Кэти думала, что, когда Нил придет домой, они сразу поедут в отель «Холлис» в Виклоу, не останавливаясь в Уотервью. Она записала все сообщения на автоответчике для Нила, упаковала вещи, которые могли понадобиться. Теперь у него не будет отговорки, чтобы задержаться дома и погрузиться в дела. Она приехала на «вольво» в аэропорт и стала ждать там, рассматривая прибывающих пассажиров. И наконец увидела его, немного загорелого, наверное, у него там было немного свободного времени. Он разговаривал с одним из коллег и едва остановился, увидев ее.
Она знала одного из его компаньонов, очень серьезного человека, лишенного чувства юмора, но способного черное представить белым. Она определила и другого - политика, занятого своей карьерой; четвертый был высоким и седым, его она не знала.
- Благое небо, вы «Скарлет-Физер»! - воскликнул он. - Мы были на ужине, который вы делали для Фредди Флинна, и сохранили вашу визитку. Вы-то нам и нужны… Нил, почему ты не сказал нам, что женат на этом гении?
- Потому что тогда ты ни на чем не мог бы сосредоточиться там и говорил бы все время только о блюдах Кэти, - отозвался Нил и обнял ее за плечи. Он гордился ею, она видела это. Все будет хорошо, ей не следует беспокоиться о предстоящем разговоре. Рука об руку они прошли на стоянку.
- Я смертельно скучаю по душу, - заявил Нил. - Но мы дома не задержимся, а прямиком направимся в Виклоу - обещание есть обещание.
Том вышел из кинозала в огромном комплексе, подошел к кассе и купил билет на другой сеанс. Блондинка в кассе улыбнулась ему.
- Вы киноман, не так ли? - спросила она.
- А? - вздрогнул Том.
- Вы идете сегодня уже на третий фильм. Стремитесь наверстать что-то или как?
Он был очень симпатичным: широкие плечи, милая прическа, шикарная улыбка. Тот тип парня, который редко встречается в нынешнее время.
- Да, именно это я и делаю. Наверстываю, - ответил он.
Ей показалось, что он говорит вяло, что по-настоящему даже не видит ее. Она пожала плечами. Может, он обкуренный или выпивший. Когда кинотеатр в конце концов закрылся, в небе еще теплился свет. Должно быть, отсвет огней города. Том приехал обратно в фирму. Подумал, не скрывается ли шпион из страховой компании где-нибудь поблизости, подкарауливая, как Том второй раз разгромит помещение. Потом подумал, не съесть ли чего-нибудь. В конце концов, он же здесь как ребенок в магазине сладостей. Арендованные холодильники были забиты едой, или же он может сделать обычный омлет. Но передумал и уселся, держась руками за голову. Затем прилег на диван в главном офисе. Он уже однажды спал здесь, когда был завал из-за вечеринки в прошлом январе. Тогда было холодно, и он укрылся всей одеждой, которую смог отыскать. Сейчас было тепло, и ему не требовалось укрываться. Он лежал в темноте и смотрел в потолок. Скоро он уснет, и ужасная, саднящая рана и ревность уйдут прочь. Но этого не случилось в кино. Сюжеты всех фильмов ничего не значили для него. Перед его глазами стояла Марселла. «Поговори с ней, поговори с ней», - уговаривал он себя. Вполне возможно, что она сидит в Стонифилде, страдая и ожидая его возвращения. Но какая будет от этого польза, если они уже не способны поговорить? С ужасом Том осознал, что им больше не о чем разговаривать. Это уже пройденный этап.
- Что-нибудь слышно от Тома в последние дни? - спросил Джо у родителей.
- Разве ты не видел его в пятницу вечером на этом показе мод? - хмыкнула Мора Физер. Она все еще подозревала, что ее ввели в заблуждение насчет сути того вечера и что ни один из ее сыновей не хотел, чтобы она пришла туда.
- Конечно видел.
- И разве это не было всего лишь позавчера? - спросила она.
- Всего-то? Как необычно.
