Попаданцем оказалась девушка со странной внешностью. Медики ее отправили в мед-капсулу. Пока все шло по протоколу: найти, обездвижить и доставить на медицинское обследование. Только после того, как попаданец будет осмотрен, с него снимут все необходимые данные, медики убедятся, что он не несет угрозы — с ним можно будет пообщаться. Личное общение всегда интереснее, чем скучные данные отчетов. Да, в прошлом случалось разное, закрытые миры, откуда и выбрасывает вот таких неудачников, приносят много сюрпризов.
Потом попаданцев ждет период адаптации. Принятие факта, что вернуться в свой мир к привычной жизни они не смогут, проходит всегда по-разному: агрессия, депрессия, эйфория, разочарование — это еще не полный список адаптивного процесса. Главное — подобрать правильный мир, где их таланты будут востребованы. После переселения за ними продолжают следить, новый мир не всегда принимает изгоя. Но если уж принял, то всегда меняет его под себя. Это не только речь, но и внешность и поведение, и даже способ мышления. Попаданцы быстро ассимилируют в новом мире и сливаются с коренными жителями так, что и не отличишь. Только в этом случае считается, что мир был подобран правильно. Но и после ассимиляции департамент приглядывает за новичками. Как говорилось ранее, случалось разное, и иногда попаданца приходилось уничтожать, так как он представлял угрозу для мирного населения. Хотя случаи, когда вновь прибывший пытался захватить власть и изменить мир под себя, можно пересчитать по пальцам, но департамент больше не хотел рисковать. Полный контроль и никакого доверия.
Доктор, не молодой уже мужчина, подошёл ближе и заглянул в смотровое окно. В белой просторной комнате было абсолютно пусто, и только посередине стояла капсула мед-бокса. Через прозрачную крышку было видно лицо девушки в обрамлении растрепавшихся черных волос. Пирсинг в нижней губе и правой брови пускал странные блики по белым стенам. Мужчина поморщился, такого уродства он еще не видел. Зачем "украшать" свою плоть бесполезным металлом? То, что это просто колечки из титана, было указано в отчете. Он бы понял, если бы они несли в себе технологические улучшения, а так…
— Сэр, вновь прибывшая здорова и не несет угрозы. Все тесты проведены, ознакомитесь?
— Обязательно, — ответил Кристенс, и в нетерпении дернул рукой, активируя перед собой гало-экран и раскрывая принятый файл данных.
Общую информацию он пропустил, что девушка из гуманоидного мира было видно и так, возраст и средняя продолжительность жизни не имели значения. Низкая мозговая активность привела мужчину в уныние. Он хотел развеяться, пообщаться с ней, но кому захочется разговаривать с гуманоидом, который чуть разумнее вашего домашнего питомца? А по всему выходило, что мир, откуда попала к ним эта девушка, совсем молодой.
— Ну, кто у нас провинился, — вдруг весело спросил медик, — кому поручите вести эту обезьянку?
Кристенс дернул щекой, отчего-то слова врача задели, будто тот подслушал его собственные мысли и уличил в малодушии.
— Для начала я сам пообщаюсь с вновь прибывшей, — бросил мужчина и тут же пожалел о сказанном, зрачки пожилого доктора выдавали его реакцию лучше любых слов.
Глава 1
Удача. Что вы знаете об удаче? Что для вас значит это слово? Я часто слышала: "Мне улыбнулась удача", или: "Я поймал удачу за хвост"… Но ведь по сути, удача — это событие, возникшее в жизни человека в результате случайного, непредсказуемого стечения обстоятельств. Удача не может нам “улыбаться”, и мы не можем “поймать” ее, не можем повлиять на обстоятельства так, чтобы она повернулась к нам лицом. Так почему мы продолжаем полагаться на удачу? Почему так верим в нее?
Но, это все лирика. Давайте знакомиться.
Меня зовут Алиса, и я невезучая по жизни. Точнее, скажем так, я неудачница, ведь удача обходит меня стороной с самого моего рождения. Почему я так думаю? Я вам сейчас расскажу.
Я родилась в глухой деревне из пятнадцати домов, из которых половина стояла пустыми. Говорили, что до развала страны наша деревенька была перспективной. Тут собирались строить завод и открывать новые шахты, но случилась перестройка и все как-то застопорилось. Потом начались девяностые и все развалилось окончательно. Я не застала ни того, ни другого. Честно говоря, я вообще не понимаю, как мама решилась рожать. Тысяча девятьсот девяносто шестой год, по словам нашей соседки, тёти Зины, был ничем не лучше остальных: безработица и разруха. Мой отец давно пил, мать тогда уже тоже пристрастилась к бутылке, и с моим рождением всё стало только хуже. Родители ненавидели друг друга, и с каждым годом это становилось все заметнее и заметнее. Я вообще не помню их трезвыми и веселыми. В моей памяти сохранился образ вечно злого отца и истерично визжащей матери.
Я часто убегала из дома и ночевала на сеновале, который был на чердаке скотника. Скотины мы не держали, да и сена там почти не было, так, валялись по углам клочки соломы, но зато пьяный отец не мог туда забраться. Я затащила наверх старый матрац и пару одеял, но от морозов это не спасало. Когда было совсем туго, и уже холодно для ночевок на продуваемом сеновале, я бежала к соседке. Тетя Зина была единственным человеком, который хоть как-то мне помогал и подкармливал.
Она же ходила со мной в соседнюю деревню и устроила в школу. Три километра в одну сторону пешком, без провожатых. Школа была для меня маленьким адом. Отношения не задались сразу и со всеми. Дети — самые жестокие существа, я прочувствовала это на собственной шкуре. Взрослые ничем не лучше, могу вам точно сказать: преподаватель издевался надо мной ничуть не меньше одноклассников.
Я ненавидела школу, но упрямо в нее ходила. Зачем? Я и сама не знаю, наверное, чтобы не видеть родителей. А может так подействовали слова соседки: "Учись хорошо! Поступишь в институт — уедешь из этой дыры". И я училась с маниакальным рвением. Ненавидела всех, начиная с матери, которая не могла защитить меня от пьяного отца, заканчивая одноклассниками и Степаном Петровичем, нашим преподавателем.
Но моя “удача” решила, что этого мало. В один из осенних дней к школе подъехал ментовской бобик. Учитель не преминул показать свою неприязнь и остроумие сказав, что это за мной, и оказался прав. Наш участковый переговорил со Степаном Петровичем и тот, с противной ухмылкой, сказал: "Собирай свои вещи, Алиса. Дети, попрощайтесь, мы с ней больше не увидимся". Пока я, не понимая, что происходит, собирала сумку, участковый что-то тихо, но зло выговаривал учителю. Выражение его поганой морды было лучшим подарком. Вот только радовалась я недолго.
Зато очень долго стояла на улице, не решаясь подойти ближе. Наш дом сгорел. Я видела остов трех стен и черноту провала внутри. Мне казалось, что эта чернота, которая поглотила моих родителей, хочет пожрать и меня. Она тянула, манила, но я не могла пошевелиться. Рядом ходили соседи, кто-то что-то говорил, но я не помню, что и кто. Я вообще плохо помню тот период своей жизни. Очнулась я уже в детском доме в районном центре.
Детдом я даже не хочу вспоминать. Наверно, жить беспризорником было бы легче, но я не пробовала. Я, как одержимая, продолжала учиться, но учителям было не до нас, да и кроме меня никто не горел желанием получать знания. Единственное, что мне удалось выучить достаточно хорошо — это математика. Именно поэтому я пошла в ПТУ, учиться на программиста. И уже после него мне всё-таки удалось поступить в институт.
