Когда Влад вошел в кабинет, Ксения по-прежнему сидела за столом, поглощенная заданием. Окинула его мимолетным взглядом и вновь вернулась к папкам и бумажкам, всем своим видом подавая ему пример, как надо работать. Опер глянул на часы, прикидывая в уме, куда повезет ее обедать, опустился в кресло, постарался сконцентрироваться на работе.
Абстрагироваться от сидящей практически на расстоянии вытянутой руки девушки не получалось. То и дело так и подмывало скосить глаза, выхватить боковым зрением полет ее миниатюрных пальчиков над столом, прислушаться к ее равномерному дыханию, уловить ритм и задышать с ней в унисон. Даже закрыв глаза, мог легко «увидеть» ее рядом с собой.
Отодвинув от себя последнюю папку, Ксения с чувством выполненного долга откинулась на спинку стула. Чуть нахмурившись и стараясь, чтобы Влад ничего не заметил, расстегнула пуговицу на юбке, приспустила замочек. Сразу стало намного удобнее, ничего больше не давило.
– Что, жмет? – несмотря на все ее ухищрения, наметанный глаз опера сразу просек все ее манипуляции под столом. – Сейчас тогда поедем, купим тебе что-нибудь. Заодно и пообедаем. Собирайся, – он с удовольствием спрятал обратно в сейф все дела, чувствуя, как в груди становится тепло и радостно при мысли о том, что проведет с ней несколько приятных часов в торговом центре.
***
Демидов опустился на кожаный диванчик в уютном кафе на четвертом этаже торгового дома. Лениво полистал меню, но с заказом решил повременить до прихода Ксении. Заметив, что при нем она стесняется выбирать и примерять одежду, вручил ей деньги, отвел на все про все полтора часа, сам отправился коротать время сюда.
Отзвонившись в отдел, набрал Макарова убедиться, что тот уже побывал в суде, запустил «липовую» процедуру признания отцовства. Так, осталось найти того, кто, если не ускорит весь процесс, то хотя бы повлияет на то, чтобы бумаги не залежались где-нибудь на столе у нерасторопного госслужащего. Далее следовало найти бригаду шустрых рабочих подлатать Ксюхину квартиру в ускоренные сроки, ведь насколько он помнил, нормального ремонта там давно никто не делал. А еще нужно было попутно начать оформление «эмансипации» Ксении – вдруг они не успеют расписаться.
Влад старался загрузить себя мыслями по полной, чтобы не оставалось времени думать о своем происхождении. Наличие биологического отца не вызвало ничего, кроме отторжения. По хрен ему, что в нем течет кровь не Демидовская, а чужая. Для него навсегда отцом будет один человек – тот, кто его воспитывал, учил ходить, кататься на велосипеде, играть в футбол. Демидов Дмитрий Андреевич. Именно он помогал встать на ноги, научил не реветь из-за разбитых в кровь коленей, расквашенных в пацанячьих драках носов. Жаль было безвозвратно утерянного времени, разменянного на подростковые обиды. И в том, что мать до последнего умалчивала правду, он видел волю отца – тот хотел, чтобы сын никогда не узнал о том, что он неродной. Предпочел сам остаться в глазах Влада подлецом, бросившим семью на произвол судьбы.
Открывшаяся истина не изменила собственного мироощущения, зато поменяла отношение к отцу на прямо противоположное. Прикипевшая к сердцу обида теперь сползала клочьями, разъедаемая сыновней любовью без следа. Всегда любил отца, поэтому и его уход расценил как предательство. Единственное, до слез было обидно, что не узнал этого, пока тот еще был жив. Хотя бы простился с ним по-человечески.
Влад вздохнул. Все, эта страница жизни перевернута навсегда. Нет смысла жалеть о том, что исправить не в силах. Отца больше нет, а реальность ставила перед ним серьезные задачи. Новыми оттенками заиграла жизнь.
Несмотря на все проблемы, навалившиеся разом, Демидов был счастлив. В эту самую минуту, ничего не делая, просто сидя в ожидании Ксении, которая теперь и была его настоящей семьей, почувствовал, что тонет в волнах безусловного, безграничного счастья. Счастья оттого, что теперь не одинок. От осознания, что его забота нужна как воздух ей и ребенку. Целых две жизни вытаскивали его из болота безотрадной прежде жизни, расцвечивая яркими красками темный холст его существования. Ради них стоило жить и бороться. Хотелось запомнить это внутреннее ощущение легкого, желанного блаженства и сохранить его в душе подольше.
Когда на территории кафе появилась заметно повеселевшая Ксения с пакетами в руках, Влад уже начал понемногу нервничать. Не хватало ее рядом. Чтобы вот так, поднять глаза, и она здесь. Да, пусть смотрит в сторону, держится скованно, но уже не тяготится его присутствием, не ищет любой предлог, чтобы избежать общения с ним. Пока и этого достаточно, а дальше видно будет. Капля камень точит. Выходит, благодарить ему надо неизвестного товарища, выложившего запись с видео в интернет. Если бы не эта, нависшая над ними беда, не увидеть ему никогда благосклонности девушки. Общее горе сближает. Теперь от него зависит, сможет ли он сберечь ее драгоценное доверие к нему.
– Знаешь, когда я тебя впервые увидел? – с улыбкой глядя на девушку, спросил Влад, пока они ожидали, когда им принесут заказ.
– Когда пришел за мной? – Ксения с живым интересом посмотрела на него, отчего сердце опера радостно забилось. Как же мало ему надо для счастья. Один взмах ресниц, заинтересованный взгляд, искреннее внимание к его словам.
– Нет, – он покачал головой, – намного раньше. Тебе было тогда лет пять, наверное, – сделал паузу, чтобы насладиться искорками любопытства в серых глазах. Людям обычно нравится слушать истории о себе в детстве. – Вот в таком же торговом центре. Ты с родителями была. Помню, не могла устоять на одном месте, все время подпрыгивала. На тебе было, – Влад чуть прикрыл глаза, силясь вспомнить до мелочей тот день, – платье или сарафан, красного цвета, и косички, – он покрутил пальцем у головы, словно рисуя эти косички, – вот так закручены, с бантами, – сам удивился, что воспоминание не обдало ожидаемо негативом, а наоборот, вызвало прилив теплых, добрых чувств.
Официантка принесла заказ, к неудовольствию Влада разорвала невидимую, тонкую нить между ними. Во время обеда он часто кидал короткие взгляды на Ксению, с тайным довольством отмечая следы раскрепощения на ее лице, в фигуре. Она расслабила плечи, движения больше не сковывала неловкая стеснительность, а на губах, стоило ей встретиться взглядом с ним, играла мягкая улыбка. Видимо, ей, как и ему, стало легко и свободно.
– Все купила что хотела?
– Да, спасибо, – она взглянула на него с благодарностью. Отложив вилку в сторону, полезла в сумочку, вытащила сдачу.
– Оставь себе, – опер мотнул головой, предугадывая ее желание вернуть деньги ему. Как известно, пусть к сердцу мужчины лежит через желудок, а к сердцу женщины? Через любимое ими слово «шопинг»? Во всяком случае, нелишним будет побаловать девчонку. Кто знает, сколько ему дней на свободе гулять осталось. Снова мысли вернулись к тому, от чего хотелось волком выть. Но как говорится, надейся на лучшее, а ожидай худшего. – Сейчас поедем к тебе на квартиру, посмотрим что там.
– А тебе разве не надо на работу возвращаться? – забеспокоилась Ксения. Он и так убил с ней несколько часов рабочего времени.
