– Доброе утро, – подойдя, улыбнулась ей как можно дружелюбнее, – это вам.
– Называй меня мамой, Алечка, – с легким укором предложила она, принимая подарок, – спасибо, они прекрасны.
И небрежно отложила шкатулку в сторону.
– Я Яна, – само сорвалось с моих губ.
– Нет… ты Аля. Мы всегда тебя так звали. – ее губы сложились в упрямую, недовольную гримаску.
– Ты ошибаешься, – поправила я так мягко, как только сумела, – когда меня нашли в медвежьей берлоге, шел январь, а я была мальчиком и не только ничего не помнила, но и говорить не умела. И потому меня назвали Януарием. И после я двадцать лет была Яном.
– Но маги уже к весне поняли, что ты – Аля! – возразила родительница раздраженно, – и ничего нам не сказали!
– Потому что Алей я не была, – попыталась пояснить, и не надеясь на понимание. – И девочкой – тоже. Детей в таком возрасте пол не интересует, если родители усиленно не заостряют на этом внимание. Имени, как уже говорила – тоже не помнила. Прежняя личность умерла безвозвратно, и все мои обрывистые воспоминания начинаются с того, как я замерзала под пронизывающим ветром а потом меня пытались сожрать волки.
– Но если бы они тебя отдали, – стояла она на своем, – мы бы сумели объяснить и напомнить. Джин уже получил тогда подмастерье… он вернул бы тебе память.
– Совет верховных магистров, – устало вздохнула я, – изучал меня не один день и среди них были сильнейшие менталы. Но они не решились трогать мой и без того пострадавший разум, опасаясь ввергнуть меня во тьму безумия.
– Просто они не стали спорить с королевой, сделавшей из тебя себе игрушку! – запальчиво бросила она, даже не догадываясь, что задевает запретную тему.
Нападать при мне на королеву-мать не позволено никому. Тем более в этом вопросе. Лишь одна я знаю, по какой зыбкой и неверной тропе вывела она мое запуганное и недоверчивое сознание из гиблого болота тьмы.
– Не будем об этом, – не желая более ничего доказывать или спорить, оборвала я беседу. – Не желаешь выпить чашечку взвара? У нас второй завтрак.
– Я собираюсь познакомить тебя со своим спутником, – помолчав, с усилием вернулась родительница к своим планам – и решить, когда мы отправимся на яхту? Капитан уже ждет.
– Зачем нам на яхту? – делано удивилась я.
– Тебе пора вернуться домой, – объявила мать так беспрекословно, как со мной не разговаривали и в детстве. – Родные и близкие ждут этого уже много лет.
– Сожалею, – ответила ей кротко, истово мечтая закончить этот бессмысленный разговор, и тотчас поняла, что пока не удастся.
Из-за ближайшей перголы появились идущие в нашу сторону мужчины. Джин и слегка косолапый плечистый загорелый крепыш.
– Это наш кузен, – пояснила родительница, с умилением следившая за их приближением – сын моего двоюродного брата.
– Дорен Булот – широко улыбнулся моряк, остановившись напротив меня и протянул руку.
– Представь меня, Джинред, – холодно глянула я на брата и он обреченно вздохнул, понимая что надежда отмолчаться была необоснованной.
– Ее светлость Альяна Янирия Анжерон, герцогиня Дэнзорская, – с любезностью вышколенного мажордома отчеканил маг.
– Кто? – изумленно приоткрыл рот кузен, и повернулся к нашей родительнице, – тетушка…
– И когда ты собирался меня просветить? – с холодным бешенством смотрела она на Джина и мне стало до боли его жаль. – Устраиваешь интриги против родной матери?
Её рука гневно хлопнула по столу, словно случайно столкнув со столика шкатулку. И звенеть бы осколкам по выложенным мрамором ступеням, если б не моя натренированная реакция. Мгновенно отросшая лапа кокона подхватила хрустальный ларец у самого пола и аккуратно вернула на место.
– Осторожнее, – сухо предупредила я, – тут гуляют дети и они могут пораниться.
– Какие дети? – непонимающе смотрела занятая своими переживаниями мать, – лучше объясни, как ты могла так поступить?
– О чем именно идет речь? – мой голос стал еще суше, но она ничего не желала замечать.
– Выйти замуж, даже не спросив родительского благословения!
– Тебя тут еще не было, да и матерью я считаю ее величество Изабеллу. А она была не против.
– Ну еще бы! – Яда моей родительницы хватило бы отравить всех змей Орадона. – зачем ей отказываться от бесплатного телохранителя для своего…
Договорить она не сумела, Джин не дал. Усыпил родительницу легко, как муху, и так же легко уложил на скамью. А потом достал из кармана явно загодя приготовленный чек и кошель и сунул все это в руки опешившему кузену.
– Это тебе за помощь, Дорен. Карета ждет у ворот. Отправляйся на яхту и увози мать домой. Да не забудь главное! Она уже не помнит, что была здесь, и напоминать не советую.
Моряк понятливо закивал, подхватил тетушку и почти бегом ринулся прочь. Джин проводил их мрачным взглядом и взял со столика злосчастную шкатулку.
– Пусть останется мне на память…
– Наше приглашение в Резвилл всегда в силе, – тихо сказала я, поднимаясь со скамьи. – И в Дэнзоре тебя ждут удобные покои. А еще у меня есть имение Анжерон, если хочешь – забери. Может, понадобится когда-нибудь.
Он только молча кивнул и поплелся куда-то вглубь сада, а я сделала кокон-хамелеон и помчалась во дворец, каким-то странным образом ощущая тревогу Хирда.
Муж нашелся в тот же миг, как я свернула с боковой дорожки на широкую аллею, ведущую к центральному крыльцу. Мерял расстояние между скамейками и фонтанчиком широкими шагами и мрачно поглядывал по сторонам.
И, едва обнаружив несущийся в его сторону призрачный вихрь, коршуном ринулся навстречу.
Мы столкнулись под перголой, оплетенной пышно цветущими бархатно-вишневыми розами и прыснувший в разные стороны вихрь сорвал с отцветавших венчиков густое облако душистых лепестков. И они сыпались и сыпались непрекращающимся дождем, пока мы целовались так самозабвенно, словно расстались не менее декады назад.
– Идем, буду тебя кормить, – наконец деловито заявил Хирд, – совсем отощала в этих джунглях.
Но вопреки своим собственным словам не повел, а потащил. А я и не думала возражать, бесконечно благодарная ему за деликатность. Хирд ни одним словечком не напомнил о той, к кому я сюда ехала.
В столовой уже было пусто, лишь мать-королева одиноко сидела за столом и задумчиво чистила яблоко. Тонкая, ровненькая кожура неспешно ползла из-под ножа, свиваясь пружинкой и опадая на блюдце.
– Яна? – глянула она на нас и в одну сторону со звоном упал нож, а в другую покатилось не дочищённое яблоко.
А королева уже стояла рядом, прижимая меня к себе пахнущими морем руками и тихо шептала:
– Не обижайся на нее, она не злая. Просто в жизни так бывает, человек хочет сделать как лучше и вроде все предусмотрит, а какая-нибудь тонкость, несущественная на первый взгляд все испортит.
