Милота! Как же не хочется портить эту идилию!
Но тут Тиль, подняла на меня глаза, и я поняла, что маменьке стоило огромных трудов держать мирную атмосферу.
Такой усталости и внутреннего напряжения, я не видела в глазах всегда оптимистично Тиль никогда.
— Дорогая, я наверное буду тебе мешать? Позволишь мне и младшим детям пойти на улицу? Или у тебя на нас другие планы? — Встав с кресла и слегка лизнув меня в скулу, спросила мама.
Вот это маменька — дипломат! И мне уважение как Правительнице оказала. И продемонстрировала, насколько я могу быть «мягкой» в решениях, если ко мне обращаются любимые. Мне до этого умения — как отсюда до Китая пешком!
— Нет. Не мешаешь. Ты же знаешь, что те, кого я люблю и доверяю, мне никогда не мешают. Впрочем, решать тебе. У нас с нэрой Нолой будет серьёзный разговор. — как могла, «дипломатично», отвела я.
— Тогда мы, с твоего разрешения, пойдём на улицу, — на лице Тиль была ТАКАЯ мольба, словно она находилась в одном помещении с голодным молодым васпом.
— Идите, — отпустила я маменьку, которая с трудом сдержав облегченный вздох, подхватила дружных, не капризных малышей, и устремилась на выход.
Я перевела взгляд на Нолу.
Девочка дисциплинированно стояла и оценивающе вслушивалась в мою беседу с Тиль.
— Что ж. — Вспомнив лею Алиссандру, и её привычку забрасывать ноги на коленопреклонённого раба, мысленно поморщилась от отвращения. Потом, у меня перед глазами всплыла картинка, олицетворяющая пофигисское отношение к собеседнику. И я, усевшись в кресло, забросила ноги на подлокотник второго. — Можешь присесть. — Рукой указала Ноле на почти оккупированное мной второе кресло.
Во взгляде девочки появилось уважение. Быстро поклонившись, она присела на краешек, чинно сложив руки на коленях.
— Что ж, дорогая, — Я уже настроилась на разговор, невольно уподобляясь манере поведения и разговора леи Алиссандры. Незаметно активировала записывающий кристалл. — Сейчас, когда рядом нет твоего отца, которого я не хочу расстраивать, потому, что очень люблю, мы можем поговорить, как две взрослые девочки. И для начала, ты расскажешь мне, в каких именно действах ты принимала участие. Что тебе уже разрешали делать? Отвечай быстро и конкретно!
— Мне уже разрешалаи принимать участие в самостоятельном «изъятии правды». Правда, — Нола скривила губы, — Обязательно под присмотром тёти. Они считали, что я не смогу допросить раба, не покалечив его безвозвратно!
— Так мало! Что ещё?
— Мне разрешали принимать участие в гостевых вечеринках, правда лишь третьего уровня… — лицо Нолы приняло совсем кислое выражение.
Я напряглась, вспоминая, что это такое.
Первый уровень — максимальное садо-мазо. Не для всех, а только для Советников и немногочисленной ЭЛИТЫ. Можно всё. Обычно, после таких «вечеринок», сжигались горы того, что осталось от несчастных мужчин и женщин. Женщин убивали из тех, кто преступил закон Мераны (например, лечил чужого беглого раба), или чем-то досадил власть имущим.
Второй уровень. Почти демократичный. Могут принимать участие высокородные леи, старше шестнадцати лет. Убийство не допускается. Обязательно присутствуют контролеры из «высших».
Третий уровень. Приучение молодых девиц к «настоящей жизни высшей знати». Обязательно подприсмотром старших или опекунов. Лёгкое садо-мазо. «Не серьёзные» пытки.
— Что тебе понравилось из того, что доставляло удовольствие?
— Секс с матерью-госпожой. Понравилось её ублажать. А меня ублажали раб и рабыня. — В прекрасных глазах Нолы появилось мечтательное выражение.
Потом она встала на колени перед моим креслом. Я насторожилась. — Госпожа позволит и мне ублажить её? Я знаю, мой отец — очень искусен в доставлении наслаждения. Ноя буду стараться. Я могла даже мать — госпожу довести до оргазма! — Нола гордо посмотрела на меня. Потом, самокритично добавила, — Правда только два раза… Но госпожа говорила, что я перспективная! Позвольте?
Девочка обвила мою шею руками и прижалась к губам в АБСОЛЮТНО ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ поцелуе!
Не помня себя, я отбросила её к дивану и вскочила, пытаясь одновременно привести сбежавшие от этого ДИКОГО поступка мысли, в относительный порядок. ТАК ПАСКУДНО я себя не чувствовала НИКОГДА в жизни! Меня тошнило от гадливости.
— Ты что творишь?! — прошипела я, постепенно беря трусливый мозг под контроль, — Я давала тебе разрешение ко мне прикоснуться?!
Нола поскуливая, попыталась подползти ко мне.
— Не двигайся! Отвечай! — мама моя, как же я хочу отсюда сбежать и НИКОГДА не видеть эту девочку! Но доигрывать необходимо. Для блага Нолы. Может, всё ж таки, не всё потеряно?
— Простите, госпожа. Я не могла при отце предложить вам себя в компаньоны! Если я оскорбила вас своим отказом стать вашей дочерью, то только потому, что рассчитывала стать вашей младшей супругой. Ведь я красивая! Все это говорят. А вы — Правительница! Советники и Правительницы могут брать в младшие супруги даже тех, кому нет шестнадцати. Если претендентка окажется искусна в сексе. Вы не пожалеете! Позвольте мне вам продемонстрировать то, что я умею? Я почти владею первым уровнем!
Меня чуть не вырвало. Это не девочка. Это чудовище. Намного чудовищнее Сони. Та, во всяком случае, такого НИКОГДА не совершит!
Но ответила другое.
— Я подумаю. Ты должна заслужить это право. К тому же, у меня есть огромная слабость. Я люблю твоего отца. И не хочу разбивать его сердце сексом с его обожаемой дочерью.
Прекрасное лицо Нолы исказила отвратительная гримасса:
— Госпожа, я лучше его! Если вы мне настолько доверились, признавшись в слабости к мужчине, то я могу избавить вас от слабости. Я убью его. Не больно и быстро. А вы взамен, позволите продемонстрировать моё искусство.
У меня перевернулась душа… Но я держалась. Как хорошо, что на мне маска!
— Ты НИЧЕГО не будешь делать, без моего приказа. И не смей трогать отца! Я ещё им не насладилась! Если он просто чихнёт, я тебя скормлю Сету! И ты — не заслужила пока никаких преференций. Поняла?
— Да, госпожа! Поняла! Я так благодарна вам! Вы не разочаруетесь во мне! Всё будет так, как вы хотите! Я буду ждать знака вашей благосклонности! — девочка буквально лучилась счастьем.
* * *
«ГОСПОДИ! За что мне это?! Мама, роди меня обратно!» — дурниной вопила я про себя.
Пусть я мягкотелая местами. Инфантильная. Но я не знаю как мне всё это рассказать Морису и уберечь его от срыва! Я банально боюсь его потерять! Представляю, каково ему будет — узнать ТАКОЕ о дочери!
Так. Беру себя в руки. Иду к Тиль и доктору. Потом они ждут меня за дверью, а я говрю и показываю все это непотребство Морису. И с ним вместе решаем — что делать. Потом зову родителей и обсуждаем все варианты возможного спасения ребенка от самой себя.
