Образ Дориана выветрился из головы, как и всё остальное. Его губы были чуткими и жадными. Они то порхали над её губами, то впивались с жадностью вампира, то едва прикасались, то мяли и терзали. Когда же и язык, юркий и гибкий, как змей, включился в игру, Кора со стоном скользнула ладонями по его гладкой, смуглой шее к затылку с мелкими влажными кудряшками, теснее прижимаясь к нему всем телом, наслаждаясь его ответным тихим гортанным стоном и ускоряющимся, горячим дыханием, бьющимся между их губами сильнее и сильнее.
Коулу не было смысла говорить о том, что он её хочет – его тело говорило об этом за него, прямо и не двузначно.
Никаких дополнительных ласк не потребовалось. Они просто целовались, сцепив руки, прижимаясь друг другу с такой силой, словно хотели раствориться друг в друге, стать одной плотью, поглотить один другого.
Распахнуть халат, развязав пояс, было делом одной секунды. В какой момент Коул избавился от остатков одежды и была ли она на нём вообще, Кора не отследила. Нет, ничего такого она заранее не планировала и её целью действительно было всего лишь провести время до утра, найдя для себя безопасное убежище, но сейчас, когда гормоны бурлили с такой силой, что всё тело ныло оголённым нервом, умоляя о продолжении, о завершении начатого, останавливаться казалось глупым.
Откладывать удовольствия на потом значит рисковать, что, когда его себе позволишь, оно уже не принесёт тебе желаемой радости. Да, возможно, что завтра они просто разойдутся в стороны, а Кора всегда считала, что первый раз обязательно должен быть с тем, кого любишь всем сердцем. И кто любит всем сердцем тебя.
Любил ли её Коул? Она не сомневалась в том, что ни в малейшей степени – нет. Любила ли она его? Да чёрт его знает, но тоже вряд ли. Сумеет ли она при таких вводных данных удержаться в границах «просто секс»? Разумеется, нет, такие отношения не для неё. Коул ведь «сортировал» её совершенно правильно: она из тех, у кого всё всегда по полочкам.
Но сегодня она просто возьмёт то, что хочет. И не станет ни о чём задумываться. И ничего загадывать. И ни о чём жалеть. В лучшем случае она просто разочаруется и никогда ничего подобного делать больше не будет. Она поймёт, что радости секса столь же сомнительны и распиарены, как радости алкоголя, после которого Кору всегда мутило и вместо веселья охватывало непреодолимой сонливостью.
Она боялась, что Коул сделает что-нибудь клишированное. Задаст вопрос, типа: «Останови меня сейчас или уже никогда». Но, к счастью для них обоих, он молчал.
Его поцелуи были глубокими, проникающими и влажными, заставляющими трепетать всё её тело, но медленными, как обещание. Коре хотелось поторопить его и в тоже время растянуть, насладиться моментом, каждой секундой этой томительной неги.
Она цеплялась за его плечи, прижималась к нему, откидывая голову, вжимая затылок в подушку, неосознанно, подставляя шею. Когда же, вняв её безмолвной мольбе, Коул заскользил по ней языком и губами, едва прижимая кожу между зубами, оставляя горячую, жалящую дорожку на белоснежной фарфоровой коже, Коре показалось, что в комнате больше не осталось воздуха, а потолок медленно вертится над её головой.
Она потянулась к нему, желая ответить на ласку, но Коул прижал её руку собственным телом, не давая проявлять инициативу:
– Не сейчас, милая, – сдавленно выдохнул он. – Я и так на грани.
Кора охнула и сладострастно застонала, когда его горячий рот накрыл собой вершину её груди и втянул в себя затвердевший, как камушек, сосок, принявшись посасывать, покусывать, перекатывать на языке, не оставляя в покое ни на секунду. Жжение и давление были на грани между наслаждением и болью. От груди к лону будто протянулась невидимая, вибрирующая струна, доставляющая при дрожании острое удовольствие.
Внутри тела Коры неведомые ей ранее мышцы сжимались и сладко ныли, заставляя жалобно постанывать.
На короткий момент Коул приподнялся, и Кора открыла глаза, почти разочарованная таким поворотом. Но в следующий момент она с удовольствием смотрела на то, как его длинные пальцы скользят по длинному, твёрдому члену, надевая на него презерватив.
Пустота внутри его тела хотела быть заполненной, но, несмотря на то, что Коул был деликатен и осторожен, первое его проникновение вызвало сопротивление и отторжение. Кора с трудом подавила в себе желание отодвинуться и прекратить всё разом. Но его руки прижали её кровати. Он несколько раз погрузился в её тело перед тем, как Кору обожгло острой болью, будто плеснули каплями кипятка.
Не удержавшись, она тихо вскрикнула, а Коул замер, удивлённо глядя на неё широко распахнутыми глазами.
– Вот чёрт! Ты что, девственница?! – выдохнул он испуганно.
– А это проблема? – обиженно выдохнула она.
– Нет. Конечно, нет, – поспешно отозвался он, тряхнув головой. – Просто я… – его чёрные, блестящие, как жуки, глаза, не отрывались от лица Коры. – Я не хотел сделать тебе больно.
– Но кто-то же должен?.. – криво усмехнулась она, приподнимая бёдра, приглашая продолжить начатую игру.
И Коул покорно толкнулся вперёд, проникаю глубже внутрь её тела.
Ещё раз и ещё…
Он снова поцеловал её, мягко, но требовательно, словно боялся, что в последний момент Кора его оттолкнёт. Но она не оттолкнула, а обняла его за шею, крепче прижимая к себе. Закрывая глаза, прислушивалась к незнакомым ощущениям, стараясь погрузиться в них, окунуться как можно глубже.
Раз за разом скольжение внутри её тела становилось легче, но всё же лоно Коры, узкое и тугое, слишком плотно сжималось вокруг таранящего его члена, будто плотная перчатка.
Коул глухо застонал, сжимая зубы и замер, откинув голову, тяжело дыша.
– Что-то не так? – встревоженно спросила Кора.
Он склонился ниже, проводя носом по щеке пока не поцеловал в висок. Это показалось Коре странным, и она не знала, как трактовать подобный жест.
– Надеюсь, что всё будет как надо, – выдохнул он, продолжая их так неожиданно начавшийся любовный поединок.
Он двигался и двигался внутри неё, постепенно наращивая темп, пока от мягких, плавных, скользящих толчков они не перешли к жёсткому, ритмичному, даже рваному ритму. Поначалу волны, бьющиеся внутри тела, лишь плавно качали, но потом Кора почувствовала, как её накрывает. Она напряглась в его руках, словно перетянутый лук, а потом полетела, как спущенная с тетивы стрела. Сладкая истома, терзающая низ живота, заставляла в поисках облегчения самой насаживаться на терзающий её стержень, пока удовольствие острой судорогой не распустилось в её теле, сначала накрыв её с головой, а потом схлынув волной.
Коул рухнул рядом, тяжело дыша, словно после длительной изнурительной пробежки.
Перехватив его взгляд, Кора улыбнулась и поймала улыбку в ответ.
– Почему ты не предупредила, что это твоя первая ходка? – лениво щурясь, словно сытый кот на солнышке, спросил он.
