Не ожидал он от Ксюхи такого выпада, хотя прекрасно понимал, что ею двигало. И ведь молчит, как партизанка, глаза отводит, действует исподтишка в надежде: «Авось проканает?». Но на что не пойдешь ради того, чтобы с твоим ненаглядным ничего не случилось? И все ее наивные и бесполезные ухищрения – сделать вид, что крепко уснула, чтобы при первой же возможности убежать к себе или заснуть прямо в одежде у себя в комнате – он видел насквозь.
Если он и дальше будет настаивать на том, чтобы она спала в его постели, то вскоре, он был уверен, проснувшись утром, будет находить ее уже бодрствующей, несмотря на ранний час, может быть даже за уже накрытым столом. Вот так… чтобы позавтракал, да быстрее свалил, и при этом думал, что всю ночь она провела в его объятиях, а не в соцсети за милой беседой с Дениской.
Ну а что? Весь день предоставлена сама себе, спи после его, Влада, ухода хоть весь день, а ночью болтай в ВК сколько хочешь, хоть до самого утра. Или гуляй, пока он борется с преступностью.
Упрямая девочка… Не ведется она на любимые женским ухом слова о любви, а может, чувствует, что они не искренни. Он уже и сам в детство впадать начал с ней, заладил как влюбленный подросток одно и то же: «Ты моя девушка», «Нужна», «Моя, моя, моя», только она ни в какую. То в Воронова втрескалась по уши, то теперь в этого «мачо с собачкой» по имени Денис. Но не быть им вместе… Может быть, потом, но не сейчас…
На улице мысли повернули в другое русло. А может, пора прекратить все это? Хватит уже… Однако додумать он не успел, потому как выезд с его излюбленного пятачка ему преградил солидный джип, вставший поперек дороги и, по-видимому, не собирающийся никуда уезжать.
– Что за ***? – выругался про себя опер, и так уже потерявший кучу времени на домашние разборки. – Слышь, мужик, – высунувшись из машины, обратился он к хозяину джипа, – тачку свою с дороги убери.
В ответ стекло со стороны водителя опустилось, а сидевший за рулем крепкий, мордатый товарищ, не снимая солнцезащитных очков, важно и лениво бросил: – Ты Влад Демидов? – и, словно уже наперед зная, что прав, добавил: – Разговор есть.
Пока опер раздумывал, что это за люди, проявляющие к нему интерес и знающие, где он живет, водила вылез из своей тачки и раскрыл заднюю пассажирскую дверь, знаком приглашая сесть в машину. В глубине кожаного салона Влад увидел немолодого уже, интеллигентного вида человека в очках, с тростью в руке. Мужчина производил благоприятное впечатление, улыбка во все тридцать два зуба располагала к себе, но опер сразу же почувствовал исходившую от него опасность.
– «Наш» человек, – усмехнулся про себя Демидов, захлопывая за собой дверь своего авто. Рядовые пенсионеры, честным трудом зарабатывавшие себе на жизнь, на джипах и в сопровождении охраны не ездили даже в свои лучшие годы. То, что водитель исполнял еще и обязанности охранника, он понял по мелькнувшей за полой явно недешевого пиджака кобуре с пистолетом. А где же второго охранника потеряли? В такой компании должно быть как минимум два секьюрити, продолжал посмеиваться про себя опер, усаживаясь в прохладный, остужаемый кондиционером, салон. Водитель и по совместительству телохранитель остался стоять на улице.
– Здравствуй, Влад, – протянул руку хозяин салона, радушно улыбаясь. – Рад встрече с тобой, – голос у него был хриплый, грубоватый, что не совсем вязалось с образом «добряка» и «умника». – Я друг твоего отца, Алексей Сергеевич Матюшин. Мы учились вместе, – кинулся он в пространные объяснения, заметив недоверчивый взгляд Демидова. – Семьями дружили. Я и маму твою знал, Галину. Прекрасная женщина… Как она, кстати?
