– Потому что их даёт сам дьявол, – ледяным голосом отрезал Коул. – А теперь оставьте нас.
– Не думаешь же ты…
– Сибил! Убери отсюда своего щенка, – голос Дориана прозвучал, как удар хлыста, тихо, резко и грозно.
– Я не оставлю тебя с ней! Слышишь?!
– Идём, Коул, – взяв его за руку, Сибил потянула его в сторону.
– Нет! Нет! Я не оставлю её умирать с этим типом.
– Она не умрёт, – вновь через плечо проронил Дориан. – При одном единственном условие: уйди уже с глаз моих прочь.
– Идём, милый, – обняв Коула рукой за плечо, Сибил увлекла его в сторону. С места, на котором она лежала, Кора не могла видеть, куда они пошли.
– Не сдавайся, милая, – услышала она шёпот Дориана над собой. – Просто не сдавайся. Мне кажется, ты это умеешь. Не волнуйся. Очень скоро всё будет так, как ты хочешь.
Сил не оставалась ни на что: ни на согласие, ни на протест. Кора без удивлению ощутила, как странный, прохладный ошейник замыкается на её тонкой шее.
– Я… не боюсь… наверное… я готова умереть… я уже не против.
Дориан покачал головой:
– Против – я. Ты как-то сказала, что мне не удастся впечатлить тебя. Льщу себя надеждой, что всё же удастся. Какой бы длинной и никчёмной порой не была сама пьеса, милая, всегда ярче всего запоминается начало и финал, не так ли?.. Умирать ведь стоит только ради того, ради чего согласился бы жить? Жизнь можно выкупить жизнь, а смерть – смертью. Не всегда. Но иногда – можно.
Его образ расплывался перед глазами и словно отдалялся.
– Мне не страшно, – прошептала Кора.
– Я знаю, – улыбнулся он в ответ. – Знаю, милая. Мне тоже – не страшно. Триста с лишним лет – срок не малый и я ни о чём не жалею, потому что так – правильно.
Тихо, словно колыбельную, нашептывал голос, сливаясь с дуновением ветра, журчанием воды, шелестом листвы в вышине.
Она ощутила лёгкий поцелуй на своих губах, едва ли более ощутимый, чем прикосновение крыла пролетающей мимо бабочки. Теплое дыхание и тепло от его тела.
– К тебе пусть рекой, течёт мой кровь. Плачу я душой, жила чтоб любовь…
Коре казалось, что она падает с высокого обрыва… или река несёт её тело… и страха больше не было. Кружились тёмные воронки, её затягивало в какой-то туннель, словно огромным магнитом. И Кора летела? Падала? Или всё же – летела?..
А потом ощутила, как сильно ударилась спиной и… пришла в себя. Ничего не болело, не обожжённая кожа, ни рана в боку. С удивлением она провела рукой по нему, но раны не было. Нож лежал в нескольких шагах от неё.
Где-то надсадно выли сирены пожарных машин, пытающихся прорваться через заслон кованного забора, ограждающего поместье по всему периметру. Особняк был объят пламенем. Несколько карет скорой помощи уже стояло на подъездной аллее. Что-то взрывалось, ревело и выло внутри дома так, будто там заперли дикого зверя, не давая вырваться на свободу. Слышался плач людей. Невнятные крики.
Большой пожар – большая беда.
Но она выжила… Выжила?.. Она – выжила!
Кора села, ощущая себя так, словно с неё упала гора. Ровно три секунды она была счастлива несмотря на весь ад, который ворвался в «Райские Сады», была счастлива до тех пор, пока не обернулась.
То, что казалось мягкой подушкой под головой, оказалось коленями Дориана.
Он сидел, прислонившись спиной к дереву и в первый момент показалось, что широко распахнутыми глазами задумчиво глядит на полыхающий дом. Ветер слегка трепал, перебирая вьющиеся у висков волосы, пламя отражалось в тёмном зеркале зрачков. Сердце Коры сжалось прежде, чем пришло осознание и понимание случившегося.
«Умирать стоит ради того, ради чего согласился бы жить»…
Горло жёстко сжала невидимая рука острой горечи.
Звуки на миг отдалились, и мир объяла тишина – спутница любого события, приближающего нас к Богу. Несмотря на печаль и боль в сердце, Корина чувствовала, что всё идёт правильно. Словно вещи наконец-то встали на предназначенное им место. На мгновение промелькнула мысль, что бы было, согласись она выбрать отца, мать и Дориана?
«Я ни о чём не жалею. Потому что так – правильно».
Потянувшись, Кора закрыла глаза, в котором не осталось иного пламени, кроме отражения огня.
– Спасибо, Дориан, – проговорила она дрогнувшим голосом.
С закрытыми веками он казался безмятежно спящим. Отблески пламени румянцем покрывали бледные ланиты, делая даже красивее, чем он был при жизни.
Твёрдая рука, подхватившая Кору за талию, принадлежала Коулу. Он не выглядел удивлённым, но впервые он казался настолько сосредоточенным и серьёзным.
Сибил стояла за ним и больше походила на статую, чем на живую женщину. Её дом горел в огне, спутник жизни, кем бы там не был, другом, любовником, врагом, а скорее всего, всё это вместе – ушёл. Её правнук влюбился во внучку главного врага, которого ненавидела и которому была вынуждена служить… правда, и враг был повержен.
Интересно, служит ли ей это утешением?
– Глупо спрашивать, всё ли в порядке? – обнимая Кору за плечи, проговорил Коул, заглядывая ей в глаза. – Но главное, что ты осталась со мной, моя прекрасная ведьмочка, – улыбка, хоть и грустная, привычно скользнула по его лицу.
– Не ведьмочка. Уже нет. На этом – точка.
– К сожалению, увы, нет.
В круг отбрасываемого пламенем света шагнула черная тень.
– Мне очень жаль, дети, но точку придётся поставить мне. Пока живо дьявольское семя, Ритуал можно обернуть вспять и вновь всё начнётся сначала.
– О чём вы?! – возмущённо воскликнула Кора. – Я сделала свой выбор. И у меня больше нет ведьмовских сил. Оставьте нас в покое! На сегодня – хватит.
– Не тебе, девочка, решать.
– А кому решать? – зло сощурился Коул. – Вам? Откуда вообще взялся этот странный клоун?..
– Из моего далёкого прошлого, – насмешливо проговорила Сибил. – Бывшие умеют не вовремя появиться. Особенно когда уже не ждёшь и ни на что не надеешься. Оставь в покое детей, Охотник. История закончена.
– Сегодня – да! Но завтра у этой девочки могут родиться дети. Потом – внуки. Нельзя оставлять Ключ по эту сторону. Мне не хочется делать то, что придётся, но я должен. Должен раз и навсегда покончить с этим проклятием.
– Ничего и никому ты не должен, – ядовито процедила Сибил. – Оставь ты уже все эти свои «долги» и вечные душеспасительные разговоры! По-твоему, твоему богу угодна смерть невинных детей?
– Я надеялся, что мне не придётся делать это самому. Искренне надеялся. Но Дориан всегда путал мои планы.
– В этот раз, клянусь, их испортит не Дориан. Это буду я.
– Ты можешь попытаться.
