Укрыв девушку пледом, Влад еще некоторое время посидел у изголовья дивана, борясь с желанием украсть поцелуй с ее сладких губ, и чувствуя, как пах вновь сводит от неконтролируемой эрекции. Да ну на фиг, он лучше выйдет, от греха подальше. Лучше пойдет загрузится работой.
Из трех доставленных в отдел девиц в коридоре своей очереди дожидалась одна, остальные уже отчитывались перед дежурными сотрудниками. О роде ее деятельности можно было догадаться по слишком откровенному топику да чересчур короткой юбке, прикрывающей лишь «пятую точку». «Боевой раскрас», призванный завлекать лиц мужского пола, отсутствовал, все в рамках приличия – тушь да блеск на губах. Светло-русые волосы, собранные в замысловатые хвостики, придавали ей озорной, хулиганистый вид, но взгляд из-под длинных ресниц проскальзывал настороженный, опасливо-удивленный. Не иначе как «новичок» на данном поприще. «Дамы со стажем» ведут себя по-другому, развязно, бесстрашно, смело.
– Пойдем, – Влад указал вглубь коридора, пропуская девушку впереди себя. – Паспорт с собой?
Она, не говоря ни слова, выудила из маленькой сумочки красную книжечку, не глядя, протянула ее оперу.
– Живешь где? По тому же адресу, где прописана? – спросил он, после того как они уединились в допросной. – С кем?
– С мамой, – без промедления отозвалась девушка. Это был ее первый привод в полицию, поэтому она старалась вести себя так, чтобы не злить мужчину.
– Москвичка? – Демидов еще раз пролистал документ, удостоверяющий личность. – Иващенко Екатерина Алексеевна, – отчетливо прочитал фамилию, имя. – И давно ты на «панели», Катя?
– Нет, – задержанная отвела взгляд, – первый раз.
– А если честно? – криво улыбнулся опер, при этом глаз его улыбка не задела.
После недолгого колебания, Катя заговорила сбивчиво:
– Я просто… с девчонками… К ним… гости приходят…
– Сколько? – прервал Влад ее путаные объяснения.
Девушка запнулась, озадаченная его вопросом. Что он имеет в виду? Стоимость услуг? Но зачем? Она непонимающе уставилась на него.
– Сколько уже занимаешься этим? – повторил вопрос мужчина, не отводя от нее пристального, тяжелого взгляда, который выдерживать становилось все труднее и труднее. Как будто в душу смотрел.
– Два месяца, – она опустила глаза в пол, разрывая тягостный для нее зрительный контакт. И обстановка вокруг нагнетала страху, усиливая чувство дискомфорта – темные стены, решетка на закрашенном краской окне, из мебели только стол и грубые, скрипучие стулья.
– До этого привлекалась? Была уже в полиции?
Иващенко лишь покачала головой, но уже через секунду взволнованно затараторила, заискивающе заглядывая в лицо Владу:
– А что со мной будет? Мама узнает?
– Конечно, узнает, – уверенный и равнодушный ответ пригвоздил ее к стулу, вызвал на глазах неподдельные слезы. – Рано или поздно все равно узнает. И не только мама.
– Пожалуйста, только маме ничего не говорите, – прикусив губу, взмолилась девушка.
– Маме не говорите, – передразнивая ее, вздохнул Демидов. – Тебе сколько лет?
– Девятнадцать, через месяц двадцать будет.
– Совершеннолетняя. А что мамой прикрываешься?
– У меня мама одна, и я ей хочу помочь. Она мне учебу в институте оплачивает, – попыталась объясниться Катя, но опер ее прервал:
– А ты, вместо учебы, с мужиками за бабки спишь. Другой работы не нашлось? – на что та лишь пожала плечами.
Ясно. Девчонка пошла по линии наименьшего сопротивления. Или сама догадалась, или подруги надоумили, как можно особо не напрягаясь зарабатывать деньги и на учебу, и на шмотки, и на помощь маме. Влад был уверен, что та и дальше будет работать в этом «направлении».
Пока он все это обдумывал в голове, Катя тоже времени даром не теряла. Вспомнила наставления подруг как раз на такой случай. Робея, удивляясь собственной смелости, предложила:
– А хотите, я вам…
– Что? – брови опера поползли вверх, в глазах, сменяя холод и неприступность, появилась насмешка, одновременно даря ей надежду.
– Отпустите меня, пожалуйста, я вам стриптиз могу станцевать… У меня и презервативы есть.
Демидов беззвучно рассмеялся. Ох, наивная простота…
– Сутенер у вас кто? – спросил напоследок «по делу».
– Никто. Мы сами, – последовал незамедлительный ответ.
– Катя-Катя, – задумчиво произнес Влад, пробегая заинтересованным взглядом по плечам и груди девушки. Откинувшись на спинку стула, сомкнув руки в замок, тихо сказал: – Ну, давай, показывай свой стриптиз.
Глава 40
Ксения проснулась словно от толчка. Несколько секунд пыталась уловить ускользающий сон, понять, что ее разбудило. Села на диванчике, смахнула с лица упавшие волосы, оглядела погруженный во мрак кабинет. Ей снилось, что ее обнимал… Влад. Прижав к груди, гладил ее по волосам, шептал неразборчиво ласковые, утешительные слова. И ей было хорошо с ним, уютно и спокойно. Странный сон, но реальный до мелочей. Даже знакомый мужской запах, прежде неприятный и отталкивающий, а сейчас нейтральный для нее, до сих пор, казалось, щекотал ноздри. А если закрыть глаза, то можно было и тепло его рук ощутить на спине, плечах. Она поежилась, как будто скидывая с себя ощущение чужих рук.
Спустив ноги на пол, Ксения обулась и, ориентируясь по тонкой полоске света на пороге, направилась к двери. От долгого лежания в одной позе тело одеревенело, мышцы просили о разминке, поэтому первые шаги получились корявыми. В горле пересохло, хотелось пить. Но сначала в туалет.
Девушка толкнула дверь, но та не поддалась. Покрутила ручку в одну сторону, потом в другую, результат тот же. Отлично… Дверь заперта на ключ, который находится у Влада, а сам он где? Ксения прислушалась – по ту сторону двери стояла тишина, лишь где-то в отдалении что-то бормотали то ли люди, то ли радио, то ли телевизор. И что ей теперь делать? Терпеливо дожидаться Влада? А если он нескоро придет? Или на вызов уехал? Или спит где-нибудь в отделе? Стучать изнутри, чтобы привлечь внимание дежурного? Смешно и глупо же она будет выглядеть!
Еще раз дернув дверь, на всякий случай стукнув по ней несильно кулаком, Ксения постояла еще некоторое время, раздумывая, как бы выкрутиться из этой ситуации. Мочевой пузырь уже требовал, чтобы она предприняла хоть какие-нибудь активные действия. Протянув руку, девушка провела ладонью по стене в том месте, где, по ее мнению, должен был находиться выключатель, и кабинет залил неяркий белый свет, заставив ее сощуриться с непривычки.
Пить. При виде упаковки с соком, так и стоявшем на столе, потребность утолить жажду заиграла с новой силой. Сейчас она попьет, а потом придумает, что делать дальше. Только жадно осушив стакан сока, Ксения заметила белеющий на столе прямо перед ней лист бумаги с посланием опера для нее. Ну, конечно! Надо ему позвонить. Как она сразу не догадалась? Ксюша потянулась за сумкой, висевшей на спинке стула.
