрямец даже не вышел… – буркнул Джин, когда мы оказались на шлюпе.
– Он чувствует себя обманутым, – заступилась я за капитана, вполне разделяя его чувства.
Мне тоже пришлось однажды пережить подобное разочарование, и если бы не королева-мать, наглядно доказавшая в тот момент, что девушки нужны миру не меньше, чем парни, возможно, озлобилась бы на всех людей разом.
Но Изольда, показывая на себя, с доброй улыбкой спросила:
– Скажи честно, Яна, разве тебе хотелось бы, чтобы меня никогда не было… а взамен у Хирда появился второй отец?
Я задумалась, хотя ответ был очевиден изначально:
– Конечно, нет.
Хотя король Леонтид очень спокойный, уравновешенный и справедливый человек, и любит детей не менее королевы, но он постоянно занят. В его кабинете все время решаются какие-то важные вопросы. Послы сменяются советниками, те – градоначальниками, потом появляются тайные агенты, за ними генералы…
А Изольда всегда была рядом, улыбчивая и добрая, готовая выслушать все детские тайны и мечты, разрешить споры и обиды, придумать веселую игру и интересную прогулку. Это она вечерами рассказывала нам былины и легенды, пела песни, усыпляющие всех там, где они устроились. Это ее прохладная ладонь ложилась на лоб, если в голове разгорался тяжкий жар простуды.
– Вот видишь, – светло улыбнулась королева, услыхав ответ, – не имеет значения, кем ты родился, мальчиком или девочкой. Важнее всего стать хорошим, честным и нужным человеком. Посмотри, сколько во дворце женщин и девушек. Кто готовить вам жаркое и колбаски, печет пирожки и пирожные, сбивает десерты и мороженое? А кто ухаживает за дворцом, чистит и моет, стирает и гладит? Как бы мы без них обходились?
– А фрейлины? – вспомнила я исподтишка шпынявших меня язвительных леди.
– Они тоже нужны. Развлекают посольских жен, пока я играю с вами в угадайку, болтают с гостями на балах и приемах и многое другое. Но каждая из них однажды найдет свою судьбу и станет любящей матерью своим сыновьям. Будет рассказывать им сказки и дуть на содранные ладошки.
Тогда я не всё поняла, но как обычно поверила матушке, и никогда об этом не пожалела. Уверенность в своей нужности и важности очень помогает выстоять в трудных ситуациях.
Шлюп мчался с непривычной скоростью, старательно держась подальше от проплывавших мимо крупных и мелких островов. Некоторое время я рассматривала яркие крыши домов, проглядывающих сквозь пышную зелень, белые паруса неспешно двигающихся лодок, и наслаждалась красотой и покоем этого райского места. Но по мере того, как они оставались позади, настроение начало постепенно портиться.
Грустно было осознавать, что мы прибыли сюда вовсе не любоваться красотами. И значит вовсе не так прекрасна и беспечна жизнь тех, кто смотрит на нас из окон нарядных домиков. Ведь тут почти половина жителей – маги.
– Яна, идем обедать, – пришел за мной Джин, и осторожно осведомился, – а ты не собираешься менять… облик?
– Нет. – отказалась категорично, и сама не зная, откуда возникло желание никому не показывать истинную внешность.
Может интуиция проснулась… или дало корни нежелание снова встретить кого-то из знакомых, кто может припомнить что в детстве какая-то девчонка видела его без одежды. Хотя сами они, как я помню, прилагали в те годы немыслимые усилия, чтобы хоть одним глазком заглянуть в женские купальни. И изобретали ради этого просто неимоверно хитроумные и сложные планы.
Спорить брат не стал, умнел на глазах. Только фыркнул едва слышно, выражая этим свое несогласие с моим выбором образа.
Не догадываясь, что на меня такие способы неодобрения не действуют. Иначе ловкие фрейлины и интриганки всех видов давно бы пользовались мной как ключом к дверям в спальни принцев. Почему-то каждая новая обитательница замка считала себя самой подходящей кандидаткой на роль невесты одного из них. И сразу находила легкий и надежный путь к неприступному сердцу, наивно считая себя самой сообразительной.
