Телефон зазвонил на кровати за его спиной, и Егор обернулся. Час назад, обрывала телефон Света, а затем Вит. Говорить был не в состоянии, поэтому даже не реагировал на несмолкающий гаджет. Но сейчас… Сейчас высветился номер Маргариты. И стоило увидеть имя на экране, как предательски схлестнулись в душе два совершенно противоположных чувства. Одно вновь покрывало медовой карамелью надтреснутое сердце, второе шипело, как Безешкин и скребло когтями, вынуждая тихо выругаться.
Егор приблизился к кровати и поднял телефон. Принимая вызов, он убеждал себя, что причина лишь в том, что Маргарита толком не выздоровела. Он просто убедится, что она в порядке и всё на этом…
– Тебе стало легче? Как ты себя чувствуешь? – не давая ему и рта раскрыть, спросили у самого уха.
– А ты как? – голос не слушался, чем раздражал.
– Что случилось?
– Ты разобралась со своей тёткой? – Егор хмурился, всё сильнее стискивая пальцами телефон.
– Да. Труп спрятала в парке.
– У того озера, в которое свалилась в прошлый раз? – спросил он, не удержавшись от иронии.
– Егор?
Он помолчал немного, усмиряя чувства.
– Ты уже дома? – в этот раз удалось говорить спокойнее. По крайней мере, хотелось на это надеяться.
– Ещё нет. Директора, который управляет фирмой, сейчас нет на месте, поэтому мне придётся присутствовать на одном мероприятии вместо него.
– Это надолго?
В его голосе слышалось беспокойство, и Маргарита устало улыбнулась, сидя за рулём.
– Полагаю, что всё затянется до позднего вечера.
– Ты ещё слаба. Ты приняла таблетки?
– Мне придётся выпить, так что лучше не смешивать.
– Ты собираешься пить? – Егор остановился посреди комнаты, услышав это заявление. – Тебе нужно думать о том, чтоб выздороветь. Мало было вчерашнего? Хочешь повторения?
– Хочу, – с явной улыбкой в голосе отозвалась Маргарита.
Понимая, что она имела в виду их «бурную» совместную ночь, Егор только чертыхнулся в ответ.
– Тогда повторишь это в больнице. Я не собираюсь нянчиться с тобой, если снова свалишься с температурой!
– Некоторые вещи просто необходимо делать. Это мероприятие важно для фирмы. Поэтому я буду присутствовать.
– Ты не сможешь сесть за руль после этого. Даже не вздумай! – с плохо скрываемым волнением пригрозил Егор. – Как ты доберёшься до дома?
– Я могу вызвать такси или доверить своё пьяное тело какому-нибудь незнакомцу с приёма. А можно всё упростить, и ты заберёшь меня вечером. Верно?
– Упростить, значит?
– Я понимаю, что это неравнозначно, но не отвергай уж так сразу.
– Неравнозначно?
– У меня есть целый ты. А у тебя всего лишь я…
– Так ты у меня есть? – тон его голоса снова холодел, поскольку возмущение поднималось новой непрошеной волной.
– Есть, – сдержанно ответила Маргарита, прекрасно почувствовав изменение в настроении собеседника. – Что случилось? Ты можешь мне сказать, если…
– Так же как и ты можешь мне всё сказать. Верно?
– Егор…
– Я приду за тобой вечером. Позвонишь, когда освободишься, и я заберу тебя. И не смей пить много! Ты поняла?
– Да. Обещаю…
Обещаю… Егор убрал телефон от уха, опуская руку. Разговор был прерван, но произнесённые слова продолжали эхом звучать в сознании, вынуждая изображение перед глазами размываться и переворачиваться. Он схватился рукой за подоконник, унимая головокружение.
«Я приду за тобой…»
«У меня есть целый ты, а у тебя всего лишь я…»
«Позвонишь мне?..»
«Обещаю…»
Обещаю… Знакомая улыбка касается полных губ, буквально ощущается им в неудержимом желании увидеть чётче сквозь некую пелену. Он вглядывался до слёз, боясь, что если моргнёт, то видение исчезнет. «Обещаю…», – звучит знакомо, как и каждая черта лица, проявлявшаяся, будто в реактивах на фотобумаге. Золотистые волосы, выгоревшие на солнце так, что некоторые пряди стали почти белыми. Этот вздёрнутый подбородок. И дерзкий взгляд светлых глаз. Нежный, едва приметный оттенок розового на щеках, как индикатор смущения, когда касался их губами…
– Обещаю, – повторяет оживший мираж, глядя на него с таким теплом, что сердце замирает. – Я приду. Ты же дождёшься? Я обязательно приду. Ты ждал меня столько раз. Но больше не придётся. Веришь?..
– Верю… – беззвучно произнёс Егор, охваченный жарким полднем лета, запахом цветущих клумб и плавившегося на солнце асфальта.
Блестят витрины магазинов. Проносятся за спиной машины, сигналя какому-то идиоту, не дождавшемуся сигнала светофора. Ребёнок роняет мороженое, заходясь плачем. Брызги цветной сладости попадают на кроссовки, и Егор опускает на них взгляд. А затем поднимает выше, на потешного щенка добермана, сидевшего у ног своей хозяйки. Ещё выше… И взгляд останавливается на лице девушки.
– Ты ему нравишься. Он уже признал тебя.
– Ты наконец дашь имя бедной собаке?
– Я в этом не сильна, честно…
– Ты серьёзно? Сколько ему уже?
– Николай сказал, что почти полтора месяца. Он родился двадцать третьего апреля.
– Прям как Шекспир. Предполагается, что родился в этот день.
– Вот и отлично.
– Отлично?
– Егор, познакомься, это – Шекспир. Можно просто Шек… – привычно усмехнулась Маргарита, глядя на малыша у своих ног.
– Рад знакомству, господин Шекспир, – так же не сдержал улыбки Егор, приседая возле щенка и протягивая ему руку.
Маленькая тёплая лапа легла в его раскрытую ладонь в ответ на приветствие.
– Мне уже пора. Мать будет ругаться, если опоздаю. Но завтра встретимся, как договорились. Я приду. Даже если запрёт меня. Выпрыгну в окно.
– Что ещё придумала!
– Шучу. Но я обещаю. Я приду.
– Я верю…
Егор наблюдал, как она разворачивалась, уходя по залитой солнцем улице, а за ней семенил щенок. Наблюдал, пока видение не растаяло, слишком резко возвращая к реальности. Рука самопроизвольно разжалась, и он выронил телефон. Уличный шум из раскрытого окна ворвался в сознание, отрезвляя. Егор тихо чертыхнулся, проводя дрогнувшей ладонью по лицу, будто стирая наваждение.
– Чёрт…
Это была Маргарита. Это действительно была она…
– Вот чёрт…
И Шек – вот почему так спокойно принял его при встрече. И тот мужик – Николай. Гад прекрасно знал его, но притворялся незнакомцем. Они все знали. Все… И продолжали лгать столько времени! Злость переполняла так, что буквально трясло. Явно решая попасть под горячую руку, дверь кто-то приоткрыл. Лена тихо заглянула в комнату, обнаруживая брата стоящим у окна.
