– Идем, Зиги! До темноты предстоит сделать много работы, – недовольно поджал губы домовой и поманил его за собой
Зиги задумчиво поднялся, на его мордочке отразилось смятение. Спрыгнув с кровати, он вильнул хвостом и вышел в коридор вслед за другом.
– Не скучай. Подсоблю чуток Петрухе и вернусь, – обернувшись на пороге пообещал Зиги.
Вспомнив о зажатой в руке записке, расправила ее.
Аккуратным, почти каллиграфическим почерком старосты было выведено: «Мирослава, помни о практичности. «Сядь на хвост» князюшке, старайся постоянно быть у него на глазах. Бери измором. Он не волк, в лес деру не даст».
Ага, щас прям. Не дождетесь!
Отвечать на этот раз не стала. Подбросив в воздух бумагу, быстро произнесла:
– Листок, воспламенись, в пепел обратись.
Бумага вспыхнула и осыпалась пеплом на ковер.
Рассиживаться времени не было. Я подошла к сундуку, постучала по крышке и велела:
– Джинсы с рубашкой!
Сундук затрясся. Крышка захлопнулась, а когда открылась, с бортика сундука свисало платье. Ладно бы еще черное и строгого фасона. Так нет же – небесно-голубое! Да еще и с рюшами!
Ни за что! Я ни за что не надену такое платье. Не хватало еще походить на расфуфыренных задавак!
А может, бабушка Акулина этому паршивцу чего наобещала, если он подсобит ей с моим замужеством?
Швырнув платье обратно в сундук, захлопнула крышку и громко постучала в нее. Сундук затрясся и… ничего.
Да он издевается!
– Вернусь – превращу тебя в цветочный ящик, – пообещала я.
Нырнув в сундук, схватила платье, перекинула его через руку и отправилась переодеваться в ванную.
Вернувшись, завязала волосы в два хвоста и вышла в коридор.
ГЛАВА 19
Войдя в просторную гостиную, я от неожиданности остановилась. Диваны, стулья, чайные столики – все было сдвинуто к стене, полностью освобождая другую половину комнаты. Вокруг выставленных в ряд столов, присматриваясь к ним, прохаживались девушки. Заставленные колбочками на штативах, мензурками, стеклянными баночками и реактивами столы напомнили мне о школьном кабинете алхимиков, где те ставили свои опыты. У окна я заметила Аляну. Склонившись над столом, она рассматривала какую-то цветную жидкость в колбочке, которыми был заставлен весь стол. Вернув колбу на штатив, подруга взяла из голубоватой пиалы щепотку трав. Принюхалась и нахмурилась.
– Мирослава, где вы ходите?
От стола Болонки и Рыжей ко мне уже направлялась сваха. Собранные в пучок волосы делали ее черты лица более заостренными. По натянутой улыбке Вороны было без слов понятно, что она только обрадовалась бы, не заявись я вовсе.
В центре гостиной окруженные Ежками стояли Валентин с Яном. Носатый одаривал девушек восхищенными взглядами и вел с ними непринужденную беседу. Ян же, напротив, выглядел раздраженным и предпочитал отмалчиваться, то и дело поглядывая на дверь.
Встав напротив меня, сваха чинно сложила перед собой руки и, понизив голос, процедила:
– Пройди на свое место, Мирослава!
Она разговаривала со мной, как с нашкодившей букашкой!
– Может, тогда заодно подскажете, где оно – мое… место? Буду премного благодарна, – решила и я не сдерживаться.
– Твой стол там, у окна с этой…– на щеках мадам свахи проступил злой румянец. Она неопределенно махнула рукой в сторону Аляны, делая вид, что вспоминает ее имя, и после недолгих раздумий произнесла: —…деревенской выскочкой! Будь благоразумной, лучше сегодня не высовывайся. Заодно передай мои пожелания и своей выскочке-подружке.
Называя Аляну выскочкой, Ворона от удовольствия растягивала слова, упиваясь собственной значимостью. Не вспомни она вовсе ее имя – я бы тогда меньше разозлилась, а то и вовсе не обратила бы внимание на ее выпад, отнеся забывчивость мадам свахи на преждевременный маразм. Но после того, как она намеренно оскорбила подругу, я не смогла промолчать.
– Ту девушку, чье имя вы в силу своего возраста подзабыли, зовут Аляна. Запишите себе где-нибудь. Как знать, вдруг ей уготовано стать следующей княгиней в Кощеевом княжестве?..– предупредила я, не повышая голоса.
Изумленно моргнув, Ворона недоверчиво вытаращила глаза, будто от одной этой мысли ей уже стало плохо.
– Не бывать этому! Не надейтесь! Я скорее отправлю ее восвояси, – заявила она. При этом сваха определенно была на взводе и могла подстроить любую пакость.
Подобной подлости я даже от нее не ожидала.
– От Аляны вам возможно… только возможно, – повторилась я, сделав акцент на последнем слове, – удастся избавиться, но я останусь. Как думаете, чем я займусь, лишившись своей подопечной?
Ворона скривилась и открыла рот, чтобы ответить, но я ее опередила:
– Постойте, не отвечайте, я сама вас просвещу! Лишившись подопечной, я начну скучать, а когда мне скучно… – и я многозначительно замолчала, дав ей возможность самой домыслить.
Если судить по тому, как побледнело лицо мадам Ольги, а в глазах застыла паника, она была довольно высокого мнения о моих скромных возможностях по нарушению спокойствия.
Ну и ладно. Главное, чтобы отстала она от Аляны.
– Что ты станешь делать, когда тебе станет скучно, цветочек? – раздался сзади низкий, рокочущий голос Драгомира. Я буквально чувствовала затылком его пронзительный взгляд. До меня сразу дошло, чем на самом деле вызвана такая странная реакция на мои слова у мадам Ольги. Она не меня опасалась, а Драгомира, точнее, что он увидит ее истинное «лицо».
В воздухе повисла неловкая пауза. Или это только мне так казалось от того, что необдуманно брошенные слова Вороне были услышаны другими. Тем временем от меня терпеливо ждали ответа.
Раздумывая что сказать в свое оправдание, я неохотно развернулась, как раз, чтобы узреть над собой полное холодной невозмутимости лицо Драгомира. Все приготовленные слова махом вылетели у меня из головы. На губах Кощея играла неприятная усмешка. Возле него, сложив на груди руки, стоял князь и, похоже, тоже ждал ответа.
– Слоняться бесцельно по замку, – растерянно выдала я и, когда шок сменился праведным гневом, приторно ласковым голосом поинтересовалась: – Зачем вы все время тихо подкрадываетесь ко мне? Может вам стоит колокольчик на шею повесить?
– Девушка, вы забываетесь, – угрожающе произнес князь Велимир.
– Ничуть. Я просто предложила, – возразила, даже не подумав отступать, и лицо мужчины скривилось в недовольной гримасе. Однако сдаваться я не собиралась: – Вам ничто не мешало раньше дать нам знать о вашем присутствии.
– Не мешало, – ухмыльнулся Драгомир. Он ни сколько не раскаивался, что стал невольным, слушателем, а наоборот, кажется, получал удовольствие от моего смятения. – Ты настолько вдохновенно говорила, Мирослава, что мы с братом не посмели тебя прервать.
