– Я несколько минут за ней наблюдал, – возмутился Зиги. – За все время они ни разу не пошевелилась.
– Показывай, где она, – велел Кощей, и мы пошли за королевичем.
Свернув на развилке, мы прошли еще немного и под сенью березы увидели неподвижно сидящую на лавочке девушку. Ее голова была откинута на деревянную спинку, а руки безвольно лежали на коленях. Беспомощно нелепо раскинутые ноги тонкими каблуками упирались прямо в землю.
Мы с Кощеем подошли к девушке. На спокойном, ничего не выражающем лице застыли широко распахнутые глаза. Пустой, безучастный взгляд был устремлен вдаль и, казалось, заблудился в листве. Ярко-алые губы были слегка приоткрыты в улыбке, буквально пропитанной обещанием удовольствия. На щеках играл яркий румянец, особенно выделяющийся на бледной, почти фарфоровой коже. Девушка напоминала красивую сломанную куклу, которая надоела кукловоду. На фоне восхода это выглядело немного жутковато. Первые лучи солнца золотили темные длинные волосы. Драгомир наклонился к девушке и приложил пальцы к ее шее.
– Марина жива, пульс есть, но слабый.
Кощей знал ее имя! Он что, успел перезнакомиться со всеми невестами? И ведь имя не поленился запомнить! Это открытие оказалось чертовски неприятным. А чего, собственно, я злюсь? У меня Елисей есть, а Драгомир пусть катится к своим невестушкам и очаровывает их сколько пожелает. Зря, что ли, они прибыли! Невероятно, но злость как рукой сняло. Я вспомнила о девушке.
Марина была красавицей, ее вполне могла отравить какая-нибудь из соперниц. Одна ее поза, а точнее то, как она сидела, как были вывернуты ее руки, как подогнулись ноги… все говорило об одном: это не самоубийство.
Кощей, видимо, был того же мнения. Он коснулся губ девушки и на его пальцах остался красный след. То, что я раньше приняла за неестественный оттенок губ, было не что иное, как остатки зелья. Я сглотнула внезапно появившийся комок в горле. К Марине применили не простую бытовую магию. Кто-то намеренно ее опоил зельем Морфея, рассчитывая, что она не очнется.
– Ее околдовали?! – эта мысль напугала меня саму, потому что это могло означать одно – по замку разгуливал убийца.
– В зелье, вплетено усыпляющее заклинание, – с видом знатока поделился Зиги, и деловито посоветовал Драгомиру: – Разбуди поцелуем красавицу – и дело с концом.
Какой там дело с концом! Ему надо – пусть сам и целует. Идея пушистого друга мне не совсем понравилась, что я и озвучила, не раздумывая:
– Ты уверен, Зиги? А вдруг это не усыпляющее зелье и ты ошибся? – Я знала, что такое маловероятно, но продолжила напирать: – Лежала она себе спокойно на лавочке – пусть и дальше лежит, пока зелье не ослабнет.
– И сколько ей сидеть в парке пока не выветрится зелье? – воспротивился Зиги, – Нам не известна концентрация зелья. Чего тянуть? Целуй!
Отчего-то при одной мысли, что Драгомир поцелует эту куклу, мне стало совсем не по себе. Что на меня было совершенно не похоже.
«Наверное, я просто поддалась общему ажиотажу вокруг Драгомира»,– попыталась успокоить я себя, но легче все равно не стало.
– Для того, чтобы нейтрализовать действие зелья, не обязательно целовать красавицу,– назидательно произнес Кощей, приложив пальцы к виску девушки.
«Красавицу?!» – меня неожиданно задело, что Драгомир находит эту выдру красавицей. Не так уж она и хороша. Не заметив моего раздражения, Драгомир продолжил:
– Поцелуй – это проводник и не более того, достаточного одного прикосновения, чтобы восстановить циркуляцию в поврежденной ауре и избавится от действия зелья.
Узнав, что Драгомир не будет целовать Марину, во мне разлилось неуместное облегчение.
– У тебя глаза радостно заблестели? С чего бы это? – подозрительно спросил Зиги, неосознанно выдавая меня. Пристальный взгляд Драгомира сразу остановился на мне.
– Не понимаю, о чем ты, – пробормотала взволнованно и уставилась на бутоны тюльпана, на котором блестели первые капли росы. Меня снова накрыло чувство вины перед Елисеем.
– Ты что-то не договариваешь, – уперся Зиги.
– Отстань, – шикнула, не глядя на него, и, немного успокоившись, повернулась к Драгомиру, полностью сосредоточенному на Марине.
Кощей выглядел напряженным. Стиснув зубы, он не сводил глаз с девушки. Воздух возле него стал более плотным, почти осязаемым. С пальцев Драгомира сорвались серебристо-голубые искры и метнулись к девушке. Румянец с ее лица спал, а губы приобрели естественный оттенок. Ресницы дрогнули, и девушка открыла глаза, ее взгляд постепенно стал осмысленным.
– Где я? – напряглась она. Недоуменно оглядевшись, девушка судорожно втянула воздух и уставилась на Драгомира.
– В парке, – совершенном ровным голосом произнес Драгомир. – Что последнее вы помните?
Марина растерянно посмотрела на меня с Зиги, а потом ее взгляд вернулся к Драгомиру. Она нахмурилась, и ее лоб прорезала тонкая складка.
– Помню, как вместе с подругами покинула столовую…– произнесла она неуверенно и умолкла.
– Что-нибудь еще?
– Я ничего не могу вспомнить, – голос девушки задрожал и сорвался, ее глаза забегали. Дыхание Марины участилось, она судорожно вцепилась в его ладонь. – Я больше ничего не помню.
– Воспоминания со временем вернутся, – пообещал ей Кощей и взглядом указал на ее руку. Марина неохотно разжала пальцы, и Драгомир повернулся к нам. «Спящая красавица» не сводила с нас с Зиги настороженных глаз. Голубая жилка нервно билась на ее шее.
– Вы меня не бросите? – вцепившись в скамейку, приподнялась девушка.
– Тебе не о чем беспокоиться, – успокоил ее Кощей. – Прежде чем перенести вас в лазарет, мне нужно отправить в замок Мирославу.
– Только умоляю вас: не задерживайтесь! А то мне страшно... одной, – всхлипнула Марина с придыханием, выделив последнее слово. Свободной рукой она откинула назад волосы, будто невзначай открыв взгляду Драгомира глубокий вырез платья.
Девица, кажется, быстро шла на поправку. Мне стало противно от такого неприкрытого предложения себя!
«И вообще, с каких пор мне есть дело до тех, кто вешается на Кощея?», – одернула себя. Кроме как усталостью я не могла это объяснить.
– Мы сами дойдем, – раздраженно отказалась я.
– Ты в этом уверена? – нахмурился Кощей.
«Нет, я теперь ни в чем не уверена!» – хотелось выкрикнуть. Прямо какое-то наваждение.
Я напомнила себе, что люблю Елисея, хочу быть с ним, чувствовать, как он меня обнимет. Так почему на его месте я представляю другого?!
Я тряхнула головой и как можно вежливее ответила:
– Если вы о том, собираемся ли мы с Зиги нападать на кого-нибудь, то мой ответ – «нет». Я слишком для этого устала.
– Замечательно, – усмехнулся Кощей. – Значит, до обеда замку и гостям ничего не угрожает.
