Быстро скидав в пакет вещи для подруги, Ксения отправилась в больницу вместе с ней. Закрывая дверь, найденными в Маринкиной сумке ключами, она слышала, как пожилая женщина-врач, покидая квартиру, негромко вздохнула и пробормотала себе под нос:
– Ох, дурочки малолетние…
Когда все вопросы гинекологов в приемном покое закончились, и ее отпустили, на улице уже начало смеркаться. Не верилось, что этот бесконечно долгий день, с утра не предвещавший никаких потрясений, наконец-то подходит к концу. Она доберется домой и сразу же ляжет спать. Сил ни на что не осталось. Даже мыслей не было, голова была совершенно пустая. А может, это и к лучшему. За всеми переживаниями из-за Маринки она совсем позабыла о своих проблемах. Вернее, об одной, но очень серьезной и неприятной – о Ковылеве.
Погода была под стать настроению, такая же мрачная, пасмурная. В воздухе отчетливо пахло надвигающимся дождем. Прохладный резвый ветерок подхватил волосы девушки, закружил в непонятном танце, швырнул в лицо запутавшиеся пряди. Ксения заправила растрепавшиеся волосы за уши, но они так и норовили попасть в глаза, залезть в рот, забиться в нос.
Встал вопрос, как добираться до дома. Представив, что сначала нужно ехать на автобусе до метро, потом – несколько станций под землей, а затем еще и топать пешком, Ксюша сразу поняла, что сейчас для нее это слишком долго и муторно. Лучше вызвать Влада, а уж если и он не сможет ее забрать, тогда и поедет домой одна. Во-первых, ему может не понравиться, что она, как он уже выразился однажды, отчитывая ее, «шатается по ночи», а во-вторых, и это было главное, она не хотела, вернувшись домой без предупреждения, застать его с кем-либо. Некрасиво получится, если она сорвет ему свидание, ведь предполагалось, что она останется с ночевкой у подруги. С чего она взяла, что опер обязательно притащит кого-то домой, она и сама не знала. Просто подумала, что взрослый и свободный мужчина должен хоть с кем-то встречаться. Не хотелось, чтобы у него появился еще один повод смотреть на нее как на врага.
Немного поколебавшись, Ксения набрала Влада. На заднем фоне слышалась громкая музыка, чьи-то возбужденные голоса перекрикивали друг друга. Похоже, и вправду Демидов решил этот вечер провести с пользой для себя, но на ее просьбу приехать откликнулся без промедления.
– Что случилось? – озабоченно спросил он, шагнув ей навстречу, едва Ксения вышла из ворот больницы. Несмотря на быстро сгущавшиеся сумерки, опер сразу же заметил ее растерянность и усталость. Прочитал по лицу, а возможно, просто почувствовал, все-таки, работа у него была такая – разбираться в людях. – Почему ты здесь?
– Маринке плохо стало, – практически через силу выдавила она. Глаза закрывались, и почему-то очень хотелось спать.
– Что с ней? Что-то серьезное?
Покачав головой, девушка медленно обошла его и направилась к задней двери автомобиля. Ноги налились тяжестью, каждый шаг давался с трудом. Руки стали ватными, и пальцы совсем не слушались. У нее даже не получилось открыть дверцу. Как будто все силы остались там, в больнице, рядом с подругой.
– Аппендицит, – ответила первое, что пришло в голову, совершенно не замечая, что Влад удивленно наблюдает за тем, как она, несколько раз дернув за ручку, бессильно прислонилась спиной к машине и закрыла глаза.
– А с тобой что? – он подошел ближе и с тревогой вгляделся в ее лицо. – Ты такая бледная… Тебе тоже плохо? – с подозрением спросил: – Вы ничего не употребляли?
– Нет, – Ксения опустила голову, стараясь не встречаться с ним взглядом. Нервное напряжение потихоньку отступало, но наружу запросились слезы. – Просто… я… испугалась, – она провела рукой по глазам, ее лицо скривилось, и она еле слышно всхлипнула, – боялась, что она умрет… как Лена, – не выдержав, девушка разразилась беззвучными рыданиями.
