– Хотите сказать, что мы недостаточно откровенны в своих желаниях и чувствах?
О, как же Дэниз не терпелось сказать этой малолетней дурочке, чтобы та заткнулась и банально не нарывалась. Хотя… А зачем? Если той нравится искать на свои пятые точки приключения, кто ж ей может отказать в подобном удовольствии?
Попутчик в чёрном неспешно выпустил струю сигаретного дыма по направлению к потолку в ложно «задумчивой» позе и провёл кончиком языка по верхней губе, то ли смакуя вкус дорогого табака на своей коже, то ли намеренно затягивая паузу перед следующим ответом. В любом случае, выглядело это на редкость изящно и завораживающе.
– Если говорить до конца на чистоту, – наконец-то пожал губы и отрицательно качнул головой, – то, увы, нет. Какой смысл столько часов тратить на публичное лобызание, если дальше поцелуев вы вообще и не думали заходить? Доводить себя и партнёра до острого возбуждения и при этом не кончать?.. Я понимаю, если это делается намеренно с целью помучить один другого, но в том случае, если мазохист только один. Но изводить один другого?.. В чём смысл? Поцелуй, особенно глубокий и долгий, – прелюдия к чему-то более многообещающему и конкретному, своеобразный аперитив, направленный на разогрев аппетита до нужного уровня. Но если после так ничего и не последует, выходит, все направленные в него силы, эмоции и те же желания окажутся потраченными впустую, спущены на ветер, как и большая часть нашей жизни. Суррогатные фантазии, виртуальные миры и мнимая любовь – разве мало нас окружают тем, чего нет, на что мы и без того расточаем свои лучшие годы и в особенности чувства? А в чём суть данного «экстрима»? Просто целоваться на глазах незнакомых людей – да кого этим сейчас удивишь?
– Ну, а вам-то что с того? – хотелось ли Дэниз заткнуть его в коем-то веке, или же это обычная реакция на него же самого, вызванная его словами и его поведением (а может и взглядом, голосом, недосягаемой близостью)? Но что-то заставило её чуть ли не выпалить эти слова, не сколько прикрываясь ими от возможных последствий, а используя в качестве защитной атаки. Ей даже думать было страшно, куда он клонил, не то что озвучивать это вслух: – Надеюсь, вы не станете брать их на понт, провоцируя на показательный секс?
Она действительно надеялась его этим осадить? ЕГО?
Как у неё вообще не опустилось сердце, а по ходу где-то между диафрагмой и желудком не оборвать своего ритма на несколько долгих секунд?
Он неожиданно подался вперёд, опираясь о столик изгибом локтя и как то любопытное «чудовище» из бездны параллельного измерения приблизив к ней свой совершенный лик. Если бы он просто смотрел, как смотрят все и как она при этом пропускает сквозь себя чужие взгляды, но не так же. Не ощутимо сфокусировавшимся взором, проникающим в сокровенные глубины сущности своей оторопевшей жертвы.
А его глаза… Ей не могло показаться. Из окна падал тот же поток дневного света, что и за несколько минут до этого. Ни густых теней от возможных высотных объектов вдоль путей, ни затянувших небо грозовых туч, но ощущение такое, будто именно их ложные свинцовые мазки смазали прозрачную синеву бескомпромиссных очей напротив, сделав те ещё более беспощадными и пристальными, чем за пару мгновений до этого. Не дай бог позволить ему сотворить хоть что-то недопустимое и невозможное, например, проникнуть туда, где никто и никогда в принципе не бывал, как и не имел понятия о существовании данной в девушке стороны. А ей почему-то чудилось, что если она даст хоть малейшую слабину, оступится и не удержит защитного блока, то он обязательно это увидит и обязательно ухватится за неё с ликованием торжествующего триумфатора. И уже не отпустит… никогда и ни за что…
– Судя по твоей реакции, ты одна из рьяных приверженок нравственности и высокоморальных устоев? Тебе якобы противна сама мысль о подобной вероятности – стать свидетелем нечто для тебя неугодного и не вписывающегося в непоколебимые ценности твоего идеального мировоззрения? Но ты же не можешь отрицать того факта, что при просмотре тех же порнофильмов по телевизору, ты возбуждаешься по хлеще любого скопофила, а ведь там очень много фальши, особенно в женских «оргазмах». Да и занятие сексом на камеру с подложенным один под другого партнёром без настоящих чувств и только строго по сценарию направлены именно на подавление эмоциональной стороны зрителя, опуская того до уровня примитивного животного. Другое дело высокохудожественная эротика в постановочных фильмах с серьёзными актёрами, где, увы, нет места настоящим половым актам и демонстрации человеческих гениталий. По существу, фальшь и там, и там, отсюда и привычка стороннего наблюдателя к предвзятости к увиденному и попыткам сбежать в сходные аналоги собственных фантазий, где можно всё это совместить и придать форму желанного абсолюта. Ведь что странно, по сути никто в кинематографе до сего дня так и не умудрился всё это объединить в одно целое. А может и не странно. Скорее делают это намеренно, чтобы расщепить сознание людей так называемыми этическими ограничителями, приукрашивая уродство многих аморальных понятий каким-нибудь эпатажным фильмецом с претензией на Оскар и опошляя половой акт игрой проституток и педерастов.
– А разве «Калигула» не являлся попыткой того самого совмещения? – конечно, этот вопрос задала Тэнди.
У Дэниз слишком кружилась голова и перетягивало трахею невидимой леской панического удушья, чтобы рискнуть первой пробиться сквозь столь откровенный напор попутчика напротив, да ещё и сохранив при этом стойкое хладнокровие здравого разума и трезвого духа. Казалось, он не просто всё это выговаривал, глядя ей в глаза, а реально зачитывал целый список магических заклятий, копаясь в её сознании с одержимым намереньем найти там нечто ценное для себя. Или же аккуратно зондируя чужую территорию, прощупывая, вскрывая слой за слоем многогранные лабиринты неизведанной сущности…
– «Калигула» старый и, на мой взгляд, оторванный от реальности фильм. И то что во время съёмок на него согнали порноактёров, которые должны были трясти своими гениталиями на фоне игры настоящих лицедеев, не делает его не натуралистичным, ни каким-либо вообще. И скажу сразу, я не ценитель старых кинолент. Актёрское мастерство там настолько посредственно и желает быть лучшего, что смотришь их только ради бесцельной траты времени, и то если тебе вдруг приспичило расслабиться, не загружая при этом голову всяческой требухой. Поэтому-то я и делал акцент на современный кинематограф, на его эволюцию в достоверности передачи человеческих эмоций, окружающей нас действительности и полном застое в иных аспектах окружающей нас реальности. Хотя, боюсь, в погоне за зрелищностью, на задний план скоро отойдёт и сама драматургия, а для большого кино – это равносильно фатальной агонии. Так что, увы и ах, но я один из тех сторонников, кто предпочитает натурализм и естественность наигранной пошлости и бессмысленной трате эмоций на нереализованные желания.
– Хотите сказать, что вы… – Дэниз так и не поняла, как у неё вырвались данные слова, вопреки её состоянию и страстному нежеланию не вступать с этим Дьяволом ни в какие полемики. Наверное, сознание не выдержало внешнего прессинга, расправив нежданной атакой свои скованные крылья, в надежде сбросить с себя неподъёмные цепи чужого давления и любые попытки подмять её юношеский норов под себя. – Что вы какой-то там… вуайерист, разве что с завышенным эстетическим вкусом? И теперь надеетесь склонить меня к участию возможного безумия?
