Часы работы музея: с 10 до 18, выходной день понедельник.
(Из путеводителя по Флоренции)
Музеи — это особые места.
А те музеи, которые когда-то были чьими-то жилищами — тем более.
Там особый запах, особый свет, и даже шаги по паркету или мраморному полу звучат по-особому.
Кто знает, почему так?
Возможно, те, кто был тут с самого начала, кто занимал стены и простенки, на чьих глазах рождались, жили и умирали.
Предметы, ставшие музейными экспонатами, знают многое. Но много ли тех, кто умеет получить от них это сокровенное знание?
01. Музей с чертовщиной
Один из главных известных Элоизе законов жизни формулировался следующим образом: «То густо, то пусто». Ну а поскольку природа не терпит пустоты, то на свободное место тут же должно что-нибудь прийти. Приползти или натечь.
Поэтому её не удивило совсем, когда через сутки после возвращения из отпуска у тёплого моря на аналитический отдел обрушилась куча срочной работы. Эти сутки она всё же проспала, и работа уже не казалась чем-то нереальным.
Три немалых отчёта — анализ расходования средств на реставрацию, на закупку экспонатов и на музейный персонал — были в срок подготовлены и отправились на самый верх. Можно было выдохнуть. Тем более, наступали выходные.
Воскресным днём Элоиза навестила в городе Полину, узнала семейные новости — о ней, Валентине и остальных, о Линни, об Анне, обо всех Домениках, рассказала свои.
И как же хорошо было вечером прийти в «сигму», посидеть просто так и обменяться новостями! Оказывается, отец Варфоломей днём вернулся из Флоренции, куда отбыл ещё во вторник по неизвестному Элоизе поводу, а потом запросил к себе туда Лодовико и кое-какую команду поддержки. Элоиза слышала о чём-то таком краем уха, но все мысли её были о работе, поэтому подробностей она не знала. В свою очередь, отец Варфоломей не знал никаких местных новостей. Так что всем было, о чём поговорить.
Карло пришёл с Джованниной, ему удалось извлечь её из мастерской. Лодовико привёл котов, и Элоиза задумалась — кто за ними смотрел, когда он был в отъезде? Снова Кьяра? Которая зашла, робко всем улыбнулась и хотела забиться в угол, но была изловлена Лодовико и усажена за стол — как подобает. Анна не привела никого. Варфоломей привёл разве что свою особу. А они с Себастьеном просто пришли — хоть и с разных сторон.
Один кот облюбовал колени Варфоломея, второй забрался к Элоизе. После этого уже можно было только просить передать то или это — габариты котов не предполагали особой подвижности их носителей.
Случившиеся за несколько дней во дворце события и происшествия были настолько незначительными, что их обсуждение не заняло много времени. Всё, как обычно — люди, жизнь, работа.
— А теперь, дети мои, слушайте повесть о наших похождениях, — Варфоломей протянул Карло бокал, тот плеснул коньяку. — Хотя какая уж там повесть — скоро будет роман. Детективный. Себастьяно, ты бывал на Вилле Донати?
— Доводилось пару раз, — кивнул Себастьен, — мы их консультировали года три назад, они полностью меняли систему видеонаблюдения и ещё что-то из этой же темы.
— Ты помнишь Роберто Казолари?
— Их главного хранителя? Ещё бы, впечатляющая персона. Но он уже тогда был если и не дряхл, то изрядно стар. И ведь он умер, так?
— Да, уже год с лишним тому. И с тех пор там, как говорят, неладно.
— В каком смысле неладно?
— Да во всех. Конкретно — их новый хранитель пропал бесследно, это не сразу сообразили, и с тех пор несколько в растерянности. Плюс там есть вопросы подлинности некоторых экспонатов.
— Господа, вы все, я вижу, в теме, а я не слишком, — покачала головой Элоиза. — Расскажите с начала. Я правильно понимаю, что речь о флорентийском музее?
— Да, Элоиза, правильно, — кивнул Варфоломей. — Вы там бывали?
— Честно признаться, нет, — покачала она головой. — Но слышала, что это стоит сделать. Вроде бы там неплохая коллекция портретной живописи, тесно связанная с историей семьи и города.
— Угу, была, — хмыкнул Лодовико. — А может, и всё нормально. Нужно выяснять.
— При господине Казолари-то всё было в порядке, — вздохнул Варфоломей. — Но такого специалиста сейчас пойди найди. Это, Элоиза, был профессионал высочайшего класса. Он попал в музей чуть ли не случайно, где-то сразу после войны, и чуть ли не студентом. Вы знаете историю виллы?
— Нет, — покачала она головой. — Рассказывайте.
— Всю историю Донати во Флоренции я вам бы очень долго рассказывал, — усмехнулся Варфоломей. — А если кратко — виллу построил в конце шестнадцатого века Пьетро Донати, приблудный венецианец на службе Великого Герцога Тосканского, внук дожа. И вот он-то как раз и начал коллекционировать портреты близких людей и предметы искусства. Изображения жены, детей, любовниц, милые безделушки вроде кубков работы Бенвенуто Челлини — была там тёмная история об этих кубках и тосканском герцоге. Потомки поддержали, и к началу прошлого века коллекция была очень даже впечатляющая. А потом остался единственный наследник, и он с одной стороны очень даже молодец, потому как спас коллекцию от расхищения в смутные военные годы, но с другой стороны — не очень, потому что сподобился погибнуть в бою и предстать перед высшим судом аккурат в сорок пятом году весной. Он, конечно, уходя в армию, успел подсуетиться и завещать коллекцию государству с целью устройства музея, но я считаю, что за такими коллекциями должны смотреть лично заинтересованные в них люди.
Впрочем, коллекции повезло, что в музее случился тот самый Роберто Казолари. Он узнал про картины и прочие предметы всё, что только было можно, и я, честно сказать, не знаю, где он вычитал три четверти того, что знал. В любом случае, общаться с ним по теме было редкое удовольствие. Он знал и особенности написания каждого портрета, и детали биографии — и художников, и их моделей, и про семейную историю Донати мог рассказывать часами. Болтали, что он приходил утром на работу — и шёл с ними всеми здороваться, а вечером перед уходом — шёл и прощался. На момент смерти ему было лет девяносто пять, не меньше. Я рад, что был знаком с ним, и что мы общались. И очень жалею, что его больше нет, потому что после него воцарился хаос.
— Постойте. Вы говорите — главный хранитель пропал, — принялась выяснять детали Элоиза.
— Именно так. После смерти господина Казолари был объявлен конкурс — на замещение должности. Человек двадцать подавали документы, как мне рассказали. Сочли наилучшей и приняли некую англичанку, госпожу Райт, даму молодую, компетентную и амбициозную, её предыдущее место работы было в музее истории искусств в Вене. Она проработала несколько месяцев — с весны до осени — и исчезла. Просто как-то в понедельник не пришла на работу, и никого ни о чём не предупредила — ни коллег, ни родню, ни квартирного хозяина. Поначалу её искали достаточно тщательно, но не нашли, и сейчас она, конечно, числится в розыске, но местная полиция уже отчаялась. Там предполагают, что её где-то по тихой лишили жизни, а что от неё осталось — припрятали, и теперь уже нет возможности выяснить, что случилось. Или же сама хорошо спряталась. В общем, есть куча материалов по этому вопросу, нам готовы их, так сказать, дать почитать.
