Вернувшись по коридору назад, в холл, Кора прошла под глубокой шестифутовой аркой и оказалась в огромной зале, огромном настолько, что хотелось присвистнуть. Не свистнула исключительно по одной причине – не умела. Судя по всему, он занимал два этажа и был длиной футов девяносто, не меньше. Стены покрывали палевые панели, в середине помещения возвышался громадный камин, дымоход уходил на второй этаж и был облицован резным камнем.
Повсюду разбросаны стулья, диваны, там и сям на пьедесталах возвышались статуи. В одном углу стоял огромный белый рояль, в другом – круглый стол, в окружении шестнадцати стульев с высокими прямыми спинками, полыхая бархатом вишнёвого цвета. Над столом висела огромная хрустальная люстра с подвесками.
В противоположной от входа стороне зала обнаружилась ещё одна дверь из орехового дерева, в которую Кора, конечно же, не преминула заглянуть. И в удивлении замерла на пороге, пытаясь осознать, какую функцию выполняет открывшееся взору помещение. Более всего оно напоминало церковь или часовню. В отличие от зала, здесь потолок был низким, в центре стояло нечто, что можно было принять только за алтарь, над которым белела фигура распятого Христа, выполненного в полный человеческий рост.
В первый момент Кора даже не слишком поняла, что вызывает диссонанс в её восприятии, поняла только потом, что странно: чисто светское помещение, призванное для того, чтобы веселиться и посвящать себя мирскому, предшествует тому, что, по сути, должно вызывать совсем другие настроения.
Она в задумчивости шагнула вперёд, пристально вглядываясь в искусно сделанное лицо Иисуса Христа, полное милосердия и страдания. Гладкий мрамор казался вызывающе белым в липком полумраке часовне. Само присутствие древней святыни отчего-то казалось её оскорблением. Словно этой вещи здесь совсем не место.
Громкий скрип привлёк внимание и, повернув голову, Кора с удивлением осознала, что часовня не последняя комната, из неё так же открывалась дверь, на этот раз металлическая и с окошками, как иллюминаторы. Двери были двустворчатыми.
Толкнув одну створку, она пошла дальше и шаги её зазвучали громче из-за плиток, которыми был вымощен пол. «Стаккато» её каблучков отдавалось под самым потолком.
В помещении не было окон, оно утопало в чернильно-подвальной тьме, а от неприятного запаха пришлось невольно поморщиться. Чисто машинально вытянув руку вдоль стены Кора нащупала выключатель и… яркий свет ударил в глаза, освещая всё вокруг, только лучше от этого отчего-то не стало.
Это был бассейн, причём размерам едва ли уступающий олимпийскому. Интересно, дом снаружи отнюдь не выглядит таким уж большим. Как всё это у него размещается внутри? Расширяющие чары, как в Гарри Поттере?
Светилась мрачная зеленоватая глубина, нисколько не зовущая в себя окунуться – напротив, вызывая желание выбежать из помещения, да ещё и дверь за собой получше забаррикадировать. Ну, просто готовая декорация к фильму ужасов. Словно мало того прудика во дворе? Зачем-то воды набрали ещё и сюда. Неужели у кого-то хватает храбрости здесь купаться?
Преодолевая брезгливость и страх, Кора зачем-то опустилась на колено и потянулась к поблескивающей поверхности, хотя сердце взволнованно забухало в груди. Она была почти уверена, что стоит коснуться ладонью воды, как её схватят.
Споря с собственным подсознанием, на зло собственному воображению, чтобы доказать, что рисуемой картины не может быть в действительности, она всё же опустила руку в воду. Мгновение, другое, третье….
Вода, на удивление, была тёплой. Для бассейна из подвала, конечно. Не такой ледяной, как вчера ночью в пруду.
Нервы Коры сдали, когда она ощутила почти невесомое касание к своему плечу и, пронзительно вскрикнув, отшатнулась. Сердце при этом колотилось так, что угрожало разорвать какую-нибудь аорту, или отчего там у людей случаются инфаркты?
– Сибил?.. Боже! Как вы меня напугали! Я думала…
– Что ты думала? Что чей-то разгневанный дух пришёл отчитать за несанкционированное вторжение? – насмешливо проговорила женщина ярко-накрашенными, как у клоуна, губами.
Такие яркие губы в столь уже не юном возрасте скорее пугают, чем привлекают, подчёркивая пергаментную бледность кожи и сухие морщинки. Зачем так краситься?
– Я думала, что могу ходить по дому, не спрашивая разрешения.
– Конечно, – с сарказмом кивнула женщина. – Ты же теперь здесь хозяйка. Просто если бы я заранее была в курсе твоего желания осмотреть дом, некоторые его помещения привели бы в порядок, они не находились бы в таком пугающем запустении. Бассейном давно не пользуются.
– Я поняла. Поначалу думала, что здесь подвал или какой-то запущенный склад. Признаться, у дома весьма странная планировка.
– Не я его строила, милочка. Что имеем, то имеем. Особняк местами похож на лабиринт, и в нём с непривычки легко заблудиться.
– Ага. Просто «Красная роза»… снаружи дом выглядит компактным. Как внутри него всё это помещается?
– Он имеем квадратную форму. Она обманчива. Помещения кажутся компактнее, чем есть на самом деле. Нечто вроде оптической иллюзии.
– Я так и подумала. Однако – зачем строить бассейн позади часовни?
– Об этом тебе было бы лучше спросить у Гая, – с натянутой улыбкой проговорила Сибил.
– Непременно спросила бы, будь мы знакомы. Здесь есть что-то ещё?
– Парилка в другом конце. Хочешь взглянуть?
Не дожидаясь ответа Сибил прошла вдоль края бассейна до очередной металлической двери. Толкнув её, открыла проход в квадратное помещение протяжённостью футов десять, всю облицованную кафелем. Вдоль стен тянулись деревянные скамьи, на полу, как сброшенная змеиная кожа, тянулся шланг, соединённый с краном.
От одной мысли, что тут можно было купаться, становилось нехорошо. Атмосфера была, как в морге. Всё дышал запустением, мраком, темнотой. Купаться в таком месте казалось Коре даже большим извращением, чем снова нырнуть в Ночной пруд.
– Хотите посмотреть что-то ещё? – выгнула ухоженную бровь Сибил.
– Да. Коул говорил о портрете первой владелицы особняка. Можно на него взглянуть?
– Конечно.
Они вновь вернулись назад, чтобы подняться по лестнице на второй этаж, правда, совсем в другое крыло, не в то, куда поселили Кору. И снова – арка, и очередной просторный зал, скорее даже, галерея, за ней; покрытые парчой стены, портьеры цвета красного вина. Во всём этом доме не было ни кусочка современной лёгкости и лаконичности форм: тяжёлая, удушающая роскошь прошлых столетий, как пыль, селилась повсюду. И Кора вдруг с тоской поняла, что даже имей она возможность всё тут перетряхнуть – не перетряхнулась бы. Дома, как люди, имеют душу. И со временем душа стареет, неся на себе отпечаток лучших лет. Такой дом, как этот, лучше трухой рассыплется, чем примет новый облик.
По-своему галерея была красива и даже роскошна: высокий потолок, люстры, развешенные через равные промежутки, изысканный дубовый паркет. Когда на хрустальные подвески падал свет, преломляясь, по потолку играли радужные блики – завораживающе красиво.
