Её куда сильнее притапливало далеко не притихшими чувствами к сидящему напротив мужчине в чёрном. И, похоже, он единственный, кто вообще и никак не отреагировал на действия целующейся парочки, продолжая разглядывать чуть покрасневшую блондинку в противоположном кресле. Правда недолго. Видимо, его внимание было на несколько минут отвлечено реакцией далеко не привлекающей его женщины.
– Да, да, мадам. Именно так всё и происходит. Но только у нормальной пары. – его голос безапелляционно смял наполнившую купе «тишину», состоявшую теперь и в основном из чавкающих звуков, которые практически не прерываясь исходили от облизывающих (в прямом смысле этого слова) друг друга подростков. И да, он обращался к застывшей в своём кресле почти контуженной мамаше.
– Я, понимаю, подобная романтика прошла вас стороной, не только в вашей короткой юности, но и даже после. – а вот теперь он издевался в открытую, и Дэниз данный факт нравился всё меньше и меньше. Она прекрасно понимала, на что были направлены его слова и зачем он вообще заговорил. – Хотя… может вы и правы, когда сумели убедить себя в том, что это не самая большая потеря в вашей жизни. Действительно, что в этом такого? Ну встречаются, ну зажимаются и лижутся на всех углах, потеряв стыд, моральные принципы и даже человеческий облик. Ничего святого и духовного, сплошная физиология и обмен жидкостями. Всего лишь животные инстинкты и греховная похоть в чистом виде. Липкий пот, слюни, прочие резкие запахи. Обычное желание унять этот извечный подростковый зуд. Правда, Мэттью?
Наверное, ему было мало обращаться непосредственно к парализованной мамаше. Без контрольного никак не обошлось. Подмигнуть ошалевшему мальчонке, впитывающего в себя с жадным вниманием всё-всё-всё, что тот видел здесь, слышал и вполне даже понимал о чём вообще велась речь.
– Да как вам не стыдно? – просипела большая женщина, с явной заторможенностью приходя в себя. – Мэттью… а ну, вставай! Живо! Ты меня слышал? Мы уходим отсюда! Немедленно!
– Почему? – едва не хныкая, протянул разочарованный ребёнок и даже заёрзал на месте, глубже вжимаясь в спинку кресла.
– Это ещё что за «почему»? Я сказала ПОДНИМАЙСЯ! А ну, давай! На выход и без лишних комментариев! Бери свою куртку, кепку, рюкзак и чтоб ни единого мне звука. Повторять дважды я не собираюсь.
А как её подбросило кверху, буквально подтолкнув исподнизу невидимой, но очень мощной волной. С трудом верилось, что в этом неподъёмном теле грузного исполина столько скрытой энергии и подвижности. Если на поднятие чемоданов на багажные полки у неё ушло не меньше трёх минут, то на их снятие хватило всего одной.
– Вот и какого, спрашивается, надо было столько тянуть? – так Ему ещё и мало!
Мало того, что самодовольно лыбился, когда всё это произносил, не понятно к кому конкретно обращаясь, так ещё не преминул подмигнуть Дэниз, потянувшись ленивым движением показательно расслабленной руки к пачке сигарет и зажигалке.
– Если не было желания здесь оставаться с самого начала, для чего вообще стоило тратить столько нервов и сил на тех, кому с тобою явно не по пути? Не проще ли сразу уйти, если не уверен в собственных возможностях? – о чём это он? Намекал, что мамаша сама надеялась его отсюда выживить?
Сукин сын! Ведь знает, что с ним нереально тягаться, зомордует любого, не напрягаясь и даже не глядя противнику в лицо. В принципе, именно это он сейчас и сделал, пока излагал свои гениальные мысли, вытягивая из пачки новую сигарету и рассматривая сосредоточенное лицо Дэниз, как единственное интересное для него здесь произведение искусства.
Невероятно! Как ему всё это удаётся? Откуда в нём столько цинизма и нескрываемого надменного превосходства? И ведь по любому спит по ночам точно как тот безгрешный младенец.
Изящно прикурил, затянулся, чуть задержав немалую порцию дыма в лёгких…
– Боже правый, он ещё и курит! Не мог дождаться пока мы уйдём? Мэттью, живо! На выход! Пресвятая Великомученица, что за купе и люди? Ничего святого! Рассадник грязи и гнилостных пороков! В тюрьме, наверное, чище и пристойней, чем здесь! – удивительно, что мамаша не плюнула напоследок в это самое купе, перед тем как окончательно захлопнуть за собой двери.
Ещё один постыдный побег, закончившийся угрожающим дребезжанием зеркала со столь знакомым звуком характерного удара о паз в стене. День сурка отсчитал свой первый повтор?
И опять неестественная тишина наполнила окружающее пространство, прерываемое лишь размеренным стуком колёс экспресса в такт едва осязаемого покачивания вагона.
На два освободившихся места так никто и не посягнул. Дэниз тоже поймала себя за несвойственным ей занятием – тупым рассматриванием опустевших кресел. Наверное, ещё не успела прийти в себя окончательно, как и поверить в случившееся и в происходящее. Глаза видели, но разум не воспринимал. Впрочем, как и остальное с остальными.
Медленно, едва ли соображая, что делает и зачем, перевела взгляд на противоположные кресла, где буквально теснилось четверо пассажиров. Может она и вправду спит? Тогда почему никто из оставшихся попутчиков никуда не исчезает и не испаряется.
А брюнет? Для него существуют хоть какие-то пределы с границами недопустимого, или что-то действительно святое, на что у него не поднимется рука и не шевельнётся язык?
Вот и сейчас, смотрит на неё со своей неизменной ухмылочкой ироничного циника и хоть бы что. Ни тебе угрызений совести, ни подобие чувства стыда перед столькими свидетелями. Наверное, единственный дискомфорт, который он успел словить за всё это время – это недавний случай с его соседом альбиносом, когда тот сдвинувшись по сидению своего кресла задел его ногу своей. Зато теперь эдакий король всея положения, пусть и не в окружении раболепных подданных, но достаточно сообразительных для сложившейся ситуации пешек, чтобы не лезть сознательно на рожон.
Добился ещё одной красной галочки в свой списочек, так называемых, побед от скуки ради? Празднует ещё одной эксклюзивной сигареткой, выпуская дым из лёгких в сторону пустых кресел, будто окончательно выкуривая никотиновым запахом тлеющий отпечаток поверженной жертвы?
Дэниз демонстративно закашляла в кулачок. И это всё, на что она была сейчас способна. Максимальная просьба затушить сигарету. Но и её хватило только на то, чтобы этот самодовольный Дьявол перевёл свой вопросительно выжидающий взгляд на подчёркнуто недовольную девушку. Может и вправду набраться наглости и попросить его об этом вслух?
– Во истину, сколько же впустую потрачено времени. – либо он прочёл её мысли, либо решил опередить до того, как она наберётся смелости выложить всё, как на духу. – Нет ничего утомительнее, чем катание в общественном транспорте, убивая долгие минуты драгоценных часов на бессмысленное переливание из пустого в порожнее. Я ведь прав, дорогая?
Ах вот оно что! Таки решил возобновить эту грёбаную игру их якобы близкого знакомства.
Наверное, нечто подобное она от него и ждала. Такие люди не останавливаются на полушаге и на недосказанном предложении. Способны вернуться к начатому даже через несколько дней, а то и лет. А если ещё и обстановка долгого путешествия ну просто обязывает. Теперь-то его уж точно ничем не заткнёшь.
