– Те зажигательные бомбы прошлой ночью в магазине эфирных приборов, – продолжила Сити. – Он принадлежал Храму Осириса. Верховный жрец спасся только благодаря тому, что вмешалась одна из Сорока леопардиц – прогнала джахизитов.
Фатима удивилась ее словам, учитывая их стычку с Сорока леопардицами в эль-Карафе.
– Выходит, теперь леди-разбойницы на нашей стороне?
– Радуйся, что хоть кто-то, – игриво заметила Сити. Ее голос стал серьезнее. – Прошлой ночью разбили окно в лавке Мериры. Но мне кажется, это был случайный вандализм, а не нападение на Хатор. Нам нужно соблюдать осторожность.
Фатима вспомнила их спор о том, стоит ли храмам выходить на публику. Она решила промолчать.
– Знаешь, все это может развалиться. Весь город. Разлезться, как дешевый костюм.
Сити хрипло рассмеялась.
– Будто ты что-то знаешь о дешевых костюмах. – Она крепко обняла Фатиму. – Что бы ни случилось, мы справимся. У нас уже получалось. Теперь пойдем спать. Отказ в качестве ответа не принимается.
На этот раз Фатима позволила отвести себя в кровать. Свернувшись рядом с Сити, она сделал глубокий вдох, впитывая запах любовницы, и наконец погрузилась в сон. Теперь ее сны были приятными, даже умиротворяющими. Она пыталась за них держаться как можно дольше.
Саммит состоялся на следующей неделе.
В среду.
Глава семнадцатая
Королевский дворец был настоящим чудом своего времени: синтез персидского, андалузского, османского и неофараонского стилей. Его построили для нынешнего монарха – тот взошел на трон во время национальных потрясений после исчезновения аль-Джахиза. Его предшественника, того самого Хедива, что пытался арестовать суданского мистика, сместили по требованию британцев. Они приказали новому королю осудить национальное движение и все «суеверные» рассказы о джиннах на улицах Каира.
К чести его, юный правитель осуществлял эти директивы спустя рукава, подписав тем временем договор с джиннами: позволяющий им жить не скрываясь и получить египетское гражданство. После того как британцев изгнали, новая республика сохранила монархию, но бо́льшая часть власти принадлежала избираемому парламенту. За его роль в так называемой Революции Стабильности джинны построили королю величественную резиденцию – призванную продемонстрировать мастерство и упрочить их место в новом египетском обществе. Дворец они называли аль-Хадийя – дар.
Фатима шла по дворцовому парку, не обращая внимания на окружающие чудеса – ни на мраморные купола, сияющие в ночи посеребренными облаками, ни на кусты-топиары, постриженные в виде фантастических животных. Ее сюда направили не для того, чтобы глазеть. Фатима была частью безмолвной армии стражей, солдат, полицейских и агентов, которым поручили удостовериться, что самозванец, называющий себя аль-Джахизом, не омрачит королевский саммит.
Она остановилась, пропуская слуг в королевских ливреях, каждого из которых на тонких поводках из переливающегося жемчуга сопровождали механические страусы красных и золотых расцветок. Заводные механизмы автоптиц ритмично тикали, а в янтарных глазах просматривались шестеренки.
На завтрашнем саммите лидеры и дипломаты попытаются предотвратить растущую угрозу конфликта в Европе. Египет сейчас был одной из великих держав, и существовала серьезная вероятность, что его могут втянуть в столкновение.
Но Фатимы это не касалось. В ее обязанности входили сегодняшние торжества – которые проводились в обширных дворцовых садах для чествования иностранных высокопоставленных лиц, как человеческих, так и не очень. Они прибывали по часам из своих покоев во дворце Абдин на автомобилях с шоферами и позолоченных паровых каретах.
Мужчины были в западных костюмах и парадной военной форме, наряду с кафтанами и модными турецкими пиджаками с золотыми эполетами. У женщин преобладала парижская мода с каирским колоритом: цветочными хиджабами и сложной вышивкой.
Некоторые предпочитали более традиционные наряды. Выделялись суданские факиры в зеленых галабеях и шарфах с триколором Революционной Республики. Представительница одного из освобожденных штатов Индии задрапировалась в ослепительное лазурное сари с золотой отделкой. Она разговаривала с подростком, одетым в белую рубаху поверх свободных брюк и полосатый платок. Вероятно, абиссинский наследный принц – прибывший вместо больного императора. И еще были джинны, чьи причудливые одеяния поражали воображение. Один марид завораживал постоянно меняющей цвета мантией, в то время как водная джанн облачилась в платье из прозрачного тумана.
Для сегодняшнего вечера Фатима выбрала темный костюм. В нем гармонично сочетались жилет в черную полоску, белая рубашка и серебряный галстук с синей заколкой-камушком, которые подходили сине-серебряным запонкам. Она купила новый котелок, чья бархатная поверхность привлекла уже не один взгляд. Особенно он заинтересовал англичан с их унылыми эдвардианскими нарядами. Завидуют, без сомнений. Когда она проходила мимо них, то добавила походке вальяжности, притворяясь, что любуется разноцветными газовыми фонариками, парящими над собранием, словно медузы. Сигнал Хамиду. Он стоял на другой стороне дворика, сменив министерскую форму на стильный кафтан с оторочкой по рукавам и воротнику. Рядом с ним была Хадия в украшенном бисерной вышивкой бордовом платье, которое дополнял хиджаб. Вместе они выглядели состоятельной и современной каирской парой, как и задумывалось. Король не желал, чтобы казалось, будто его дворец в осаде. Агенты и полиция вели себя как можно незаметнее. Хамид слегка кивнул. В ответ она щелкнула по полю котелка. Еще один обход сада завершен, и ничего необычного.
Фатиме бы расслабиться. Самозванца никто не видел со дня нападения, к большому облегчению городской администрации. Но агент не забывала, что так же он себя вел перед тем, как обрушил песчаную бурю и гулей на министерство. Часть ее зудела от желания вновь с ним встретиться. На этот раз они будут готовы. «Съешь врага на обед, чтобы он не съел тебя на ужин», – призывал голос матери.
До ее ушей донесся шум, и она схватилась за трость. Но то были всего лишь аплодисменты. Их причину было нетрудно понять. Король и королева шествовали через толпу, окруженные водоворотом слуг, королевской стражи и клерков. Король был немолодым мужчиной, в волосах под красной феской больше седины, чем черного цвета, как и в средних размеров усах на стареющем лице. Он нарядился в типичные для современных монархов регалии: военный костюм, увешанный аляповатыми золотыми звездами, и вышитая перевязь через плечо.
Королева рядом с ним облачилась в красное платье, каскадом струившееся за ней. Она была моложе, ее пухлое лицо выглядело куда младше. Она была его второй женой и родилась в незнатной семье, за что народ полюбил ее, а значит, и монархию. Рядом с ними шел мужчина с проницательными глазами. Премьер-министр. Вся структура власти, на которой держался современный Египет, собралась в одном месте.
Чуть позади свиты держался долговязый и смутно знакомый джинн. Его темный костюм подчеркивал молочно-белую кожу и рога цвета полуночной синевы. Фатиме понадобилось несколько секунд, чтобы его вспомнить. Из «Жасмина». Может, один из советников короля? Еще одно условие в соглашении с джиннами. Ей стало любопытно, знают ли при дворе о его ночных похождениях?
