Вся его решительность и злость испарились, стоило ему перешагнуть порог. Слабым он становился при виде Ксении, уязвимым. Виноватым, неуверенным, колеблющимся. Боящимся сделать первый шаг и начать разговор о них. Не о том, что им надо расписаться, держаться друг за дружку, чтобы противостоять ударам судьбы, а именно о них. О том, что будет дальше, после регистрации брака, после рождения ребенка. О том, что будет между ними. Он не сможет жить рядом с ней просто так, как бесплатное приложение к ребенку, как ширма для чужих, любопытных глаз, защита от соседских пересудов.
И как только Воронов столько времени держался рядом с Юлей, живя с ней в однокомнатной квартире? Знамо как, по шлюхам шастал, а ему, Владу, этого не хочется. Не то это все, ненастоящее, суррогат дешевый. Тем более, ему есть с чем сравнивать – никакие фальшиво-страстные стоны и судорожные объятия продажных девок не подарят такого неземного блаженства, как поцелуй и затуманенный желанием взгляд Ксюши. Он до сих пор помнил, как в ту жуткую ночь у него крышу снесло от одного ее надрывного вздоха в ответ на его смелые прикосновения к ней. Нет, третьего не дано – или они живут вместе, по-настоящему, как муж и жена, или… Мысль запнулась, оборвалась, провалилась в пустоту – нет никакого «или»…
Ксения поднялась ему навстречу с дивана, где сидела все это время в задумчивости. Краем уха слышала долетавшие из коридора рубленые, грозные реплики, заставляющие сжиматься сердце в нехорошем предчувствии, а заметив непроницаемый, неотрывный взгляд замершего на пороге Влада на себе, совсем разволновалась. Жарко стало, потом холодно, потом снова жарко. Внутри опять что-то противно задрожало. Сохраняя недовольное, как ей показалось, молчание, опер прошел к своему креслу, упорно отводя от нее взгляд, расположился за столом, взял в руки одну из многочисленных папок. Не зная, куда себя деть, девушка обессилено опустилась обратно на кожаную поверхность и вздрогнула от резкого хлопка – Влад швырнул папку на стол.
– Пойдем, прогуляемся, – предложил озадаченной девушке, сверля ее хмурым взглядом. – На свежий воздух выйдем, – стены отдела давили, не давали вдохнуть полной грудью ни ему, ни, судя по ее напряженным, скованным движениям, ей. – Куртку захвати, – глазами указал на ее недавнюю подушку. – Прохладно.
На улице и вправду веяло прохладой. Несмотря на столь поздний, а кому и ранний час, на набережной, куда повез ее Влад, было достаточно оживленно, если так можно сказать о парочках, оккупировавших лавочки, парапеты, просто прогуливающихся по ночной мостовой.
Поставив машину на сигнализацию, накинув на плечи Ксении свою куртку, Влад потянул ее к воде, туда, где было меньше всего людей. Ксюшу тут же окутало облако мужского парфюма, в котором она без труда распознала туалетную воду опера. Стало понятно, почему ей снился Влад – запах шел от его куртки, уткнувшись в которую она проспала несколько часов. Перемешиваясь со свежим речным запахом, аромат обдавал ее миксом с преобладающими морскими нотами, что для ее слишком чувствительного в последнее время носа было некритичным. К тому же то и дело дул ветерок, приятно омывая лицо ночной прохладой.
– Не замерзла? – Влад подошел сзади, притянул ее к себе, заботливо укутав своими объятьями. Они стояли в отдалении ото всех, спрятавшись от желтого рассеянного света уличных фонарей, от посторонних нечаянных глаз. Тяжелым, но не тягостным грузом навалилось на Ксению спокойствие, лишая малейшего желания двигаться. Здесь, на открытой местности, продуваемой ветром, сильные и крепкие руки Влада дарили ощущение тепла и уюта. Совсем как во сне. И мерзкая дрожь улеглась. Девушка с удовольствием расслабилась, откинулась на его плечо, отпустила все мысли, отягчающие голову, туда, где в мутной толще воды тонул искусственный свет. Ксения вздохнула, хорошо-то как…
И Владу было хорошо. Щемящая нежность, теплота разлились по телу, когда он почувствовал, что Ксения обмякла в его руках, не стояла больше напряженным колом, стараясь максимально, насколько это возможно, отдалиться от него и в то же время остаться в его руках. Губы загорелись от потребности приникнуть к ее вкусно-пахнущей юной коже, маняще-прохладной на июльском ветру. До дрожи боясь ее реакции, опер прикоснулся к виску девушки в осторожном, невесомом поцелуе.