Влад изменился в лице. Все настолько плохо с Маринкой или что-то еще? Впервые он видел Ксюшу плачущей, и интуиция подсказывала ему, что дело не только в Марине. Растерянно оглянувшись по сторонам, чувствуя, что от ее слез и ему становится неуютно, он привлек девушку к себе и неловко обнял. Как еще он мог ее успокоить? Она безвольно приникла к нему, уткнулась куда-то в шею и вновь несколько раз содрогнулась, опаляя открывшуюся в вороте футболки кожу теплым дыханием и увлажняя слезами. У него возникло странное ощущение – желание вобрать все ее печали в себя, хоть чуть-чуть облегчить ее душевную боль. Он уже смелее обнял ее, провел рукой по спине, прикоснулся губами к волосам.
– Тш-ш, тише, тише, – прошептал ей на ухо, убаюкивая как ребенка.
Всхлипы угасали, становились все реже, лишь дыхание продолжало щекотать его кожу. Выпускать ее из рук не хотелось. Ее хрупкая фигурка, доверчиво прижавшаяся к нему, приятно напоминала ему о том, что он мужчина, защитник, и она в нем нуждается.
Осторожно высвободившись из его объятий, девушка застенчиво глянула на него, как будто устыдившись своих слез, и тут же отвернулась, вытирая ладошками покрасневшие глаза. Влад открыл дверцу, приглашая ее в салон машины, и она с удовольствием нырнула внутрь, лишь бы поскорее скрыться с его глаз. Порывисто схватила Таню, сидевшую там, где она ее оставила, и постаралась успокоиться.
За всю дорогу Влад не сказал ей ни слова. Если бы она набралась смелости и хоть раз глянула вперед, заметила бы, что он периодически посматривал на нее, думая о чем-то своем. Но ей, корящей себя за проявленную слабость, было стыдно поднимать глаза. Так и просидела, укрывшись за любимой куклой, глядя себе под ноги.
Дома, умывшись и сполоснув заплаканное лицо холодной водой, она сразу же прошла в свою комнату, посадила подругу из детства возле подушки, задернула шторы и, раздевшись, нырнула под одеяло. Привычно обняла медведя, подаренного Сашей, и незаметно провалилась в глубокий сон.
***
Свежий, задиристый ветерок, еще недавно весело пробегающий по московским вечерним улицам, постепенно набрал силу и разыгрался не на шутку – гнул тонкие молодые деревца, срывал недавно появившиеся и пока еще крепко державшиеся на ветках листья, хлестко кидал в припозднившихся прохожих кружащимися в замысловатом танце песком и мелким мусором. Вслед за ветром пришел дождь, тяжело застучал по асфальту, каменно-деревянному одеянию города, стеклянным витринам, сначала медленно, потом все сильнее и сильнее. Где-то вдалеке небо разорвалось, и в прорехе мелькнула молния, грянул гром. Сама погода нашептывала, что нужно остаться дома, предаться размышлениям о жизни.
Влад, планировавший сегодняшний вечер провести в клубе на «земле», понял, что желания развлекаться не осталось. Слезы Ксении заставили его по-новому взглянуть на ситуацию. Он думал, что если девчонка сыта, обута, одета, то этого достаточно. Она уже по определению должна чувствовать себя если уж не счастливой, то вполне довольной жизнью.
Вряд ли она плакала так горько только из-за того, что у подруги случился приступ аппендицита. Это не настолько серьезный диагноз, чтобы из-за этого так убиваться. Несколько лет назад ему вырезали аппендикс – обычная рядовая операция, осложнений после нее практически не бывает, главное, распознать все симптомы своевременно. Наоборот, радоваться нужно, что помогла подруге, а не реветь крокодильими слезами. Видимо, случай с Маринкой был, что называется, «последней каплей».
