Книга Брат Томас, страница 26. Автор книги Дин Кунц

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Брат Томас»

Cтраница 26

Если та тварь, которую мне удалось разглядеть в снегу, смогла бы сорвать дверь с петель, я бы предпочел более существенную помощь, чем ту, что мог бы получить от обычной монахини. Даже сестра Анжела с ее пронизывающим взглядом едва ли сумела бы остановить чудовище.

Ручка двери задребезжала, задребезжала, начала поворачиваться.

Сомневаясь, что я удержу дверь под напором незваного гостя, я повернул барашек врезного замка.

В памяти сверкнул эпизод из какого-то старого фильма: мужчина прижимается спиной к массивной дубовой двери, уверяя себя, что она обезопасит его от всего того, что осталось снаружи.

Фильм рассказывал о зле, которое несла с собой атомная энергия. Маленькой дозы облучения вполне хватало, чтобы обычные существа за одну только ночь мутировали и превратились в монстров, а другие выросли до гигантских размеров. Как мы все знаем, в реальном мире после выхода этого фильма на экраны около всех наших атомных электростанций резко упала стоимость недвижимости.

Так или иначе, тот парень стоит спиной к двери, чувствуя себя в полной безопасности, но гигантское жало пробивает дверь, вонзается ему в спину, разрывает сердце, выходит из груди.

Чудовища в этом фильме были столь же неубедительны, что и актеры, которые более всего напоминали марионеток, но эпизод с жалом намертво впечатался в память.

Вот я и отступил от двери. Повернулся к ней лицом. Понаблюдал, как трясется ручка. Отошел еще дальше.

Я видел фильмы, в которых тот или иной лопух подходит к окну, чтобы обозреть окрестности, и в результате получает пулю в лоб или попадает в лапы чудовища, которому стрелковое оружие вовсе и не требуется. Оно просто разбивает стекло, хватает лопуха и, кричащего, утаскивает в ночь. Тем не менее я подошел к окну около двери.

Если бы я жил согласно киношной мудрости, то рисковал бы рехнуться, как случилось со многими нашими знаменитыми актерами.

Кроме того, происходило все не ночью, а ясным утром, пусть и валил снег, так что ничего особо страшного для себя я не ожидал.

Тонкая корочка льда образовалась на наружной поверхности стекла. Я заметил что-то движущееся, но только белые контуры на белом, какую-то аморфную форму.

Сощурившись, я ткнулся носом в холодное стекло.

Слева от меня ручка двери перестала дребезжать.

Я задержал дыхание, чтобы стекло не запотело изнутри от моего выдоха.

Гость, стоявший у двери, подался вбок, ткнулся в стекло, словно хотел получше меня рассмотреть.

Внутри у меня все сжалось, но я не отпрянул. Любопытство заставило застыть на месте.

Ледяная корочка на стекле не позволяла разглядеть незнакомца, пусть он и прижимался к окну. Но, несмотря на лед, будь это лицо, я бы обязательно разглядел глазницы, а может, и рот. Однако ни того, ни другого я перед собой не видел.

И никак не мог понять, что именно вижу. Вроде бы кости, но кости неведомого мне животного. Более длинные и широкие, чем пальцы, они выстроились, словно клавиши пианино, только не ровненько, а зигзагом и над первым рядом костей нависали другие ряды. И все кости соединялись суставами. Даже сквозь вуаль льда я разглядел экстраординарность всей «конструкции».

Этот чудовищный коллаж, который заполнял все окно, от боковины до боковины, от подоконника до верха, резко дернулся. Словно тысячи игральных костей застучали по столу, все косточки переместились, будто фрагменты калейдоскопа, создав новый рисунок, еще более удивительный, чем предыдущий.

Я отклонился назад, чтобы охватить взглядом всю мозаику, которая одновременно завораживала и пугала.

Суставы, которые соединяли эти ряды костей (если, конечно, это были кости, а не ножки насекомых, бронированные хитином), вероятно, допускали их вращение на триста шестьдесят градусов с возможностью перемещения как минимум в двух плоскостях.

Все с теми же постукиваниями калейдоскоп вновь переместился, образовав еще один рисунок, не менее замечательный, чем предыдущий, но определенно более угрожающий.

И вот тут у меня появилось ощущение, что суставы между костями обеспечивали их вращение в бесконечном числе плоскостей, что было невозможно не только биологически, но и механически.

Возможно, чтобы подразнить меня, кости опять перестроились.

Да, я вижу призраки мертвых, умерших трагически и по-дурацки, которых распирает ярость и которых удерживает в этом мире любовь. Все они отличаются друг от друга и тем не менее одинаковы, одинаковы в том, что не могут принять правду об их месте в вертикальном порядке вещей, не могут переместиться из нашего мира то ли навстречу славе, то ли в бездонную пропасть.

И я вижу бодэчей, кем бы они ни были. Относительно них у меня есть много версий, но ни единого факта, подтверждающего хотя бы одну.

Призраками и бодэчами список ограничивается. Я не вижу фей и эльфов, гремлинов и гоблинов, не вижу дриад и нимф, вампиров и верфольфов. Давным-давно в канун Рождества я перестал искать взглядом Санта-Клауса. Когда мне было пять лет, мать сказала мне, что Санта — гнусный извращенец, который ножницами отрезает мальчикам пиписки, и если я не перестану говорить о нем, он обязательно внесет меня в свой список и придет, чтобы отрезать ее.

После этого разговора блеск Рождества померк в моих глазах, но, по крайней мере, пиписка по-прежнему со мной.

И хотя мой опыт общения со сверхъестественными существами ограничивается призраками мертвых и бодэчами, существо, которое прижималось к окну с другой стороны, было скорее сверхъестественным, чем реальным. Я понятия не имел, что это такое, но точно знал, что слова дьявол или демон подходят к этой твари куда больше, чем ангел.

Кем бы ни было это существо из костей или из эктоплазмы, оно имело отношение к той угрозе насилия, что нависла над монахинями и опекаемыми ими детьми. Для того чтобы это понять, не требовалось быть Шерлоком Холмсом.

Вероятно, всякий раз, когда кости перемещались, они терлись по ледяной корочке и соскабливали часть ее со стекла, потому что мозаика проглядывала все яснее, края костей стали более четкими, я мог даже разглядеть какие-то элементы суставов.

Чтобы лучше понять, с кем имею дело, я вновь наклонился к окну, изучая эти неземные кости.

Ранее сверхъестественное не причиняло мне вреда. Все мои раны и потери — дело рук человеческих существ, некоторые из них носили шапки-пирожки, другие — нет.

Ни один из элементов костяной мозаики не вибрировал, и у меня сложилось ощущение, что все они напряглись.

Хотя дыхание паром вырывалось изо рта, стекло не туманилось, возможно, потому, что вдыхал я и, соответственно, выдыхал по чуть-чуть. От волнения горло сжалось, не позволяя набрать полную грудь воздуха.

Но меня встревожил тот факт, что в выдыхаемом мною воздухе совсем нет тепла, он такой холодный, что стекло при контакте с ним совершенно не запотевает, будто я вдыхал с воздухом темноту, но выдыхал его уже без темноты. Эта мысль даже мне показалась странной.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация