Она резко остановилась, когда кто-то завернул за угол, почти в них врезавшись. Юный полицейский. В руках он держал чашку, пытаясь не пролить ее содержимое и не справляясь с этим. При виде Фатимы на его лице появилось удивление, а затем облегчение, когда он заметил Асима.
– Инспектор! Ваш кофе! – Он протянул чашку, на вид полупустую. Асим принял ее с равнодушным лицом.
– Агент Фатима, – поприветствовал полицейский, уже вежливее, чем прежде. – Вас я тоже искал. Кое-кто хочет с вами встретиться. – Он повернулся. – Она прямо за мной шла. Надеюсь, я не… а, вот она!
Фатима увидела другую фигуру, несущуюся по коридору. Молодая женщина в черном плаще и длинной темной юбке, которая шуршала при каждом шаге. Когда она их заметила, ее лицо просияло под небесно-голубым хиджабом.
– Добрый вечер, – поздоровалась она, переводя дыхание. Она посмотрела на Асима, а потом повернулась к Фатиме. – Агент Фатима, я все-таки сумела вас поймать. Хвала Аллаху!
Фатима с сомнением ее разглядывала.
– Не уверена, что мы встречались…
– А! Где моя голова? – Женщина принялась рыться в коричневой кожаной сумке, переброшенной через плечо. После неловкой паузы она добыла нечто довольно неожиданное. Серебряный значок с ее портретом и словами «Министерство алхимии, заклинаний и сверхъестественных сущностей».
– Я агент Хадия, – сказала она. – Ваша новая напарница.
Фатиме показалось, что она почти слышит, как дергаются усы Асима.
Глава четвертая
Автоевнух в абиссинском кафе поставил на стол две белые фарфоровые чашки и удалился в жужжании шестеренок. Фатима заказала крепкий цветочный бленд из Эфиопии, быстро вытесняющий привычные турецкие смеси. Она отхлебнула. То, что надо, – ложка кофе, ложка сахара, как раз пены. Заведение скорее напоминало кафе, чем традиционную ахву, с его современной отделкой и клиентурой. К тому же кафе оставалось открытым всю ночь, и она часто сюда приходила в конце смены, чтобы расслабиться.
По крайней мере, так протекало большинство ее визитов.
Фатима отставила чашку, чтобы пробежаться по бумагам в лежащей перед ней папке. Во время неловкого и молчаливого возвращения из Гизы она уже их просматривала – минимум три раза. Или так, или пришлось бы поддерживать разговор. Теперь она читала вслух:
– Хадия Абдель Хафиз. Двадцать четыре года. Родилась в семье среднего достатка в Александрии. Изучала сравнительную теологическую алхимию в местном университете. Лучшая в своей группе. – Она сделала паузу, подняла глаза. – Два года преподавала в Египетском колледже для девушек в Америке?
Хадия, сжимавшая чашку с черным мятным чаем, оживилась, оправила свой китель, – похоже, она обрадовалась, что ей наконец позволили говорить. Фатима почти забыла, как выглядит министерская униформа для женщин, поскольку сама давно уже от нее отказалась. Помимо кителя на девушке был слишком уж выделяющийся небесно-синий головной платок. Приверженцы традиций и египтяне из глубинки все еще неодобрительно относились к цветастым или узорчатым хиджабам, даже в Каире. Очевидно, она хотела создать образ абсолютно современной женщины.
– Думала, мой диплом будет полезен в королевской миссии, – ответила Хадия.
– В Америке не слишком-то любят алхимию, – вскинула бровь Фатима.
– Миссия в Нью-Йорке, в Гарлеме. Еще работала с иммигрантами в Бруклине – цыганами, сицилийцами, евреями. Их всех подозревают в насаждении «чуждых традиций». – Крупный нос сморщился в отвращении.
Объяснений не требовалась. Американский антимагический закон был широко известен.
– Вернулась в Египет, где была принята в Академию министерства с первой попытки. Выпустилась в 1912 году, распределили в александрийское бюро. Но теперь вы здесь. В Каире. В качестве моей… напарницы. – Фатима закрыла папку, толкнула ее через стол. – Не каждый день новая напарница появляется на месте преступления со своим резюме.
Смуглые щеки Хадии вспыхнули румянцем, пальцы нервно сжали столешницу.
– Директор Амир планировал, чтобы мы встретились завтра. Но я и без того задержалась в министерстве, когда услышала о деле. Так что я поймала такси и решила представиться. Теперь вот думаю, что, может, и не лучшая была идея…
Фатима подождала, пока она умолкнет. Министерство настаивало, чтобы агенты брали напарников. Пока ей удавалось выкручиваться. Все знали, что она работает в одиночку. Уж точно Амир. Скорее всего, он планировал огорошить ее завтра, когда назначение будет официальным.
– Агент Хадия. – Женщина вскинулась, ее темно-карие глаза сосредоточились на Фатиме. – Мне кажется, здесь какая-то ошибка. Я не запрашивала напарницу. Ничего личного, просто я работаю одна. Уверена, они могут приписать вас к кому-нибудь другому. В александрийском бюро есть следовательница – агент Самия. Одна из лучших женщин в министерстве. Могу написать письмо, если хотите. – Вот. Даже сочувствие на лице получилось изобразить. В жестокости нет нужды.
Хадия замерла, что-то прикидывая, поставила чай на стол.
– Мне говорили, что вы поначалу можете не согласиться взять напарницу. Когда я выпустилась, меня распределили к агенту Самие. Я отказалась. Сказала ей, что хочу работать с вами.
Фатима остановилась посреди глотка.
– Вы отказались работать с агентом Самией? Прямо ей в лицо? – Агент Самия была одной из самых впечатляющих женщин, каких она когда-либо встречала. Ей просто невозможно было отказать.
– Она пожелала мне удачи. И вот я здесь.
– Но почему вы хотите работать со мной? У Самии гораздо больше опыта.
– Почему я хочу работать с самой юной следовательницей, которая выпустилась из академии в двадцать? – На лице Хадии проступило искреннее изумление. – Которую приписали к каирскому бюро? Которая стала специальным следователем всего за два года? Чьи дела изучают в академии?
Фатима хмыкнула. Вот так слава и портит жизнь.
– Думаю, вам стоит знать, что я не зря сегодня съездила в поместье Уортингтонов. – Хадия достала еще одну папку, открыла ее и положила на стол. Глаза Фатимы округлились. Зарисовки места преступления!
– Как вы?..
– У меня кузина в полиции. – Хадия усмехнулась, демонстрируя слегка выдвинутую верхнюю челюсть.
Фатима склонилась над рисунками, перебирая листы. К завтрашнему дню Асим пришлет всю информацию. Но он всегда зажимал зарисовки.
– Никогда не видела подобных ожогов, – заметила Хадия. – Какой-то алхимический реагент?
– Огонь слишком хорошо контролировали, – пробормотала Фатима. – Кто-то работал с магией.
– Вот это мне показалось интересным. – Хадия вытащила один из рисунков. На нем изображалась женщина. Она провела пальцем по широкому воротнику и серьгам. – Идолопоклонница, так ведь?
Фатима присмотрелась, ее глаза сузились. Удачное наблюдение. Появление джиннов и магия, затопившая мир, влияли на веру людей самым странным образом. Разумеется, некоторые из них обратились к древнейшим египетским религиям, память о которых въелась в самый ландшафт.
