— Здравствуйте, — пискнула я, руками сжимая ткань юбки.
— О чём вы хотели поговорить, Екатерина Андреевна? — Гриша вошёл в класс и, сняв с плеч пальто, сел за первую парту и сложил на ней руки.
Взгляд быстро скользнул на широкие плечи, по сильным рукам и застыл на длинных пальцах.
Совершенно неприличные, откровенные картинки всплыли в моей звенящей голове. Внизу живота потеплело от желания вновь почувствовать эти руки на своём теле.
Отошла от окна, где стояла до прихода мужчины, и села за учительский стол, пытаясь таким образом хоть как-то отгородиться от Гриши.
Наивно думала, что на таком расстоянии я не буду так остро на него реагировать.
— Сегодня мой первый рабочий день, — начала я, не поднимая глаз.
Перекладывала на столе тетради, вертела в руках ручку, только бы не смотреть на него. Только бы не подать вида, что я готова разреветься от обиды, отчаяния и боли.
Он меня не узнал.
В его взгляде даже не промелькнуло узнавание, когда он на меня посмотрел.
Забыл!
Он меня забыл!
Забыл глупую девчонку, которая отдала ему свою девственность.
— Я вас понял, Екатерина Андреевна, — бархатистые нотки в голосе.
Таким голосом он разговаривал со мной в том номере в отеле.
Вскинула глаза на него.
Хмурит брови, поджав губы, и смотрит на мои руки, в которых я кручу ручку.
— Я с Артёмом поговорю. Надеюсь, что проблем больше не возникнет, — поднимает глаза на моё лицо.
И это происходит снова. Снова я тону в омуте карих глаз. Снова чувствую эту дрожь во всем теле.
Гриша поднимается из-за стола, берёт пальто и выходит из класса, не попрощавшись. Смотрю в его широкую спину и закрываю рот ладонями, чтобы заглушить всхлипы, рвущиеся из груди.
Борюсь с желанием броситься за ним следом, закричать ему в спину, напомнить о себе. Сказать что-то ехидное, чтобы он почувствовал хоть сотую долю тех чувств, что разрывали меня сейчас на части.
Глава 31
Екатерина
Слышу, как захлопнулась дверь кабинета.
Вскинула влажные глаза и увидела, что Гриша вернулся. Закрыл щеколду на двери и решительно двинулся в мою сторону. Всхлипнула громче положенного и до боли прикусила нижнюю губу.
Гриша кинул пальто, которое не успел надеть, на парту и в два шага оказался возле учительского стола. Резко отодвинул стул, вместе со мной и подхватил меня подмышки.
Усадил на стол, развёл ножки в стороны и устроился между ними. Обхватил лицо обеими руками и вжался губами в мои губы. Просто прижался и не шевелился. От удивления перестала всхлипывать. Пальцами вцепилась в столешницу подо мной.
Меня накрыло. Накрыло с головой. Затрясло дико.
И снова по щекам слёзы. От облегчения. От счастья.
Вот.
Я вновь в его объятьях. Чувствую его губы. Его тепло. Его запах.
И сейчас в полной мере я осознаю, насколько он мне необходим был всё это время.
Будто я, чёрт побери, всё это время не дышала.
А его губы сейчас возвращают мне дыхание.
Несмело, боясь, что оттолкнет, положила ладошку на его колючую щеку. Нежно провела, даря невинную ласку. Ещё полностью не веря, что он рядом.
Настолько близко ко мне. Касается меня. Целует. Руками сжимает талию почти до боли.
Но мне нужна эта боль. Чтобы поверить, что это не сон. Не чёртов волшебный сон, коих было десятки.
Оторвался от моих губ и лбом прижался к моему, дыша тяжело, будто только что бежал.
— Почему ты плачешь, если сама ушла тем утром? — спрашивает хрипло, проводя рукой по позвоночнику и сжимаю ладонью мою шею. Несильно. Но отвернуться не получится. — Сбежала при первой возможности.
— Ты сам ушёл, — спорить сил нет. — Я проснулась в кровати одна.
— Глупый котёнок, — пальцы стирают слёзы, которые как-то незаметно продолжают катиться из глаз. — Я пошёл в аптеку за согревающей мазью. Для твоей ноги.
Рука мужчины скользнула на бедро, приподнимая край юбки.
— Гришенька, — выдыхаю в его висок, чувствуя волну желания, которая тут же змейками разбегается по всему телу от того места, где его руки касаются меня.
— Чёрт, — выругался тихо.
Заставляет меня лечь на стол.
Приподнимает мои бёдра, задирает юбку и вместе с трусиками сдергивает колготки. Стыдливо пытаюсь свести ноги вместе. Хоть он меня и видел обнажённой, я всё равно чувствую стеснение.
— Скучал, — одно слово, но столько в нём тоски. Столько чувств, что я жмурюсь.
— Я тоже, — вырывается стоном, потому что пальцы касаются складочек.
Нависает надо мной и, наконец-то, целует меня с напором. Проникая языком в рот. Захватывая мой язык, посасывая, играя с ним. Пальцы, ласкающие меня внизу, заставляют выгибаться.
Подаваться ближе. Самой двигать бёдрами навстречу его пальцам.
Разрывает поцелуй. Прикасается губами к щекам, носу, глазам, из которых изредка скатываются слёзы.
— Посмотри на меня, котёнок, — просит на ухо, прикусывая мочку губами.
Послушно открываю глаза. Встречаюсь с его ласковым взглядом. Прикусываю губу, чтобы слишком громко не стонать, когда пальцы проникли внутрь моего лона. Остатки сознания, которые цепляются за реальность, напоминают, что в школе ещё есть сотрудники, которые могут меня услышать.
Другой рукой гладит меня по лицу, пальцами проводит по губам, ловит стоны, позволяет их кусать, когда сил держать стоны в себе не остаётся.
Его взгляд чернеет, когда я обхватываю губами большой палец руки и начинаю посасывать, выводя на нём узоры языком. Пальцы во мне начинают двигаться быстрее. Я всё же громко вскрикиваю, выгибаюсь дугой на столе, переживая оглушительный оргазм.
Гриша берёт со стола салфетки и мягко вытирает влагу с моих бёдер, одевает колготки вместе с трусиками, поправляет платье. Выбросил салфетку в мусорное ведро и прижал меня к своей груди, целуя в макушку.
Глава 32
Екатерина
— Я думала, что ты сбежал, — призналась я, целуя его шею. — Проснулась одна, тебя не было рядом. Решила, что ты просто сбежал от меня. Ещё пришёл в кабинет и сделал вид, что не знаешь. Я подумала… я столько всего надумала себе, — замолкают на некоторое время, когда Гриша прижимается губами к костяшкам на моих руках. — Гриша, ты женат? — задала вопрос, на который больше всего боялась услышать ответ. — Просто… у тебя сын. А я не хочу быть любовницей. Я такие отношения не одобряю.
