- Твоя мать - настоящее чудо, - просто сказал Джон. - Не знаю, откуда она берет силы. Показывает пример всем нам, ходячим. Радуется твоему возвращению. Все время считала дни, оставшиеся до приезда: восемь… шесть…
Дара была довольна.
- Это замечательно. Надеюсь, мы больше не будем с ней ссориться.
- Конечно, будете, - философски ответил Джон. - Но не сразу. Сначала должен закончиться медовый месяц.
Они ехали по Бридж-стрит. Лайам Уайт помазал им рукой, и Джон остановился.
- Ты сильно изменилась. Болела, что ли?
- Господи Иисусе! С чего ты взял? - поразилась Дара.
- Ты стала настоящей иностранкой. То ли от воздуха, то ли от еды…
- Тем не менее она выглядит чудесно. - Джон очень гордился своей красивой смуглой дочерью.
- Само собой, - сказал Лайам так, словно это не подлежало сомнению. - Вопрос в том, надолго ли.
- А где Джасинта?
- Куда-то пошла с Томми. Только Джасинте удается выманить его из магазина. Отец Томми ее побаивается.
- Как и мы сами, - с чувством ответила Дара.
Дара посмотрела на магазин Дейли. Он остался прежним. Люди покупали пирожные, масло и бакалейные товары. Жизнь продолжалась. Девочка проглотила комок в горле. У всех остальных было два месяца, чтобы привыкнуть к молочной Дейли без Мэгги. Ничего, она тоже когда-нибудь привыкнет к этому.
Чарли, мывший окна, помахал ей мокрой тряпкой. Зато бывший магазин Мигера было не узнать.
- Кому в Маунтферне нужно туристическое агентство? - спросила она.
- Не скажи. В последнее время у него нет отбоя от клиентов, - с завистью ответил отец.
Дара осматривала город в поисках Керри.
Наверное, он вернулся. Может быть, его сделали директором турагентства? Спросить папу? Нет, до дома осталось всего несколько минут езды. Она послала Керри открытку с датой своего возвращения. Наверное, дома ее ждет ответ.
Над пристройкой висела вывеска «Кафе Райана «Трилистник». Никто не предупредил Дару, что она такая большая. В помещении, где они с Майклом почти год назад праздновали свой день рождения, пробили новую дверь.
Старые рамы покрасили и вставили новые стекла. На каждом подоконнике красовались ящики с геранью, весело тянувшейся к солнцу.
Дара ахнула.
- Я никогда не думала, что это будет так… так…
- Так, что лучше не бывает, - весело закончил отец. - Что ж, может, с его помощью мы и продержимся. Именно там тебя ждет мать.
Кейт сидела в дверях нового кафе. Она была нарядно одета; довершал впечатление шарф, подаренный Рейчел. Когда Дара неуклюже выбралась из машины, мать протянула к ней руки.
У Дары сжалось сердце.
Мама широко улыбалась, но под ее глазами залегли темные круги, а лицо было бледным.
Выглядела она, мягко говоря, неважно.
После возвращения Дары в доме поднялась суматоха.
К ней устремились Грейс и Майкл. Грейс обняла Дару и сказала, что она превратилась в настоящую француженку.
Майкл заявил, что она стала пришепетывать и говорить на ломаном английском.
- Фто ты фказал? - завопила Дара и тузила его до тех пор, пока брат не признался, что сказал это от зависти.
Эдди интересовало, почему она не попробовала улиток. Все друзья говорили ему, что Дара ест улиток на завтрак, обед и ужин, и теперь он чувствовал себя последним дураком.
Деклан спросил, нельзя ли и ему съездить во Францию на следующее лето. Он согласен присматривать за детьми; ему надоело быть самым младшим и будет приятно иметь дело с малышами, которыми можно командовать.
Карри спросила, правда ли, что во Франции всё едят сырым; так ей говорил Джимбо.
Мэри обрадовало, что, вопреки широко распространенному мнению, не все французы живут в свободном браке.
Тут Грейс и Майкл захихикали, а Дара и Кейт обменялись взглядами. О взаимоотношениях мсье Вартена и мадемуазели Стефани Мэри не сообщали.
Было очень приятно снова оказаться дома, где все говорили по-английски, причем одновременно.
Но спросить про Керри было некого. Никто не упоминал его имени.
После ужина Дара отвела Грейс в сад. Считалось, что они пошли осматривать кафе.
- Что слышно о твоем старшем брате? - деланно весело спросила Дара.
- Как, разве он тебе не писал? Я сказала ему, что ты приезжаешь сегодня. Он звонил по телефону. Хотел поговорить с папой.
- И что он сказал?
- Большей частью ругал мисс Хейз. Мне пришлось прижать трубку к уху, чтобы она не услышала. Оказывается, накануне вечером он звонил папе, но… не знаю, кажется, она неправильно передала сообщение. Но я точно сказала ему, что ты возвращаешься сегодня.
- Спасибо, Грейс, - мрачно ответила Дара.
- Ну, как ты жила во Франции? - с жаром спросила Грейс. - Наверное, не вылезала с танцев и вечеринок?
- Нет. Ничего подобного.
- А что тебе понравилось больше всего?
- Наверное, пикник. Знаешь, они так смешно произносят это слово. «Пиикниик»… Брали с собой длинные буханки французского хлеба, сыр, персики и вино… А еще мы ездили на реку. Не на Луару, а на ее приток, небольшой, вроде Ферна, и все плавали, даже мадам. Оставались там дотемна и были очень счастливы.
Грейс смотрела на нее, пытаясь понять, что в этом особенного.
Дара продолжила:
- Знаешь, они чувствовали себя в полной безопасности. Так, словно всегда будут вместе. Я понимала все разговоры, чего обычно не было. Наверное, в этом виновато вино… А потом повсюду появились пятнышки света. Светлячки. Во Франции они есть.
- Ах, да. Светлячки - это красиво, - сказала Грейс.
- Я сказала им, что у нас светлячков нет, и мсье ответил, что по возвращении домой мне нужно будет как следует приглядеться. Наверное, тот день был самым лучшим.
Грейс обрадовалась, что о Франции у Дары остались хорошие воспоминания, и обняла подругу.
- Как хорошо, что ты снова дома! - воскликнула она, и у Дары возник комок в горле.
Ей было бы еще лучше, если бы Керри прислал записку и сообщил, когда он вернется в Маунтферн. Если бы после ужина по Ривер-роуд прибежала Мэгги, хлопая в ладоши и расспрашивая о подробностях. Если бы пришел Томми и стал подшучивать над французами.
И если бы лицо мамы не было таким усталым. Если бы она ела, а не передвигала с одной стороны тарелки на другую кусочки ветчины и холодной курицы.
Лоретто Куинн так не терпелось кому-то рассказать о случившемся, что она пошла к Шейле Уилан.
- Это было совершенно невинно, - сказала Шейла.
