— Ну, я же говорил, господин младший сержант, что мне могло и показаться…
— Недолунок, заткнись, — равнодушно сказал Хомяк, потом с виноватым видом повернулся к Елене, — Госпожа лунная, давайте, вы послушайте, и, если всё нормально, то валим отсюда к хреновой луне.
Елена кивнула и посмотрела на саркофаг. Села, свесив ноги в овраг, коснулась пальцами висков. Солдаты с уважением и каким-то трепетом смотрели на неё.
Через несколько секунд от Елены повеяло псионикой — потоки шли какими-то наплывами, будто оракул сканировала пространство.
К своему удивлению, я вдруг заметил, что гораздо лучше чувствую свою энергию. Я сразу же кинул взгляд внутрь, к нижней чакре, где видел тот блок.
И понял, почему со мной всё в порядке, не смотря на закупорку. Тот, кто ставил стопор, делал это с умом. Поток псионики, необходимый для нормальной жизни обычного человека, проходил спокойно, словно оставили точно рассчитанную щель.
Тут я услышал шёпот. Такой далёкий, словно змея шипела где-то в траве. Нет, не змея…
Я покрутил головой. Откуда шёпот?
У звука не было источника, поэтому, куда бы я не смотрел, лучше слышно не было.
— Вася, не суетись, — рядом нервно шмыгнул Хомяк.
Я покосился на него, но ничего не сказал.
На лбу Елены в темноте уже было видно бисеринки пота. Мне было неудобно лежать, и я сунул руку в карман, поправить родовую вещицу…
«Беги».
Слова прозвучали в голове чётко, словно кто-то в ухо сказал.
Вскинувшись, я перехватил винтовку, огляделся.
— Ты чего, вылунь, творишь?
Я задел Хомяка, когда поднимался, заехал прикладом ему по щеке. Он выругался, схватил меня за сюртук, чтобы вернуть на землю.
— Они ещё здесь, — вдруг сказала Елена и испуганно дёрнулась.
Стала буксовать ногами, чтобы отползти от оврага, но тут целый пласт земли съехал вместе с ней. И оракул с визгом поскользила вниз.
Одновременно с этим сбоку внизу, там, где ров поворачивал за купол, показался знакомый белый силуэт. Раздался потусторонний рык, и затрещали полусгнившие конструкции — тварь ломала колья и рвалась через проволоку к жертве.
— Снежок, твою налево! — Хомяк махнул рукой, — Целься!
Я вскинул винтовку и сразу же выстрелил. Красная пуля нарисовала занятную траекторию — сначала пошла к цели, а потом вдруг ушла вправо и вверх, словно самонаводящаяся ракета. Только исчезла где-то в вышине…
— Огонь! — скомандовал Хомяк.
Его солдаты нажали на спуск, и гораздо успешнее, чем я. Пули прошли где-то рядом с тварью, воющей в овраге, выбили щепки из гнилых жердей.
Что-то повеяло в спину, и не мне одному. Хомяк резко развернулся и схватился за саблю.
Каждый, кто провёл на настоящей войне хоть пару месяцев, обретает это чувство опасности. А если не повезло — то и не проживёшь долго.
Ещё одна обезьяноподобная тварь вылетела из травы и кинулась на нас. Я едва успел нырнуть в сторону… и покатился вниз, в овраг.
Кувыркнувшись пару раз, я со всего маху влетел головой во что-то мягкое, и сразу вскинулся. Елена!
Она не подавала признаков жизни. Зато сбоку «снежок», рвущийся через проволоку и тянущий за собой гроздья ржавых прутьев и гнилых кольев, был очень бодр и свеж.
Где-то сверху хрипели солдатские глотки и рычало чудовище. Прозвучал ещё выстрел.
Я вскочил, потянулся к ремню. Жжёный пёс, а саблю-то не взял. Да ну твою псину!
Наклонившись, я бесцеремонно похлопал Елену по бёдрам. И у неё нет.
А тварь, звеня железом и хрустальными иглами, была уже в пяти метрах. Она рвалась вперёд, пытаясь расколотой пастью разгрызть проволоку, скреблась огромными когтями, хватаясь за землю.
Я лишь на миг замешкался, а потом сцепил ладони в особом ключе. Это не кучка оболтусов в туалете… Попробую «берсерком» вытянуть битву, здесь только скорость реакции решит.
— Ярость пса, — прошептал я заветную формулу, пытаясь растянуть непослушные пальцы.
Для Василия это было совершенное незнакомое положение рук, у меня едва получилось, только мизинец никак не доверну…
Ну, вот теперь ты встретишься с киборгом, запечатанным в моей душе. Он найдёт решение там, где я буду думать минуту.
И… ничего.
Тварь рванулась особо сильно, протащив за собой и вспахав кольями сразу пару метров.
А я так и стоял вкопанный, понимая, что «берсерк» не сработал. Васёк, ну на хрен, как же так?
Для меня было дикой неожиданностью, что это тело не послушалось, не врубило особый режим сознания. Неужели мышечная память в другом теле не работает? Но ведь я дрался же! Правда, не особо успешно.
Я вздохнул, покосившись на Елену, и оглянулся назад. Если бросить её, спокойно смогу уйти.
Не смеши, Тим, ты же с места не сдвинешься, признайся. Всё, секунда слабости закончилась, а теперь вперёд, умирать.
Я высмотрел подходящий кол, схватился за торчащую арматуру. Дёрнул, стал раскачивать.
— Да твою же ма-а-а-ать! Задохлик ты хренов!
Кристаллические зубы уже клацали в полуметре, а прут и не думал выдираться. Ну, теперь если только рояль с неба упадёт на эту тварь.
Что-то мелькнуло сбоку, пару раз стукнуло о склон, бросив в меня крупу грязи. И тут же рядом с прутом в землю воткнулась сабля, прилетев, видимо, откуда-то сверху.
— Воу, — только и вырвалось у меня, а уже через пару секунд клинок обрушился на лоб «снежку».
Я рубил и рубил без устали, работая, как заправский дровосек. Проволока, которая до этого сдерживала тварь, теперь мешала мне, амортизируя удары.
Но я бил… бил!
— Жжёный ты псарь, — я пыхтел, забывая иногда выдыхать, — Ты у меня завтра… уф!.. в пять утра встанешь. Отжимания… на! Пробежка… Получи, сволочь!
Последний удар я нанёс, когда «снежок» уже не подавал признаков жизни. Мои колени подогнулись, я свалился рядом, чувствуя, как хилые руки дрожат от бессилия, а ладони мигом стёрлись в кровь.
Как выжатый лимон, будто только в армию попал. Как же я отвык от всего этого.
Недооценил я твою слабость, Василий. Не с магии тут начинать надо… Теперь, когда у меня есть зацепки, я с тебя живого не слезу. Усёк, Васёк?
— Эй, вылунь?! — послышалось сверху.
Я поднял глаза, кто-то вглядывался вниз с края оврага. Голос Хомяка, кажется.
— Есть кто живой? — новый крик.
Им нас не видно. Я машинально потрогал тёплую шею девушки, где так трогательно дёргался живчик. Живая.
— Есть! — крикнул я в ответ.
Глава 11. Ругающийся
Утром на небе не было ни Красной, ни Жёлтой луны, зато взошёл ещё один спутник, о наличии которого я и так уже догадывался. Его диск был невероятно синего цвета, и, пока ещё мир окрашивался в розовые тона рассветным солнцем, Синяя луна выглядела даже неестественно.
