- Но мы знаем точно, что поступаем неправильно. Может случиться так, что Кеннета снова поманят звуки дальних странствий, а Кэй почувствует запах водки, и тогда…
Том никогда не видел Рики за работой. Раньше он производил впечатление расслабленного молодого человека, который ходит по вечеринкам и всех знает. Он вообще не представлял, какой толк будет ему от пяти-шести фотографий в журнале, был точно уверен, что это ошибка, что делать это совершенно ни к чему, что это выглядит как крупнобюджетный блокбастер, снятый в крошечной квартире в Стонифилде. Поэтому он никак не мог понять восторгов Марселлы. Она сидела с чашкой кофе и минеральной водой, а когда ее просили улыбнуться, каждый раз делала это просто очаровательно. И каждый раз получалось на удивление натурально, словно она улыбалась от души. Она сидела неподвижно, когда ей делали макияж, подкрашивали губы или поправляли и без того безупречную прическу. А Том, наоборот, постоянно шутил, дурачился, при этом чувствовал себя неловко и постоянно извинялся. Ему казалось, что все это никогда не кончится. Работа в баре по ночам, беготня с тарелками по коридорам и лестницам - все это ничто по сравнению с сегодняшними мучениями.
Но вот наконец, когда шикарные наряды были сданы в химчистку, а они с Марселлой остались вдвоем и снова надели родные джинсы и майки, Том повалился на диван, Марселла присела рядом. Она вся светилась от счастья, глаза ее горели.
- Спасибо, мой милый, милый Том! Прости, тебе, наверное, все это было жутко неприятно, - нежно сказала она.
- Да нет, просто очень напряжно. Мне кажется, я безнадежен.
- Нет, ты был великолепен. Они тоже так сказали.
- Марселла, сколько же у тебя терпения!
- А я обычно удивляюсь, как у тебя хватает терпения на твою работу. Например, приготовить такие маленькие суши… Я бы уже давно с ума сошла. Я же тебе говорила.
Она погладила его по лицу, и он почувствовал, как сильно забилось сердце.
- Это потому что ты ничего не ешь, - улыбнулся он ей. - Ты никогда не сможешь ощутить вкус по-настоящему, как это делают люди менее стройные, чем ты.
- О, наверное, рано или поздно я все-таки почувствую к этому вкус, - пообещала она.
Он знал, что этого не случится. Даже на детских фотографиях Марселла выглядела худенькой, почти бесплотной.
- Увы, мне надо идти, - сказал он, поднимаясь.
- Серьезно? После всей проделанной работы?
- У нас много дел. Кэти работала сегодня целый день одна, пока я тут позировал. Надо пойти помочь ей.
- Да, конечно, иди! Просто это «позирование», как ты его называешь, еще может принести пользу твоему делу.
- Марселла, ну будь ты хоть немного серьезной!
- Я серьезна, как никогда. А что у вас сегодня?
- День Пресвятой Девы.
- Что?
- Не знаю. Что-то вроде встречи одноклассниц. Они окончили школу двенадцать лет назад. Кажется, дали клятву, что, если будут живы, устроят в этот день вечеринку.
- Но они же не называются так, правда?
- Ну что-то вроде этого. В любом случае я побежал. Я ведь страшно непостоянный, правда?
- Я бы сказала, что эти девы тебя на кусочки разорвут, - сказала она.
* * *
- Кэти! Господи, прости, что оставил на тебя все это!
- Да без проблем, мистер «сы-ы-ы-ы-ы-ы-ыр»… Я даже рада, что сегодня поработала. А завтра мне предстоит вести детей к этой ужасной фашистке по имени Сара, а потом еще и в сумасшедший дом. Я предпочла приготовить семгу по-французски.
Как они пережили этот вечер, они не представляли. Том, который был просто убит всеми этими улыбками и семичасовым позированием перед камерой. Он улыбался, шутил и сказал, что, скорее всего, произошла ошибка. Ни одна из женщин не могла окончить школу двенадцать лет назад.
Кэти была тоже расстроена. Она все время переживала за то, как пройдет встреча с этой ужасной социальной работницей Сарой. При этом она ухитрялась удивительно быстро сновать по комнате взад и вперед, пока дамы визжали от восторга, вспоминая события минувших лет. Почти каждая пообщалась с Кэти, и только три отказались: Джанет, которая жила в Новой Зеландии, Орла, исповедовавшая какую-то таинственную веру на западе Ирландии, и Аманда, владелица книжного магазина в Канаде, со своим любовником. Кэти задумалась, не могла ли это быть Аманда Митчелл? Мало ли, как способны сложиться обстоятельства! Их раздражала Аманда. Она всегда жила в достатке, ее семья приобрела этот дом в Оклендсе, поэтому она вполне могла вернуться.
- И кто он, этот ее любовник? - осторожно спросила Кэти.
- А, это совсем не он, это она. Представьте себе, Аманда Митчелл - единственная из двенадцати девушек в классе, которая влюбилась в женщину. Каково? - спросила та женщина, которая договаривалась об ужине.
Кэти вошла на кухню и рухнула на стул. Ее свояченица - лесбиянка!
Что еще сегодня произойдет?
- По-моему, очень милая компания! - сказала Джун, когда они загружались в фургон.
- И мне показалось, что им все понравилось, - ответил Том.
- Да, милые. А четыре из них даже спросили, где я сделала такое мелирование.
- Им понравилось? - спросила Кэти. Она несколько сомневалась, что Джун идут эти фиолетовые пряди.
- Да, им безумно понравилось. Они были в шоке, когда узнали, что я сделала это в «Хейвордсе». Спасибо огромное, Кэти, это был просто королевский подарок!
- Не за что. Это мои волосы надо благодарить, точнее, то, что о них печется Ханна.
Они поймали такси для Джун.
- Ах, как замечательно изменилась моя жизнь благодаря вам обоим! - произнесла она и уехала.
До самой фирмы они ехали молча.
- Я и не думала, что это может быть так сложно, - сказала Кэти.
- Я тоже. Еда - это несложно, а вот люди часто достают, - поддержал ее Том.
Где-то час и сорок минут они разгружали фургон, убирали все, закладывали продукты в морозильник и готовили печи к выпечке утреннего хлеба. Работали они очень дружно и даже не тратили силы на то, чтобы что-то говорить. А когда все было готово, Том потихоньку вывел фургон на улицу.
- Я как зомби, - сказал он. - Не давай мне спать по дороге, хорошо?
- Только и ты мне не давай, - ответила Кэти. - Что меня может разбудить, ума не приложу.
- Ну хотя бы то, что следующий месяц - май, - засмеялся Том.
- Да, и правда.
Они немного помолчали.
- А почему ты мне это сказал? - неожиданно спросила Кэти.
- А я не помню.
- Мы стареем, Том… И говорить нам становится не о чем, - с грустью произнесла она.
- Да нет, я вот могу сказать, что мой брат оказался в большой заднице, - ответил Том.
