Э? Крёстный? Так это он?!
Наверное, со стороны здравомыслящего человека мой следующий поступок действительно покажется глупым. Но у меня есть оправдание, я травмирована. На голову. Так что, не дожидаясь следующих слов со стороны господина Реборна, я с резким хлопком закрыла входную дверь.
— Вот же дерьмо…
Глава 7. Условия
— И как мне к тебе обращаться? — спросила я, чувствуя, как последние остатки терпения покидают моё тело.
Этот Крёстный, который Реборн, сломал мне мою входную дверь одним ударом с ноги. Более того, прошёл в дом, сел на мой стул, закинул ноги на мой обеденный стол и теперь жрал мой шоколадный торт. И с этим «недоразумением» я должна контачить? Мама явно переоценила мои социальные способности. Единственное желание, которое вызывает у меня этот посредственный хост из дешёвой гостиницы, это схватить нож или вилку и воткнуть ими в глаз.
— Можешь звать меня дядюшка Реборн, — отозвался тот усмехаясь.
Дядюшка? Ага, как же… В гробу я видала такого дядюшку. Мне этот тип сразу не понравился. К тому же, вон, Савада сидел сбоку за столом и, вообще, ветошью прикинулся. Молчал и дышал через раз. Так ещё и дрожал, как осенний листик на ветру. Хм-м-м…
Дверь, которую мужчина просто вышиб с петель, теперь лежала на полу, и, по сути, проход на улицу свободен. Заходите, кто хочет. Эх… Не удастся мне этого избежать, верно? Дядюшка… Да в каком он месте дядюшка? И как может быть моим крёстным? Так, мне четырнадцать. Крестили меня ещё в младенчестве. А крестным несовершеннолетнего явно бы не сделали. К тому же родители говорили о нём, как о надёжном товарище. А этому…
Чёрт, сколько ему лет? Трудновато определить. Вроде тридцать, а вроде и старше… Хм… Определённо мутный тип.
Главное, зачем он притащил сюда Саваду? А всё просто — парень показывал дорогу к моему дому. У него и выбора-то не было. Требовать что-то от этого парня бесполезно. Того гляди, заплачет.
— Ну, так… — начала я, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о спинку стула. — Зачем вы пожаловали, дядюшка Реборн? — Наверное, это уже шестой раз, когда задаю ему один и тот же вопрос, вот только ответы каждый раз разные.
— Хотел узнать, что ты из себя представляешь, Дарья, — спокойно отозвался тот, уплетая мой торт. — Слова родителей одно, но реальность совершенно другое.
— И? — Всплеснула руками. — Довольны увиденным? Как ни странно, я обычный человек. Две руки, две ноги, одна голова и туловище. Вот, прошу любить и жаловать.
— Хм… — протянул Реборн, облизав напоследок ложку и отложив её в сторону на поверхность стола. — А у тебя характер не сахар, верно?
— А не слишком ли тогда много сахара вам будет? И так умяли мой тортик, — сквозь зубы бросила я.
— О, так он был твой? Что ж ты не сказала? — усмехнулся мужчина, закидывая ногу на ногу. Ну, конечно, делает вид, будто не знал. А мой холодильник общественное городское достояние. Любой желающий туда может положить свою еду. — Может, у тебя имеются какие-либо вопросы ко мне, пока я не перешёл к сути дела?
— Да, — тут же отозвалась я. — Вы точно мой крёстный? Я о нём, конечно, слышала, но вижу впервые.
— Это так, — кивнул Реборн, почесав пальцем хохолок своего хамелеона. — Если не веришь, могу показать фотографии твоего крещения, а также документы, которые мы оформили с твоими родителями.
— Если вы мой крёстный, то почему не участвовали в жизни своей крестницы? Разве крёстный отец не должен воспитывать ребёнка духовно?
— Я присылал открытки, — пожал плечами Реборн. — На день рождения и рождество. А что касается духовного… Я не верующий.
— Хм, вот я и выросла, также не веря в паранормальное, — отметила, устало вздохнув. — Так, ладно, с этим разобрались, но что вы там сказали насчёт документов?
— Твои родители обеспокоены тем, что их дочь в четырнадцать лет живёт отдельно, поэтому до твоего полного совершеннолетия, я официально становлюсь твоим опекуном. Вот. — Достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутую кипу бумаг. — Прочти и ознакомься, если не веришь мне.
— А?.. — только и смогла вымолвить я, после чего взяла протянутые документы. Естественно, это были копии, но тем не менее и они имели юридическую силу, так как имелась печать нотариуса. В них прописывалось, что я, Серра Дарья, отныне нахожусь под полной опекой Реборна. До моего совершеннолетия. Причём с полного согласия родителей. — Какого?..
Внимание, официально объявляю, что мои родители вконец спятили. Отдали меня на попечение непонятно кому, непонятно, зачем и непонятно, как у нас всё сложится. Опекун? Крестный? А больше ему ничего не надо? Шнурки не погладить?
— Если кратко, — начал Реборн, не дожидаясь гневных тирад с моей стороны. — Я уже в курсе, что ты довольно самостоятельная личность, и не любишь, чтобы к тебе лезли. Это устраивает и меня. Однако обязательства перед твоими родителями обязывают меня предпринимать некоторые вещи.
— Например? — осторожно протянула я, чувствуя, что до этого были лишь цветочки.
Ягодки, вон, виднеются впереди.
— Например, твоя успеваемость, — продолжал мужчина. — Судя по последним тестам, ты числишься на средних показателях. Сдаешь практически все тесты, кроме итоговых. Допускаешь там ровно то количество ошибок, чтобы тебя не ставили в список отстающих, но и чтобы среди отличников тебя видно не было.
— Это необходимо, — отметила я. — Таким образом, я избегаю лишнего внимания.
— Хм, так больше не пойдёт, — прямо отрезал Реборн. — С этого момента если ты хочешь и дальше заниматься тем, чем занималась, без моего вмешательства, то твоя фамилия должна стоять в списке первых десяти человек.
— ЧТО?! — ахнула я, тут же вскакивая с места. — С чего вдруг такая строгость? Мне невыгодно привлекать внимание учителей!
— Хорошо, — пожал плечами мужчина, запрокинул руки их за голову. — Поступай, как знаешь. Но тогда и о своей интернет-личности забудь. Заберу и ноутбук, и сотовый, и карманные деньги.
— Да какого чёрта?! — закричала я, ударив кулаком о стол.
— Считай, это заботой о твоей успеваемости, — усмехнулся мужчина, начиная накручивать на палец спиралевидную прядь волос у его лица. — В конце недели проверю, как всё прошло. Хорошо учись — и делай то, что хочешь. Ты даже не заметишь моего присутствия. Если будешь учиться плохо… Ну, сама понимаешь.
— Знаете что, дядюшка, а не шли бы вы лесом? — бросила я, при этом сама усмехнулась. — Свалились, словно снег на голову, и права качаете. Вы кто? Репетитор! Так вот ваш подопечный! — Указала на Тсуну. — Меня не трогайте!
— Ах, да… — произнёс он, словно только сейчас заметил Саваду. — Тяжёлый случай… Но не безнадёжный. Не так ли, Тсуна? — На это Савада только лишний раз вздрогнул, но также упорно молчал. М-да… Запугал мальчишку. — Что ж… — Мужчина медленно встал из-за стола и направился к выходу, накинув себе шляпу на голову и прихватывая Тсунаёши за воротник. — Спасибо за торт, а теперь нам пора. Мои условия ты знаешь, Дарья.