Казалось, что прошла целая жизнь с той ночи, как великая любовь его братишки, Марселла, вернулась в отель с Полом Ньютоном, вместо того чтобы пойти на скромный ужин Тома в итальянский ресторанчик. Джо не смел даже подумать, какие выводы из этого сделал Том.
Марселла четыре раза звонила в субботу и была заинтригована, каждый раз слыша лишь автоответчик. Он же знал, что она не придет домой в пятницу ночью. Она ведь сказала ему. Откуда такое отношение? Может быть, он сидит и ждет в Стонифилде, в раздумьях, мрачный, выглядящий как маленький мальчик, желающий, чтобы его утешали и гладили по головке.
- Том, - позвала она, войдя в квартиру, но ответа не последовало.
Все было тихо, слишком тихо. И чисто, слишком чисто. Она осознала сразу, что его нет дома. Она огляделась кругом в поисках записки, но ничего не было. Марселла села и взяла сигарету. Для женщины, которая заявляла, что не курит, она выкурила достаточно много за последние дни.
- Извини, если ты чувствуешь себя плохо из-за наших танцев, мам, - сказала Мод в воскресенье.
- Танцев? - сконфуженно повторила Кэй Митчелл.
- Папа сказал, что из-за шума у тебя разболелась голова и ты плохо себя чувствовала.
- Я не помню, - ответила она.
- Может, нам принести тебе чаю или чего-нибудь еще? - поинтересовалась Мод.
- Это очень мило с вашей стороны, но, собственно, зачем?
- Ну, ты не спускалась к завтраку и к ленчу и ничего не ела, так что мы подумали, что ты можешь быть голодна, - объяснил Саймон.
- Нет, вы очень добры, но мне ничего не надо, - отказалась Кэй.
Саймон и Мод спустились вниз. Отец сидел за кухонным столом в мрачном настроении. Большая часть его недовольства была направлена на старика Барти, который, видимо, исчез без следа. Близнецы уже знали, что, если кто-то расстроен, о еде лучше не спрашивать. Так что они взяли банку персиков и немного хлеба и ушли в сад.
- Как ты думаешь, они вроде как… - спросил Саймон у Мод.
- Ты имеешь в виду, у мамы все хуже с нервами и отец становится рассеянным? - озвучила его мысли Мод.
- Что-то типа того. - Саймон был расстроен.
- Не надо им видеть, как ты плачешь. Пойдем в сарай.
- Но он закрыт.
- Нет, Уолтер ушел раньше и оставил его открытым. Я заходила посмотреть, нет ли там прыгалки.
Саймон взял банку с персиками и поспешил в сарай. Лекции отца на тему поведения мужчины и прекращения этих девчоночьих танцев становились невыносимыми.
Том отправился на прогулку. Стоял теплый вечер, и если бы он был в состоянии оценить то, что видел, то вполне бы наслаждался всем. Но он особо не смотрел по сторонам, а отправился на кухню. Сначала ему показалось, что он заметил кого-то возле помещения, но решил, что это игра воображения. Он вошел внутрь и заснул на большом диване, обитом ситцем. Спал он плохо, но если бы вернулся в Стонифилд, то не спал бы вообще.
Телефон резко зазвонил рядом с ней. Это должен быть Фредди. Ей надо держаться с ним холодно. Но это был не Фредди Флинн, а ее племянница Марион, звонившая из Чикаго и заливавшаяся слезами. Сквозь все рыдания Джеральдин смогла различить лишь одно слово, которое повторялось снова и снова: «мужчины». Затем она услышала, как же они бесполезны, безнадежны и на них нельзя положиться ни капельки. Джеральдин глубоко вздохнула. Гарри, очевидно, был так же плох, как и любой другой мужчина. В Чикаго не вывели мужчин лучше, чем где-нибудь еще. Но постепенно выяснилось, что Гарри вовсе не убежал с кем-то еще и не отменил свадьбу. Свадьба все еще готовилась вовсю, просто Гарри и его семья не забронировали отели для первой вечеринки и послесвадебной вечеринки, и сейчас они совершенно не знают, что делать. Джеральдин постаралась успокоить Марион.
