Роговин распахнул перед Мазуром дверь — и остался в приемной. Мазур вошел в большой кабинет, где перпендикулярно к столу хозяина стоял второй, гораздо более длинный, десятка на два кресел — конечно же, для совещаний. А вышедший ему навстречу из-за стола человек действительно был старым знакомым, хотя они и не виделись со времен первой здешней командировки Мазура. В которую он же в свое время Мазура и отправил.
Не кто иной, Берлинский Бригадир собственной персоной — генерал Глаголев (впрочем, теперь уже генерал отставной). Он лет на шесть постарше Мазура, но выглядит отлично: спина прямая, морщин мало, седые волосы без малейшего намека на залысины. Холодные голубые глаза — в точности прежние. Все га же белокурая бестия, пусть постаревшая и снявшая золотые погоны.
Что ж, давно подметил кто-то неглупый (а Генка Лымарь однажды озвучил): дольше всех живут профессиональные убийцы вроде Мазура, вообще военные и фабриканты оружия. Есть версия: так происходит оттого, что Костлявая старается подольше задержат ь на этом свете главных поставщиков ей клиентуры. Вог только проверить эту версии агентурным путем невозможно...
— А поворотись-ка, сынку... — сказал Глаголев, со скупой улыбкой оглядывая Мазура. — Действительно, цельный адмирал... В рядах или для почета?
— Не знаю еще, — сказал Мазур, пожимая сильную ладонь. — А что, есть наши... в рядах?
— Самое занятное, что с некоторых пор есть... Ну, прошу к столу, — он показал Мазуру на кресло и вернулся за стол. — Кофе? Нарзан какой-нибудь?
— Нет, благодарю, — сказал Мазур. — Как-то уж легко к вам пропускают — ни пропусков, ни документов не спросили...
— Так это смотря кого, — усмехнулся Глаголев. — Марка и номер вашей машины были заранее известны, часовые с фотографиями вас и девушки ознакомлены. Все по-взрослому, сеньор адмирал. И о девице трудами Самарина наслышаны... Как она, клопиков подсовывает?
— Да нет пока что, — сказал Мазур. — И через постель никаких тайн не выведывает. Чуточку странновато даже, учитывая, что у Самарина все обстоит с точностью до наоборот.
— Жизненные функции у вас разные, — уверенно сказал Глаголев. — Самарин — наш, а нас они просто обязаны легонько освещать, это азбука. Вы — нечто совсем другое.
«Да мать твою! — мысленно рявкнул Мазур вкупе с парой небожественных словечек. — Объяснит мне наконец кто-нибудь, в чем мои здешние жизненные функции?»
—Тоже не усидели в запасе, Кирилл Степанович? — понимающим тоном спросил Глаголев. — Скуплю?
— Скучновато, — кивнул Мазур. — Потому и согласился, когда предложили — все ж... — он в последний миг удержал слова «не семьдесят лет», — руки-ноги целы, и тросточки не требуется...
— Понятно. Я вот тоже не удержался, когда предложили, и пока что в тросточке тоже не нуждаюсь... Вот что, Кирилл Степанович. Разговор по делу у нас будет крайне короткий. Пришлось вам сюда через пол города тащиться ради нескольких фраз, но таковы уж правила игры, не предусматривающие посредников даже в лице Самарина, — он заговорил веско и серьезно. — Вчера пришла шифровка. Могу вас заверить: в случае необходимости получите от меня полное и всяческое содействие людьми и техникой. Предписано было передать это лично... — он с легкой улыбкой развел руками. — Вот, собственно, и все. Но таков уж приказ, а приказы я привык исполнять, как и вы...
В голове у Мазура промелькивали самые разные мысли. Это что ж такое на него хотят взвалить, если Глаголеву кто-то неизвестный, но, несомненно, очень высоко сидящий, приказал обеспечить «полное и всяческое» содействие людьми и техникой? Уж безусловно, не какую-то одинокую вражину предстоит за шкирку грабастать — с таким бы и Лаврик справился. Есть смутное подозрение: рановато, пожалуй, запирать на большой висячий замок ворота своего личного кладбища и выбрасывать ключ...
Он не задал ни одного вопроса, великолепно зная правила игры. И подумал еще: Глаголев может и сам не знать, что именно Мазуру будет поручено. Не редкость в таких забавах: каждый знает лишь свой кусочек мозаики, иногда это временно, иногда так и обстоит до конца очередной шахматной партии...
— Исключая тех, кто занят на Ирупане... или в других местах, у меня здесь сто пятьдесят два активных штыка, два вертолета и пять «коробочек», из них три с пушками, два — чисто пулеметные. Пулеметов изрядно, гранатометов тоже. Снайперские винтовки имеются. Учитывайте.
— Учту, — кивнул Мазур, отнюдь не собираясь признаваться в своем совершеннейшем неведении. — Кстати, о пулеметах. Я там видел амбразуры... Как я понимаю» вы в случае чего сможете держать пол огнем все прилегающее пространство, без «мертвых зон»? Это я — из чистого любопытства...
— Конечно, — сказах Глаголев. — И кроме пулеметов кое-что посолидней запасено. Не в Сан-Тропе обитаем увы... У Конан Дойля в каком-то рассказе хорошо сказано про здешние места: сегодня человек — президент, а завтра его травят, как бешеную собаку-. Ну. предположим. Васкес, по всем расчетам, сидит довольно прочно, но Южная Америка есть Южная Америка, аминь... — и широко улыбнулся: — С делами все Кирилл Степанович. Придется теперь испытать армейское гостепрш1мство. Уж вы-то с традицией знакомы...
— Знаком. — кивнул Мазур. — Одна просьба: чтобы: гостеприимство не стало убийственным, каким оно иногда бывает, мне сегодня вечером в очень приличный ресторан идти с девушкой... сугубо в служебных целях.
— Остается лишь позавидовать таким служебным целям — усмехнулся понятливо Берлинский Бригадир — В вашем ведомстве и такая служба порой предусмотрена, не то что у нас. Хотя, скромно похвастаться, на приемы бывал зван, хотя, конечно, блистал в штатском... — он склонился к селектору. — Катенька, звякни Степанычу, пусть ведет сюда девушку и сам идет. — Повернулся к Мазуру. — Вот кстати. Степаныч у меня зам по безопасности, ты и это учитывай, если вдруг паче чаяния понадобится кто-то кроме Самарина. Задачу понял. Смертоубийственного гостеприимства я и не планировал — день будний, у меня еще заботы начнутся через пару часов... Прошу! — он встал и указал Мазуру на дверь в углу кабинета.
Пропустив вперед Исабель, вошел Роговин — видимо, комната отдыха располагалась где-то совсем неподалеку. И легонько придержал Мазура за локоть:
— Кирилл Степанович. на два слова...
Глаголев оглянулся с заметным удивлением, но препятствовать не стал, и они оба остались в кабинете.
— Совершенно ничего служебного. — усмехнулся в усы зам по безопасности. — Можно сказать, дела личные. Вы как-нибудь мягонько объясните вашей девушке, что платье с вышивкой она выбрала не вполне осмотрительно... Неподходящая вышивка.
— А что с ней не так? — спросил Мазур.
Роговин откровенно ухмылялся
— Здешние дизайнеры, эту моду запустившие, были совершенно не в теме. Полное впечатление, что они попросту послали фотографа заснять как можно больше индейских узоров и лепили, что в голову взбредет, не заморачиваясь смыслом. А у индейцев добрая половина узоров — не для красоты, а со смыслом. Такую вышивку, как у вашей девушки, делают на пончо вдовцы, намеренные подыскать новую жену. Совершенно точно.
