Девушка безучастно ковыряла вилкой в яичнице с помидорами, которую на скорую руку сварганил опер, и ничего не ела. Аппетита не было. К тому же сильно першило в горле, и было больно глотать.
– Ксюш, поесть надо, – заботливо заметил Влад, наблюдая за ней. – Ты больше суток не ела.
Она кинула на него быстрый взгляд исподлобья и, боясь, что он будет настаивать, заставила себя проглотить несколько кусочков, а вот сок выпила с удовольствием. Сладкий, прохладный, он придал сил, оставил ароматное послевкусие абрикосов.
– В школу больше ходить не надо, – как бы между прочим обронил мужчина. – Я позвонил твоей классной, сказал, что ты в больнице лежишь. Там, в нашем районе, – он неопределенно махнул головой, – в «Хорошево». Сразу после занятий ты поехала ко мне, и тебя сбила машина. Переломов нет, но полежать в больничке придется. Сотрясение. Дней десять «полежишь», а там и учебный год закончится. А летом переведу тебя в другую школу.
Господи, лучше бы ее и вправду в тот день машина сбила. И сразу насмерть… Всем бы легче стало, и никто бы не пострадал…
– Я в колледж хочу, – скрепя сердце и загнав слезы глубоко внутрь, едва слышно произнесла Ксения, морщась от обдирающей боли в горле и не поднимая головы.
– Зачем тебе колледж? Лучше через год сразу в институт, – мягко возразил Демидов, но увидев, что по ее лицу пробежала тень, добавил: – Хорошо, потом решим… Если хочешь колледж, пойдешь в колледж.
– Алена пропала, – через несколько минут тягостного молчания промолвила Ксения, поднимая полные отчаяния глаза на опера. – Думаешь, это они ее?
– Какая Алена? – Влад отодвинул от себя пустую тарелку.
– Я к ней на день рождения ходила. Она всегда за меня заступалась… Ее мама вчера звонила, – ее хрипловатый голос, постепенно набирая силу, начал предательски дрожать. – Думаешь, это они? – и вот уже слезы зазвенели в голосе: – Это все из-за меня!
Влад, моментально реагируя на вновь начинающуюся истерику, схватил стул и присел напротив нее, чувствуя, как ее загнанный взгляд выворачивает душу наизнанку. Хотелось схватить девочку, крепко сжать в объятиях, защитить от всех и вся, но он лишь осторожно спрятал ее маленькие ладошки в своих руках, с облегчением отмечая, что она этому не противится. Предыдущим же днем она, просто как безумная, со слезами отбивалась от малейшего его прикосновения.
– Ты ни в чем не виновата, – глядя ей прямо в глаза, спокойно и уверенно произнес он. – Не веди они себя так, – он сделал ударение на слове «они», – ничего бы этого не случилось. Запомни это. Главное, что они тебе не причинили вреда, – провел рукой по ее щеке. – А насчет Алены я тебе могу несколько десятков вариантов предложить, и в большинстве из них она будет жива. Еще рано говорить, что ее нет. Ты мне веришь?
Девушка робко кивнула и вздрогнула, когда уловила его взгляд, зацепившийся за ее губы, а потом ощутила, как его пальцы несколько раз ласково прошлись по ним. Накатило пронзительное воспоминание, что похожее уже было, и Ксения замерла, с ужасом ожидая поцелуя и всего остального. Затаив дыхание, окаменев всем телом, не в силах вымолвить ни слова, она наблюдала словно со стороны, как он, снова встретившись с ней взглядом, молча притянул ее к себе и прошептал на ухо:
– Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
***
Больше так и не притронувшись к еде, Ксения ушла, а Влад остался сидеть в одиночестве на кухне во власти бередивших душу чувств. Опустив голову на грудь, постукивая пальцами по гладкой поверхности стола, он погрузился в тяжелые думы.
На сердце давило чувство вины. Он понимал, что ему необходимо поговорить с девчонкой, как-то объяснить ей произошедшее, чтобы она ни в коем случае не винила себя, но не находил нужных слов. Тем более что и сам он накосячил, сильно, а как объяснить это, не знал. К тому же руки до сих пор помнили упругую округлость ее юного тела, как оказалось, впервые познавшего мужчину, губы – мягкость и сладость девичьих губ. Как и тогда, стоило лишь прикоснуться к ней, как приятный аромат начинал опутывать ноздри, дурманить голову, вызывать вполне определенные желания. Наваждение какое-то.
Как же они дальше-то будут уживаться на одной территории? На расстоянии нескольких шагов? И если раньше их совместное проживание можно было назвать спокойным лишь с натяжкой, то сейчас это будет сродни сумасшествию. Теперь он каждую минуту будет вспоминать сладостные мгновения той нечаянной и внезапной близости, жаждая повторения. Для нее же, наверное, лучше было бы совсем забыть такой первый, неудачный опыт взрослой жизни. Нет, конечно, бывает и хуже, но… Первый раз, все-таки, должен был быть не таким.
Влад сдавленно вздохнул. У Ксении получилось сделать то, чего никому не удавалось прежде: выбить почву из-под ног, разрушить холодную стену уверенности в правильности собственных поступков. Не думал он, что попадет в такую передрягу, когда самым страшным судьей будет собственная совесть. Если бы ему на стол легла заява о том, что некий опекун сожительствует со своей несовершеннолетней подопечной, он бы быстро подобрал этому товарищу нужную статью из Уголовного кодекса. Так дело обстояло всего лишь два дня назад, сейчас же внутри него разгоралась непримиримая борьба между сердцем и разумом, грозящая заполонить собой каждую клеточку души, жаждущей любви и ласки, полностью вытеснить здравый смысл.
На подоконнике завибрировал телефон, отвлекая мужчину от гнетущих мыслей и напоминая о том, что помимо него и Ксюши есть еще другой мир.
– Влад, здорово, – услышал он голос бывшего сокурсника и соседа отца. – Тут, такое дело, – замялся Игорь после приветственных слов Демидова. – В общем… с тобой хотят встретиться… переговорить насчет отца…
Оп-па… Такого Влад совершенно не ожидал, зато в душе порадовался возможности хоть немного отвлечься, переключиться на что-то новое. Тем более что эта малопонятная история с отцом не давала покоя.
– Когда сможешь подъехать? – продолжал тем временем Фирсов, расценивая молчание как знак согласия. Впрочем, они оба понимали, что выбора-то особо не было. Встреча была неминуема.
– Кто хочет встретиться? И где? – после недолгого раздумья спросил Влад.
– Время можешь выбрать сам, когда тебе будет удобно, – уклонился от прямого ответа собеседник. – Главное, позвони мне заранее, тебя встретят.
– Чем? – с намеком пошутил Демидов. – Хлебом-солью? Или автоматной очередью?
– Типун тебе на язык, – беззлобно рассмеялся Игорь. – Просто хотят поговорить.
– Хорошо, – уже серьезным тоном ответил опер. – Только подъеду не раньше чем через неделю.
Пока Ксения окончательно не пришла в себя, он никуда не поедет. Сейчас ее одну оставлять нельзя. Не хватало еще, чтобы она с собой что-нибудь сделала. Подростки такие непредсказуемые. Сестра Воронова вообще на себя руки наложила. Нет, Ксению, конечно, никто не насиловал, но и то, что между ними произошло, добровольным актом не назовешь, а если учитывать все предшествующие тому события…