– Что-то я не помню вас среди друзей отца, – заметил опер неприязненно, внимательно вглядываясь в лицо Матюшина. Отец был общительный, друзей у него много было, и в доме они бывали часто, а вот этого интеллигента с обманчивой внешностью и хитрыми глазами он никогда не видел, это точно.
– Мы дружили еще до твоего рождения, – не растерялся «друг отца». – На свадьбе у твоих родителей гуляли, – он все продолжал улыбаться. – А потом жизнь раскидала… Родители твои в Москву подались, а я так и остался в Подмосковье.
– М-м, – протянул Влад и невежливо, но прямо спросил: – А я-то вам зачем понадобился? – некогда ему тут из себя вежливость разыгрывать.
Мужчина улыбнулся еще шире, еще радушнее, но глубоко-посаженные глаза, отливающие холодным блеском за стеклами очков, так и впились в собеседника недобрым взглядом:
– Да я все зову-зову тебя в гости, а ты не едешь…
– А, так это вы те «важные и серьезные люди», о которых говорил мне Игорь? – тут же сообразил опер. – Сами, значит, пожаловали? Ну, и чем обязан?
От улыбки Матюшина уже практически ничего не осталось, она таяла прямо на глазах. Тот, видимо, понял, что сладкие речи с сыном одноклассника или сокурсника не прокатят, решил больше не притворяться. А может, обиделся за невежливый прием. Разговор пошел уже в другом тоне.
– А ты, я вижу, любишь брать быка за рога, – теперь Матюшин говорил иначе, твердо и по делу. И сам он весь преобразился, исчезла показушная добродетель. – Ну, что ж… Хорошо… В общем, так…
Время уже поджимало, Влад непроизвольно кинул взгляд на часы, что не ускользнуло от собеседника.
– Раз ты торопишься на службу, то буду краток, – Матюшин устроился на сиденье поудобнее. – Когда твой отец вернулся в родные края, – он неопределенно махнул головой, – туда, к нам, то устроился на работу ко мне в охранную фирму. Не знаю, в курсе ли ты, но из органов твой отец увольнялся со скандалом, который постарались замять, но, к сожалению, не совсем удачно. На дальнейшей карьере пришлось поставить крест, ну а работа по обеспечению безопасности…
Демидов сделал нетерпеливый жест рукой.
– Можно покороче?
Алексей Сергеевич удивленно приподнял бровь, но через секунду, справившись с изумлением, согласно кивнул и быстро и жестко отчеканил:
– В общем, твой отец за годы работы у меня за моей спиной собрал на меня досье, чего я от него, конечно же, не ожидал. У меня довольно-таки крупный бизнес, и, естественно, иногда, – он тщательно подбирал слова, – приходилось действовать не совсем в рамках закона. А твой отец, не знаю, правда, зачем, начал под меня «копать» совместно с одним местным следаком. Видимо, в ментов еще не наигрался…
– Это который на пустой трассе разбился? – прервал его Демидов, при этом внимательно глядя в глаза собеседника.
– Сергеев улетел в кювет сам, – после паузы с нажимом произнес Матюшин, не отводя взгляда. – И чтобы пресечь твои дальнейшие намеки, прошу не забывать, что и отец твой умер своей смертью, от сердечного приступа. Это чтобы ты не вздумал обвинять меня в кончине своего отца…
– Ладно-ладно, – пожал плечами Влад, ни капли не веря так называемому «другу отца».
Скептицизм опера не укрылся от глаз Алексея Сергеевича.
– Я знаю, что тебе отец перед смертью озвучил немного иную версию, где выставил меня совсем уж в неприглядном свете. Мол, я убрал этого следака и, боже упаси, угрожал расправой ребенку… Ксении, – и, заметив, как напряглось лицо Влада при ее упоминании, вкрадчиво спросил: – Ведь отец просил тебя защитить ее от меня и моих людей?
