— Хорошо. Я попытаюсь освободиться пораньше. Чего-нибудь вкусненького тебе купить? — я улыбаюсь.
— Нет, я наелась сладкого на сегодня. Гриш, у меня всё хорошо. Честно. Завершай все дела и не откладывай на потом. У нас два выходных впереди. Будет время побыть вместе, — уверяю своего мужчину, понимая, что и так со своим переездом и семейными разборками отвлекала его от работы. — Посмотрю фильм с Соней. Поболтаем. О своём. Женском.
— Точно? Ты уверена?
— Точно-точно, — смеюсь я. — И, Гришенька, я должна извиниться перед тобой за то, что подозревала Артёма в том, что это он прислал те фото. Это была Лера. Прости, Гриш. Я понимаю, что тебя обидела. Он твой сын.
— Опять она. Малыш, ну зачем ты пошла с ней в кафе? Знаешь ведь, что она способна тебя подставить. Знаешь, какая она лживая тварь!
— Я наивно надеялась на то, что она совершила ошибку из-за того, что любила до беспамятства. Хотелось надеяться, что она раскаялась, — оправдываюсь я. — Что тот её поступок был ошибкой.
— Я тебе уже говорил, что ты слишком добрая и наивная? — знаю, что он качает головой, улыбаясь нежно, не только губами, но и глазами.
— Говорил, Гришенька. Но ты знаешь, что я так воспитана. Такой у меня характер. Я хочу видеть только лучшее в людях.
— Знаю, Катюша, — выдыхает в трубку, из-за чего по спине бегут мурашки. — Прости, малыш, звонят по второй линии. Перезвоню тебе потом.
— Целую, — успеваю сказать, прежде чем трубка замолчала.
После разговора с Гришей настроение поползло вверх. Действительно, чего я могла ожидать от Леры после всего того, что произошло. Уж точно наивная дурочка.
Кидаю номер Леры в чёрный список, удаляю её номер из контактов и блокирую во всех социальных сетях. Теперь всё. Теперь окончательная жирная точка.
Моя жизнь изменилась, частично благодаря ей. Ведь если бы я не упала под колёса машины Гриши, то возможно никогда бы не пересеклась с этим мужчиной. И даже в кабинете могло бы не возникнуть того притяжения, которое появилось в ту снежную ночь, при тусклом освещении в номере отеля.
Размышляя о том, как судьба порой коварно выстраивает свои пути, не заметила, как доехала до дома. Чудом не пропустив свою станцию, вышла на улицу, где снова валил крупными хлопьями снег. Наслаждаясь свежим морозным воздухом, пошла в сторону дома через дворы, где не ездили машины и воздух не был настолько загрязнён выхлопными газами.
Вздрогнула испуганно, когда услышала низкое рычание из кустов и пошла быстрее, не оглядываясь. Но когда с другой стороны раздался лай, при чём нескольких собак, сердце ушло в пятки от страха. Увидела трёх бездомных дворняжек, которые высунув языки, с которых капали слюни, двигались в мою сторону. Оглянулась по сторонам, надеясь увидеть случайного прохожего, но улица была пуста. Только вдалеке, опираясь на палочку, шла пожилая женщина. Стараясь не паниковать и скрыть свой страх от животных, выставила руки вперёд и закричала:
— Фу! Уйдите! Фу! Назад!
На мой крик собаки зарычали громче, скаля зубы и наступая на меня. Впереди всех шёл самый крупный, который, судя по всему, был главой своры.
— Фу! Назад!
Я взвизгнула и махнула рукой. Чёрный пёс, с выдранной на боку шерстью, решил, что я на него нападаю, и бросился в мою сторону, открыв угрожающе пасть. Я запуталась в ногах и упала в сугроб, копошась и пытаясь отползти от разъярённого зверя подальше. Две другие собаки лаяли, но пока не приближались. Только страх нагоняли.
— Пошёл вон, — раздался низкий мужской голос, пропитанный яростью и силой.
Пёс прижал уши к голове и повернул морду в сторону моего защитника.
— Вон, — рядом с мордой пса промелькнула толстая палка, чуть не зацепив его морду.
Тот зарычал и бросился на Артёма, вцепившись зубами в руку, которой он сжимал толстую палку. За запястье, прокусывая ткань чёрной куртки. Парень зашипел и выматерился громко, дернув рукой и отшвырнув пса в снег. Тот подскочил мигом и, поджав хвост и поскуливая, бросился наутек. Следом убежали две другие собаки, так же поджав хвосты и прижав уши к голове. Тяжело дыша от испуга и стуча зубами, то ли от страха, то ли от холода, вылезла из сугроба и подбежала к Артёму, который занимал рукой порванную куртку.
— Покажи, — попросила я, доставая из кармана телефон, включая фонарик и направляя не пораненную руку.
Парень убрал окровавленную ладонь, показывая прокушенную руку. Насколько было заметно, рана была глубокой.
— Боже, — меня затошнило от вида крови. — Нужно срочно ехать в больницу, Артём. Я сейчас скорую вызову. Нужно сделать укол от бешенства, мало ли что. Вдруг ещё зашивать рану придётся.
— Лучше на такси. Быстрее доедем, — Артём опустился на землю и рукой провёл по лицу. — Скорую ждать будем фиг знает сколько.
— Тебе плохо? — я испугалась не на шутку.
— Всё норм. Вызывай такси.
К нашему счастью в больнице мы были через пятнадцать минут. Артёма приняли сразу, оставив меня в беспокойстве метаться в коридоре из угла в угол.
— Всё хорошо с вашим молодым человеком. Рану пришлось зашить. Сделали прививку от бешенства. В скором времени, возможно, поднимется температура. Следующую прививку сделаем через три дня. Всего шесть.
Киваю, даже не возражая, что Артём не мой парень. Из кабинета врача выходит уставший и бледный Артём, с закатанным рукавом толстовки и перебинтованной рукой. Подхожу к нему и обнимаю осторожно, чтобы случайно не потревожить больную руку.
— Спасибо огромное, Тёма.
Парень похлопывает меня ободряюще по плечу, отстраняется от меня и опускается на мягкую кушетку.
— Скажи, Катя, нахрена ты поперлась по тёмным дворам? Приключений захотелось? — спрашивает парень, тяжело выдохнув.
Глава 85
Артём
— Скажи, Катя, нахрена ты поперлась по тёмным дворам? Приключений захотелось? — вызвав такси, поинтересовался я, откидывая голову назад и упираясь затылком о стену. Самочувствие с каждой минутой ухудшалось. Голова была будто чугунной, а в горле пекло, будто туда песка сыпанули.
— Я еще район не знаю, — Катя садится рядом, рукой держась за живот. — Шла наугад. Я же не знала, что тут бездомные собаки по дворам бегают. И что на меня нападут.
— Тебе хоть повезло, что не нарвалась на пьяных отморозков. На месте бати я бы тебе всыпал. Вот ты, Катя, вроде умная, а головёхой своей совсем не думаешь, — хочется курить, но сил подняться с лавки нет.
— Буду считать, что это комплимент, — говорит Катя, усмехаясь.
— Живот болит? С ребёнком всё в порядке? — спрашиваю заторможено, когда в очередной раз замечаю, как Катя морщится, держась за низ живота.
