Но нас обучали особому взгляду: нужные углы бровей, положение век и зрачков, лёгкая улыбка. Вроде ничего такого, но противник боится, если не обдолбан или пьян.
— Э… — крепыш поджал губы.
Страха от него особого не исходило. Видимо, когда смотришь снизу вверх, не все углы бровей работают.
Я поморщился. Так-то в этом теле у меня больше шансов словить в пятак, чем напугать. Но если буду бояться, точно словлю.
За это время я уже научился потихоньку влиять на тело Василия, и у меня теперь хотя бы коленки не дрожали.
— Тебе чего надо, Федя? — грубо спросил я, — Иди к Плетню своему, он же тебя нормально прикрыл?
— Не понял, — кулаки Грома сжались, но по глазам было видно, что всё он понял.
Я выглянул за его плечо, проверяя коридор. Ещё никого нет.
— Что-то не вижу твоих друзей, — нагло сказал я, — Никто за Феденьку не пришёл даже слова сказать.
Надо признаться, владел Гром собой отлично. Хоть он и сопел, как паровоз, но за пеленой ярости в глазах проглядывала умственная работа.
Второй раз он в кабинет магистра за «тяжкие телесные с применением магии» не хотел. Хотя, может, если мы подерёмся без магии, сильного наказания не будет?
— Нагленько болтаешь, — наконец ответил мне Фёдор.
— «Спасибо» можешь не говорить, — сказал я, — Не для тебя старался.
Гром сразу вспомнил, что минуту назад едва не вылетел из академии, и сбавил обороты.
— Да не исключил бы он, — Фёдор нахмурился, — Земляши сейчас нужны, скоро, говорят, Жёлтая луна будет…
Естественно, я не понял, о чём он говорит.
— Ну, значит, везунчик ты.
— Чуш… Вася, ты другой совсем, — крепыш прищурил глаза, — Странненько.
Я покосился на две сабли, висящие на стене рядом. Гром удивлённо перехватил мой взгляд. Он явно был не прочь помахать кулаками, но мысли о холодном оружии даже не допускал.
— Ты чего? — Фёдор попятился.
— Больно умный, — ответил я, но про себя отметил отношение студента к оружию.
Тут в коридоре застучали каблуки.
Я выглянул из-за плеча здоровяка и сразу же развернулся, пошёл бодрым шагом к ближайшему углу. Всё-таки направление в коридоре я выбрал правильное.
С той стороны к кабинету приближался строй военных. Впереди шёл офицер в синей форме, похожей на форму охранников в кабинете. За собой он вёл хмурых мужчин, одетых в чёрные длинные плащи, и в фуражках с серебристыми кокардами. У одного из них кокарда была золотой.
— …и это в то время, когда южные рубежи родины залиты в крови, — офицер в синем отчаянно жестикулировал, что-то доказывая, — При магистре Гранном, знаете ли, безопасность просто трещит по швам! Я пытаюсь сделать всё, что в моих силах…
Звонкий голос синего разлетался по коридору, а на лицах чёрной когорты была написана явная усталость.
— Сержант Полозов, меня совершенно не интересует ваше мнение о магистре, — недовольно протянул тот, в фуражке с золотой кокардой, явно главный.
Что там было изображено, я не разглядел, потому что уже завернул за угол. К счастью, всё внимание оракулов — а это могли быть только они — было направлено на звонкого сержанта.
Вот только Гром следовал за мной, не отставая. Да чтоб тебя, жжёный псарь!
Я уже повернулся в нему, чтобы снова послать куда подальше, как понял, что в коридоре за углом резко повисла тишина.
— Господин полковник, вы почувствовали? — прилетел оттуда далёкий незнакомый голос.
Глава 4. Проницательный
Дожидаться судьбы я не стал, и максимально быстро пошёл по коридору. Мысленно представив, сколько тем военным потребуется, чтобы дойти до угла, я понял, что до конца коридора не дойду и наугад толкнул боковые двойные двери.
Они поддались, я сразу оказался внутри.
— Быстренько чешешь, Вася, — Гром не отставал.
Я едва не вздрогнул — он тоже забурился вслед за мной. Как же непривычно без пси-чувствительности, раньше бы меня так врасплох не застали.
— Тебе чего надо, Гром? — огрызнулся я.
Тот не ответил, задумчиво двигая нижней челюстью. Но особой угрозы от него не исходило.
Огромная пустая аудитория. Внизу у стены школьная доска за преподавательским столом, а перед ним вверх поднимаются ряды парт со скамьями, закреплёнными на больших ступенях. Раньше и у нас такое было, лет сто-двести назад, хотя сейчас многие в виртуальном обучении стараются сохранять такие традиции.
Мы оказались на самом верху, чуть правее центрального прохода. Моё внимание сразу привлекла дверь внизу аудитории, слева от доски. Наверняка через неё заходит преподаватель.
Уж не знаю, открыта или нет, но надо пробовать.
Я стал спускаться, недовольно слушая топот за спиной. Жжёный псарь, да чего этот лысый привязался?
Огреть его чем-нибудь или подсечь? Как назло, тут всё намертво закреплено.
Я обернулся. Через плечо Грома скользнул взглядом по той двойной двери сверху, через которую мы зашли. В любую секунду её может открыть оракул.
— Странненько это всё, Василий…
Он выше на ступеньке, я ниже. При моей комплекции это не самая выгодная позиция.
Я подёргал доску у ближайшей парты. Да, просто так не оторвёшь.
— Да ты охренел, безлунь! — не удержался крепыш, — Тебе мало разборок было в кабинете?
Он даже не сжал кулаков, всё пытался что-то разглядеть во мне.
— Странно веду себя, да? — я огрызнулся и снова зашагал вниз.
Моё внимание привлекла изрисованная школьная доска. Рисунки и знаки явно имели глубокий смысл — разноцветными мелками накарябаны какие-то круги. Сверху большие, снизу мелкие, одни зачёркнуты, другие нет.
Посередине между ними формулы, отдалённо знакомые мне буквы. Хотя через сознание Василия мне пришло понимание, что я как минимум могу их читать.
Как будто какие-то задачи по физике.
— Теория пробоины, — недовольный голос Грома подтвердил мои догадки, — До сих пор долг по ней…
Я ничего не ответил, прошёл мимо доски и стола. Спустился со ступеньки и дёрнул дверь.
Твою псину, закрыто!
— Вася, ты не можешь быть Иным, — Фёдор вдруг озвучил свои опасения.
Я резко развернулся. Приметил железную линейку на столе преподавателя, вот только теперь она за спиной у крепыша. А кулаки он всё же сжал.
На всякий случай я толкнул спиной дверь посильнее. Мало ли, вдруг смогу выбить её своим весом.
Нет, не смогу, она сюда открывается, только плечо отобью.
— И почему же я не могу им быть? — улыбнулся я.
