Саша мчал на максимально разрешенной скорости, кляня в душе московские пробки. Как Юля плакала, просила, чтобы он приехал скорее, забрал Данечку. Саша едва вписался в поворот, и в последнюю минуту успел затормозить и не снести чертовы ворота больницы с петель. Пожилой охранник с выпученными глазами выбежал ему навстречу, но не успел сказать ни слова, как Воронов ткнул ему в лицо корочкой и зло заорал:
– Открывай ворота! Быстро!
В приемном покое ему в глаза сразу же бросился одиноко-сидящий на лавочке сын. Живой. Испуганный, зареванный, но живой. Саша с размаху обнял его, уткнулся лицом в волосики ребенка.
– Мама где? – спросил он, когда первое волнение схлынуло, ком в груди разжался, и он смог говорить.
– Мама там, – Даниил протянул маленькую ручку, в которой держал игрушечную машинку, и указал в сторону коридора, по которому шла молодая медсестра.
– Даня, папа твой приехал? – ласково обратилась она к мальчику.
– Скажите, Юля Воронова где? Что с ней? – кинулся к ней Саша.
– Она в операционной, – медсестра остановилась рядом.
– В операционной?! Что с ней?!
– Врач выйдет, все вам объяснит, – успокаивающим тоном произнесла она, но взволнованный муж не хотел успокаиваться.
– Скажите мне, что с ней! – потребовал он, заводясь оттого, что медсестра спокойно усаживается на свое рабочее место и больше на него не смотрит.
– Мужчина, во-первых, я не имею права ничего говорить, а во-вторых, вы так ребенка напугаете, – ее слова прозвучали негромко, но отрезвляюще. Действительно, что это он?
Саша посмотрел на сына. В испуганных глазенках застыли слезы, и губки уже подрагивали. Даня был напуган аварией, тем, что долго находился в незнакомом месте один, гневным голосом отца.
– Ну, все, сынок, все, – Воронов крепко прижал тельце сына к себе. – Я с тобой.
Ждать врача пришлось около часа. Саша не находил себе места от неизвестности, и лишь присутствие рядом сына сдерживало его. Наблюдая за тем, как ребенок катал машинку по скамейке, пил сок, принесенный сердобольной медсестрой, Саша чувствовал, что в груди щемит. А если они с сыном останутся совершенно одни? Когда врач наконец вышел из стеклянных дверей в больничный коридор, терпение Воронова было уже на исходе.
– Что с Юлей? – едва сдерживаясь, Саша поднялся навстречу врачу.
– Вы муж? – уточнил тот. – Мы вашу жену прооперировали, у нее кровотечение открылось, отслойка плаценты.
– И? – сердце тревожно забилось, готовясь к худшему.
– У вас дочь, поздравляю, – улыбнулся мужчина. – Недоношенная, маленькая, но шустрая.
***
«Не лезь туда. У него семья. У него жена и ребенок. Скоро еще один родится. Тебе там не место!»
Слова Влада еще долго звучали у нее в ушах. Не давали покоя и на следующий день, и еще целую неделю потом отравляли жизнь. Как будто ей его ужасного отношения к ней мало.
Иногда брало зло: – А вот возьму и залезу! – Ей тоже хочется, как и Маринке, дружить с мальчиком, бегать к нему на свидания, целоваться, когда никто не видит. Правда, Саша на мальчика совершенно не тянет. Он уже взрослый, самодостаточный мужчина, и вряд ли когда-нибудь посмотрит на нее как-то иначе. Тем более у него и жена есть, вздыхала Ксения.
И вообще, разбивать чужие семьи нехорошо, уж она-то об этом знает не понаслышке. Читала как-то статус: «Жизнь – это большой супермаркет, бери что хочешь, но не забывай – касса впереди, за все придется платить». Самое страшное, что платить придется не только тебе, но и твоим близким.
Мама ее увела отца Влада из семьи, разбила сердце не только незнакомой женщине, но и сыну любимого человека. Пусть, не хотела, пусть, не со зла, но все-таки, разбила. Иначе, чем объяснить его лютую ненависть к ней?
Нет, Ксения не хотела бы, чтобы из-за нее страдали люди, тем более маленькие дети. Достаточно того, что ее Влад ненавидит, не хватало еще, чтобы к этой ненависти добавились вражда и злоба детей Саши. «На чужом несчастье счастье не построишь», – всегда учила ее бабушка.
– Ксю, ты чего нос повесила? – присела рядом Алена. – Уже второй день молча в окно пялишься. Вчерашний день пытаешься разглядеть?
– Типа того, – невесело усмехнулась девушка.
– А, знаешь, что? – Аленка перекинула волосы за спину. – У меня в субботу день рождения. Мама разрешила отметить. Погуляем с девчонками? – она облокотилась на парту и, хитро улыбаясь, смотрела на подругу. – Ну, может, и не только с девчонками…
А что? Почему бы и нет? Сколько можно киснуть в невеселых мыслях, все равно ей Сашу не видать как своих ушей. Только зря сердце бередить. Первая любовь очень часто бывает несчастной, вот и у нее такая – безответная, безнадежная, неразделенная.
***
И снова он обещает себе сдерживаться, начать по-настоящему заботиться о девчонке. В который раз…
Тысячу раз была права Лена, когда говорила, что раз он привел ее к себе, признал факт наличия так называемой сестры, то должен и заботиться о ней. Хотя бы через силу, хотя бы создавая видимость заботы.
Тысячу раз был прав Саня, выговаривающий ему за то, что он «выпер ребенка на улицу на ночь глядя, чтобы самому побухать в одиночестве». Да, хотел он помянуть Лену да свое нерожденное дитя, но не вышло. Не лезла водка в горло. Вернее, помянуть-то помянул, а вот забыться не получилось. И объяснять Воронову ничего не хотелось. У того радость – дочка родилась, незачем омрачать счастливое событие. А Юля – молодец, дважды осчастливила Санька! Жаль, что для него, Влада, такой второй Юли нет…
Разная жизнь у них становится, мало общего осталось. Пока были холостые – часто бухали вместе, обзавелись семьями – выбирались на совместный отдых, а сейчас Саша – счастливый семьянин, а Влад остался у разбитого корыта: ни семьи, ни детей. За довольно-таки короткий промежуток времени жизнь кардинально изменилась, и началось-то все со звонка папаши с просьбой о приемной дочери! Так, стоп… звонок…
Влад выдернул из стопки похожих папок на столе ту, что ему передал начальник с просьбой помочь прокурорским, и начал судорожно листать страницы дела. Пока мысль не ускользнула, нужно ее либо подтвердить, либо опровергнуть. Где-то тут, на странице с данными биллинга. Палец заскользил по стройной колонке цифр, пока не остановился на одной строчке, подчеркнутой его рукой. Номер сразу же показался ему смутно знакомым. Правая рука сама потянулась к телефону, лежащему в кармане. Контакты… Он сохранил этот номер под первым попавшимся набором цифр «555». Хорошо, хоть вообще сохранил. Да! Так и есть! Номер не раз звонившего убитому прокурору один в один совпадал с номером мобильного покойного отца.
Убитый прокурор и друг отца – одно и то же лицо?! Теперь иначе выглядит и событие, на которое Влад не очень-то обратил внимание, и из-за которого бушевал Воронов, – ограбление квартиры Ксюшиной бабушки. Случайные воры-домушники проникли или нет? Надо думать… И нужно разговаривать с самой Ксенией.
