Лунацзи
Обитатели Лунацзи производят лучшие автомобили, корабли, летательные аппараты и пассажирские катапульты во вселенной. Гости с других планет даже в самых безумных фантазиях не могут представить себе, какими сложными и качественными являются эти машины. По уровню развития технологий данная сфера значительно превосходит все остальные отрасли местной промышленности.
Те, кто обладает интуицией, сразу же делают вывод о том, что путешествия играют особую роль в жизни лунацзийцев. Но есть и другое объяснение, до которого большинство не доходит. Туристы не могут понять, почему столько разумных существ посвящают свою жизнь путешествиям и подготовке к ним, вместо того чтобы достичь чего-то в другой более плодотворной работе. Только те, кто изучил жизненный цикл лунацзийцев, отчасти понимают, чем вызвано это беспокойство, которое может показаться иррациональным.
На Лунацзи есть большая котловина, где концентрация кислорода выше, чем где-либо еще. Почва там богатая и влажная, из чистого озера туда стекают маленькие водопады; среди зарослей плодовых деревьев круглый год цветут цветы и растут грибы всех цветов радуги. Все лунацзийцы проводят там свое детство, и никто не знает, как они появились на планете. Впервые открыв глаза, они видят только эту котловину.
Рано или поздно у юных лунацзийцев появляется мечта – раскрыть тайну своего происхождения или найти дом, где живут боги. Постепенно они растут и становятся настолько высокими, что уже могут перебраться через камни, которые преграждают путь к склонам котловины. Они заходят в густые, похожие на лабиринт, леса, лезут по склону – туда, где начинается большой мир. Они не могут сказать, сколько им лет, потому что каждый из них взрослеет по-своему.
Выбравшись из котловины, молодые лунацзийцы идут дальше – бродят, ищут… и ничего не находят. Они встречают других, которые покинули котловину раньше и кто все еще ищет, все еще странствует. Поэтому жизнь лунацзийца – это одна долгая миграция. Они переходят из одного места в другое, нигде не задерживаясь. Они строят корабли, автомобили, самолеты, чтобы ускорить скорость своего перемещения, чтобы побыстрее обойти каждый квадратный сантиметр планеты и добраться до границы неба.
Иногда – случайно – кто-то из них выбирает непроторенный путь и выходит на луг где-то в глуши. Там цветет прекрасный серебристый цветок, обладающий пьянящим ароматом. Этот аромат пьянит лунацзийцев и заставляет их испытывать невероятно нежные чувства друг к другу. Они обнимаются, они держатся за руки, они занимаются любовью. Затем они производят на свет потомство на берегу ручья, и он уносит малышей в котловину.
А родители? Они умирают и погружаются во влажную землю.
Таким образом, бесконечные странствия лунацзийцев – это часть довольно простого жизненного цикла.
Ян-Янни
Раз уж речь зашла о росте, я хочу рассказать несколько историй. Первая – о Ян-Янни.
Возраст яняннийца можно определить с одного взгляда. Они, словно деревья, никогда не перестают расти: взрослый в несколько раз выше ребенка, а молодой ян-янниец на несколько футов меньше пожилого. Самый старший из них всегда на несколько голов выше всех окружающих и возвышается, словно одинокая башня.
Поэтому в мире яняннийцев нет такого понятия, как дружба, которой все возрасты покорны. Яняннийцу сложно даже поговорить с соплеменником, который сильно отличается от него по возрасту, ведь если беседа затянется, у обоих будет болеть шея и плечи, поскольку молодой смотрит снизу вверх, а старший – сверху вниз. Более того, у них мало общих тем для разговора. Их дома разной вышины, и товары в магазине они берут с разных полок. Один из них доходит другому только до пояса, и ни один из них не видит выражения лица собеседника.
Однако янянниец не может расти бесконечно. Однажды, проснувшись поутру, он обнаруживает, что его рост не изменился, и тогда янянниец понимает, что скоро умрет. Но это знание не печалит его, ведь на самом деле рост – весьма утомительный процесс; многие его не выдерживают и просто ищут причину его прекратить. Яняннийцы умирают долго, но никто не знает – сколько. Продолжительность данного процесса никто не замерял, и чтобы не усложнять, возраст смерти они считают по тому дню, когда прекратился рост. Для них время – это мера изменений, и когда прекращается рост, время останавливается.
Самый высокий дом на Ян-Янни построили более ста лет назад. В то время жил один старик, который рос год за годом до тех пор, пока его голова не коснулась потолка самого высокого здания, существовавшего на тот момент. Тогда яняннийцы построили башню для него, срубив для этого целый парк. После смерти старика никто не смог побить его рекорд долголетия, и поэтому башню разделили на два этажа и превратили в музей.
По легенде, старик оставил у каждого окна по дневнику; в них он записывал события своей жизни в те годы, когда его рост соответствовал высоте того или иного окна. Позднее другие яняннийцы залезали по лестницам, чтобы почитать дневники, но постепенно они потерялись.
Теперь посетители просто проходят мимо окон и представляют себе, как обедал и чистил зубы человек, способный перешагнуть с одного берега реки на другой.
Тису-Ати и Лутикавулу
Планеты Тису-Ати и Лутикавулу – полная противоположность друг другу. Их разделяют сто тысяч световых лет, и они, словно два конца диполя, и отрицают, и характеризуют друг друга.
Тисуатийцы гораздо меньше обитателей большинства планет. Их кожа особенно мягкая, а их тела могут быстро менять форму. На этой ламаркистской планете развитие экспрессии генов достигло своего максимума и даже превзошло его. Вся эволюция была втиснута в короткую жизнь одного существа.
Тисуатийцы могут изменять свои тела в соответствии со своими предпочтениями. Те, кто занимается альпинизмом, удлиняют руки. Те, кто работает с техникой, отращивают пять-шесть рук, чтобы одновременно открывать или закрывать многочисленные вентили. Выйдя на улицу, вы не найдете там двух похожих тисуатийцев: у кого-то огромный рот на пол-лица, у другого талия тоньше макаронины, у третьего шарообразное тело, покрытое похожей на броню чешуей. Эти изменения уникальны для каждого тисуатийца, и по внешнему виду невозможно выяснить, кто от кого произошел. После определенного срока даже родители тисуатийца с трудом находят своего ребенка в толпе.
Но «в соответствии со своими предпочтениями» – не совсем точное определение. Не каждый тисуатиец может выбрать облик, о котором мечтает; в большинстве случаев они довольно смутно представляют себе, как хотят выглядеть. Только когда тисуатиец делает невероятно большой шаг или на что-то натыкается, он понимает, что его ноги удлинились еще на тридцать процентов, или что на спине у него вырос ряд крошечных шипов. Через несколько лет такой тисуатиец сможет преодолевать целый лестничный пролет одним прыжком, а острые и твердые шипы помогут ему одолеть врага на поле боя.
Многие тисуатийцы гораздо более осторожны, чем жители других планет. Они осторожно говорят, они осторожно работают. Жизнь тисуатийца наполнена страхом: он боится, что на секунду утратит бдительность, и глупая физиономия, которую он скорчил, прежде чем лечь спать, останется на его лице навсегда, превратится в опухоль, удалить которую невозможно.
