– Вот, значит, что вы придумали? А если я откажусь от вашего щедрого предложения?
– У тебя появится сильный и беспощадный враг.
Первым побуждением Коры было послать каргу к чёрту. У этой змеи не так много яда, но, с другой стороны, чтобы всё отравить много и не надо – достаточно капли.
Сибил знает о делах Гая всё, как и об этом поместье, что же касаемо самой Корнелии, то она пока без посторонней помощи дороги до Лондона обратно не найдёт. Так что показывать зубы и жало глупо, если уж придётся ими пользоваться позже, можно это будет сделать и без демонстрации.
К тому же, если рассудить здраво, в предложении было рациональное зерно.
– Ну, так – что скажешь? – откинулась в кресле Сибил, сверля Кору жёлтым взглядом
– Пока – ничего. Прежде, чем дать ответ, предпочту взглянуть на предполагаемого жениха.
– Резонно, – со вздохом погасила Сибил окурок в пепельнице. – Предупреждаю честно, как союзник – союзника, мой племянника красавчик, но на этом всё хорошее, что можно о нём сказать, заканчивается. Не стану приукрашивать картину: он полный разгильдяй, интересующийся лишь вечеринками, наркотиками и новыми сексуальными похождениями.
– Лучше бы приукрасили, – язвительно хмыкнула Корнелия. – Ладно, во имя справедливости и её восстановления – посмотрим. Может быть и воплотим ваш план в жизнь.
Глава 8. Ночь в особняке
Улыбчивая Этель, старшая горничная, взялась проводить молодую хозяйку в её новую комнату.
– Ваши апартаменты в западном крыле. Леди Сибил специально велела подготовить их к вашему приезду.
– Комнаты для меня перестраивали? – удивилась Кора.
– Ещё несколько дней назад тут была страшная грязь, что развезли рабочие. Даже боялись, что не успеем ту всё как следует отмыть к вашему приезду. Но, слава богу, управились.
– Совсем не обязательно было разводить столько суеты, я непритязательна. Меня устроит любая обстановка, была бы кровать да ноутбук. Кстати, как здесь со связью? С интернетом нет проблем?
– Он бывает. Периодически. Время от времени.
– Периодически? – вздохнула Кора. – Периодически – это лучше, чем никогда, но хуже, чем постоянно. Мне кажется, что этот дом слишком большой, – проворчала Корнелия.
Их голоса слишком громко звучали в опустевшем холле, как и звук шагов, усиленный эхом.
– Да. В прежние времена в этом холле, размещались люди со всей округи, – с гордостью проговорила Этель. – Когда гостей собиралось слишком много, холл заменял собой и столовую, и бальную залу. Комната для танцев здесь тоже есть, она на втором этаже. Теперь там музыкальный салон и картинная галерея. Старый хозяин очень любил картины, – со вздохом завершила свою речь Этель.
– Правда? – оживилась Кора. – Я тоже люблю живопись. Можно будет взглянуть на них завтра?
– Это ваш дом, – с вежливой улыбкой проговорила Этель.
– Ах, да! Кажется, я к этому ещё не привыкла.
Пока они поднимались на второй этаж, резные, гладко полированные перила лестницы приятно холодили ладонь. Коридор на втором этаже оказался широким, паркетный пол покрывал ковёр, который теперь с лёгкостью можно было бы назвать винтажным.
– Сюда, пожалуйста, – указала Этель на дубовую дверь.
Распахнув её, она отступила сторону, пропуская Кору в её новое жилище. Аппартаменты – пространство вполне оправдывало громкое название. Это была не просто спальня – часть дома словно представляла собой отдельную квартиру, с прихожей, двумя комнатами и отдельной ванной.
Миновав нечто вроде небольшого квадратного коридорчика, где стоял диван, кресло и письменный стол, Кора вошла в просторную, полную свежего воздуха, спальню.
– Ванная за той дверью, – пояснила Этель. – Если откроете окно, сможете любоваться чудесным розарием. Не сегодня, конечно (слишком туманно) но в погожие дни вид отсюда просто чудесный.
– Можно опустить гардины на окнах? – спросила Корнелия. – Наверное, у меня слишком богатое воображение, но мне всё время мерещится, что кто-то смотрим на меня из этого тумана..
– Конечно. Сейчас сделаю.
– Кому принадлежала эта комната раньше? – поинтересовалась Кора, оглядываясь.
– Здесь была гостевая. Тут часто ночевал племянник леди Сибил, когда приезжал.
– Часто он бывает здесь? Ты его видела?
– Часто. Пока учился, приезжал почти каждые каникулы. Молодой человек не слишком хорошо ладит со своим отцом, тот не не одобряет его образ жизни. Можно сказать, что отец отправляет его к тёте почти как в ссылку, когда тот попадает в особую немилость.
Корнелия отметила про себя, что вещи её распакованы:
– Это вы разобрали мои вещи?
– Да. Надеюсь, вы не станете возражать?
– Возражать? Нет, что вы? Спасибо за хлопоты. А как это комната выглядела до переделок?
– Тут были другие обои, портьеры и мебель.
– И молодому племяннику леди Сибил комнаты нравились?
– Не слишком. Он считал их слишком мрачными, впрочем, как и сам дом. Вэлу Лэнгу нравится светский образ жизни.
–А Дориан Дангирэй живёт здесь? Или наведывается в поместье время от времени? – отважилась Кора задать вопрос, который действительно её интересовал.
– Управляющий живёт в поместье постоянно, как и сама леди Сибил. Он очень привязан к этому месту, как и миссис Гордон; дышит им, живёт, ценит едва ли не больше собственной жизни.
– Правда? Как странно. Ну, для столь привлекательного и молодого человека? Как думаете?
– Я не знаю. Мне не платят за то, чтобы я думала.
Корнелии было бы приятней, будь Этель более разговорчивой. Однако, стоило разговору зайти об управляющий, молодая женщина замкнулась. Чувствовала, что ей совсем не хочется поддерживать разговор дальше.
– Я вам ещё нужна?
– Нет, – со вздохом отозвалась Корнелия. – Можете идти. Вот, ещё! Как мне позвать прислугу, на тот случай, если вдруг что-то понадобится?
– Достаточно будет поднять трубку стационарного телефона – вам сразу ответят.
– Спасибо. Можете быть свободны.
Дверь за Этель притворилась. Кора осталась в одиночестве, с удивлением отмечая, что оно её гнетёт.
Тем одиночестве и отличается от уединения, что не бывает добровольным, давит и тяготит.
Стоя посреди самой роскошной комнаты, которую Коре только довелось видеть в своей жизни, она поймала себя на мысли, что больше всего на свете хочет обратно домой. Роскошь была холодной, никак не влияла на уют. Даже огонь в камине, пусть выгонял прохладу и сырость, но, в тоже время, порождал тени – множество теней, танцующих вокруг.