Она не отстранилась, не вздрогнула испуганно, не дернулась в попытке выскользнуть из его объятий, и он осмелел. Крепче сомкнул руки, ближе прижал к себе, но так, чтобы не сделать больно, не причинить неудобств. Закрыв глаза, поцеловал в макушку и замер, наслаждаясь сладкой истомой, охватившей все тело. Охренеть, сколько же удовольствия могут дарить простые объятия.
Медленно развернув Ксению лицом к себе, Влад приподнял ее подбородок, нежно сомкнул губы в уголке ее рта. Ксения натянулась струной в его руках, перестала дышать. Зажмурилась на секунду и, вновь распахнув глаза, впилась невидящим, отчужденным взглядом куда-то в ночную высь. Глаза влажно и подозрительно заблестели. Не рискуя больше, мужчина молча прижал ее к себе, позволив спрятаться у себя на груди. Лишь руки, легко касаясь, ворошили волосы девушки.
– Прости, – хриплым шепотом выдавил он из себя. – Прости за все, – оторвавшись от нее, заглянул в бездонные глаза. – И спасибо, – легкая судорога исказила черты его лица, но Влад быстро взял себя в руки. – Спасибо, что ребенка оставила.
Ксюша увернулась от его прямого, благодарного взгляда, пробирающего до глубины души. Внезапная мысль пронзила с головы до ног и, запутавшись в натянутых до предела нервах, забилась диким ознобом по всему телу. Она не ребенка оставила, она просто струсила! Убоялась боли, крови, ответственности. Пустила все на самотек. Сказал Влад «рожай», «таблетки пей», «одежду покупай», и она безропотно подчинилась. Соглашалась с ним, что да, беременна, да, будущая мама, но сама эту мысль не проживала, не срослась с ней. Не за что ее благодарить. Лично она к этому ребенку ничего не чувствует и, вообще, не уверена, что хочет, чтобы он родился. Ей еще школу заканчивать, а надежды Влада от нее далеки.
Высвободившись из объятий мужчины, Ксения отошла к самой воде, прислонилась к каменной резной ограде. Обхватив себя руками, поплотнее укуталась в его куртку. Шаги опера шаркнули за самой спиной, ладони пробежались по ее предплечьям. Влад снова притянул девушку к себе, зарылся лицом в душистые волосы. Без прикосновений к ней его ломало как наркомана без дозы. Хотелось высказать все, что на душе. Теперь, когда разобрался в себе, и слова правильные появились, однако, он боялся, что она не захочет слушать.
– Ксюш, может, у нас все получится? – с надеждой прошептал ей на ухо, продолжая зарываться лицом в ее волосы, наслаждаясь их шелковистой гладью. – Давай попробуем. По-настоящему, – с болезненной горечью заметил, что на этих словах она напряглась. – Я подожду сколько надо, – а сам не верил, что успеет. Неизвестно откуда взявшееся острое ощущение надвигающейся беды закружило в воздухе, проникло сквозь поры под кожу, песком заскрипело на зубах. Он знал, ловушка захлопнулась, время пошло.
Глава 41
Для Воронова уже традицией стало начинать и заканчивать день просмотром новостных лент в интернете. Конечно, он и раньше следил за событиями дня, но в основном все ограничивалось изучением в отделе сводок за прошедшую ночь. Но за последние несколько дней он, как по графику, трижды в день заглядывал на сайт Главного следственного управления Следственного комитета России по городу Москве, не говоря уже о том, чтобы внимательно мониторить кримстраницы изданий «желтой прессы». Ушлые и дотошные журналюги всегда так и норовят раскопать неприглядные истории и заявить о них во всеуслышание, и чем громче, тем лучше. И эту новость он выучил уже практически наизусть. Не хотел, но цитировал заметку про себя, будучи не в силах отмахнуться от нее как от назойливой мухи.
