Потом Дорина вернулась — выглядела напряжённой, а на общий немой вопрос ответила этаким нейтральным жестом. Мол, ничего приятного, но и поводов биться в истерике вроде как нет.
Девушку привёл высокий темноволосый аспирант, и он же объявил следующее имя — к директору отправилась Валетта.
Затем вызвали Флавию, после неё Пенелопу, а предпоследней пошла Миоль.
Меня словно оставили на закуску, и от этого хотелось тихо стонать в уголке. Однако леди такое поведение неприлично, а уж кадетке Высшей Военной школы и подавно.
Моя очередь подошла на второй половине последней лекции, и я отправилась в кабинет как на плаху. Шла и невольно перебирала все самые жуткие варианты. Призывала себя к спокойствию, а вместо этого разволновалась ещё сильней.
На фоне взвинченных нервов начался зуд в ладонях и, опустив глаза, я увидела проявленные в очередной раз чешуйки. Вчера, после нападения, я их с лёгкостью смыла, да и девочки ничего не заметили, что говорило: чешуя — фантом.
Только её становилось больше с каждым разом. Изначально чешуя затрагивала лишь пальцы, а сейчас напоминала серебряные кольчужные перчатки.
Я всё-таки застонала, признавая себя как минимум невезучей.
И так уж совпало, что с этим стоном я и вошла в директорский кабинет…
Глава 21
Аспирант, провожавший в логово командования, конечно остался снаружи. Он закрыл дверь, отрезая нас от внешнего мира, а Эрвин красиво заломил бровь.
— Что случилось, леди Августа? По какому поводу стоны? Неужели настолько не рады меня видеть?
— Никак нет, — отчеканила я, привычно вытягиваясь по струнке.
Врала. Ну а он поморщился и… нет, не предложил, а рявкнул:
— Расслабьтесь!
Очень не к месту вспомнилась шуточная история про собачку, которая постоянно делала лужу в гостиной по «совершенно непонятной причине».
— Расслабьтесь, — повторил директор уже мягче, и тут случилось невероятное — я действительно расслабилась. Словно стальные спицы из тела вынули. Словно вытащили из груди пропитанный парализующим ядом кинжал.
Просто р-раз, и всё. И тут же пришло осознание, что вот это напряжение держалось во мне с самого первого дня — с момента телепортации в школу.
А сейчас словно запас прочности иссяк.
Эрвин указал на кресло, а я прошла и села без лишних реверансов.
Директор окинул новым взглядом и спросил, опять-таки неожиданно:
— Кофе? Чаю? Воды?
Отчего-то захотелось спросить: вы всех поили? Но я прикусила язык, и…
— Воды, если можно.
Воплощённый поднялся из-за стола, лично проследовал к далёкому шкафу, в котором, кроме книг, располагалась полка с посудой. Налил из графина, вернулся, и застыл с протянутым стаканом. Не поставил передо мной, а держал, предлагая взять.
Я поколебалась, но потянулась к нему, и вот неловкость — наши пальцы соприкоснулись. Меня ощутимо дёрнуло, словно по коже пробежал разряд магии. Глаза Эрвина эр Форса хищно сверкнули.
— Благодарю, — мечтая сгладить странную неловкость, сказала я.
Он кивнул и вернулся в кресло. Развалился в нём по-хозяйски, а дождавшись, когда допью, потребовал, правда уже без рычаний, почти по-человечески, с какой-то усталостью:
— Расскажи, что случилось при том захвате.
Переход на «ты» не смутил — что ещё взять с этого грубияна?
— Разве вы не знаете? — отозвалась я. — Вам ведь, наверное, уже и девочки всё пять раз рассказали, и Янтарный дух.
При упоминании духа Эрвин мимолётно поморщился и стремительно огляделся, словно выискивая хитрющего дракона в кабинете. Но дух отсутствовал. Впрочем, об этом я не стала говорить.
Зато я намеренно заправила за ухо выбившуюся прядь, и в целом помахала руками, желая узнать, заметит ли эр Форс чешуйки.
Нет. Ничего такого. И это заставило облегчённо выдохнуть. Впрочем, а может зря радуюсь, а?
— Янтарный дух рассказал не всё, и я хочу подробностей, — сказал воплощённый неожиданно прямо. — Что ещё там было? О чём Хранитель умолчал?
Отличный вопрос. Я понятия не имела о версии, высказанной Янтарным, но возникло одно подозрение. Только я понятия не имела что с этим подозрением делать.
Открыться эр Форсу? Мужчине, который скачет в голом виде по чужим спальням? И который, не моргнув, солгал обо мне?
— Помните, как вы сказали про горячие источники? — фраза слетела с языка раньше, чем я успела её осознать. Даже в мыслях не было поднимать эту тему! А она возникла.
Зелёные глаза полыхнули огнём, а я невольно потупилась.
Шумно вздохнула и, так как уже начала, пришлось продолжить:
— Теперь девочки убеждены, что моё поступление в Высшую Военную школу — ошибка и жульничество. Одна из сокурсниц, не стану называть её имени, очень плохо ко мне относится. Это трудная ситуация, мне тяжело.
На щеках собеседника проступили желваки, он показательно закатил глаза.
Ну вот и поговорили. Всё отношение к моим проблемам на одной холёной физиономии.
Впрочем, как выяснилось… нет?
— Августа, мне жаль, — неожиданно заявил Эрв. — Я повёл себя неправильно, был зол и несдержан. Ты имеешь полное право на меня злиться, но я прошу прощения за тот инцидент.
Я чуть с кресла не упала.
Только изумление быстро сменилось хмурой иронией — позорил при всех, а извиняется наедине? За плотно закрытой дверью?
— Ты ведь знаешь моё отношение, — продолжил директор. — Я был категорически против зачисления сюда леди. Я и сейчас против, хотя… — он поморщился так, словно его всего скрутило, — …признаю, кое-какая польза от вас есть.
Польза? От нас? Сегодня день великих открытий, не иначе!
Даже уточнить захотелось, но я решила благоразумно помалкивать. В итоге Эрвин сам сказал:
— Ваше присутствие обнажило один скользкий, требующий внимания момент. Ну да ладно, речь не об этом.
Он замолчал. Одарил новым взглядом, а потом…
