Керри по-прежнему обязан найти тысячу фунтов.
- Это невозможно, - сдавленным голосом сказал он.
В ответ промолчали.
А потом сделали предложение. Вместо этого он должен для них кое-что сделать. Так сказать, возместить долг натурой.
Керри напрягся и стиснул кулаки. Чего от него потребуют?
Нужно надежно спрятать кое-какие товары от посторонних глаз. В месте, о котором никто не знает.
Мышцы Керри сразу расслабились. Он знал такое место.
Вечером в сторожку пришел Майкл.
Мисс Хейз, вернувшаяся из Дублина на поезде по билету выходного дня, показывала Грейс ткань.
- Я бы сшила тебе к открытию платье, но ты, наверное, предпочтешь что-нибудь покупное, - сказала мисс Хейз.
- Почему вы не можете дождаться открытия?
- Потому что судно отплывает раньше.
Майкл ощущал нетерпение и не проявлял желания принять участие в разговоре. Наконец Грейс это поняла и вышла с ним на улицу.
- Ты кому-нибудь говорила о подземном ходе? Кому-нибудь другому? - В глазах Майкла горел лихорадочный блеск.
- Почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
- Сегодня я был в подземелье с Дарой. Она ничего не заметила, но там все изменилось. Кто-то там был и, похоже, даже спал.
Внезапно в мозгу Грейс что-то щелкнуло. Конечно, именно там Керри провел ночь!
Майкл взял с Грейс клятву, что она никому не скажет, но когда Керри в прошлый раз приехал из Донегала, она с ним поделилась. Думала, что это неважно.
Увидев лицо Майкла, она поняла, что ошиблась.
- Нет, - ответила Грейс. - Конечно, я никому ничего не говорила. Ты же сам сказал, что это тайна, правда?
Дара пошла в рощу Койна. Она не ожидала встретить Керри и не хотела этого.
Но он был там; в глубине души Дара знала, что так и случится, поэтому не очень удивилась.
Керри был веселым и довольным. Его прежнее напряжение бесследно исчезло.
Дара стояла молча. На ней было желтое платье в белую полоску, к которому была приколота искусственная желтая роза. Когда она уезжала из Франции, это платье ей подарила ей мадемуазель Стефани, лукаво подмигнув напоследок.
Завтра она вернется в школу, и это странное лето закончится. Но праздновать день рождения близнецов не будут. Помещение, в котором они проводили вечеринку, превратилось в кафе, а их шестнадцатилетие практически совпадало с днем слушания дела Кейт в суде.
Дара спокойно смотрела на Керри.
Он склонил голову набок и улыбнулся.
На улыбку Дара не ответила.
- В чем дело? Рассказывай.
- Сам знаешь. И весь город тоже.
- Не знаю, - с наигранным удивлением ответил он.
- Миссис Файн.
- Она выжила из ума, - презрительно ответил Керри. - Окончательно выжила из ума. Ты знаешь, что она много лет любила моего отца, он устал от нее, и тогда она… Ладно, не стоит об этом говорить.
- Нет, стоит.
- Ну, она пригласила меня к себе, напилась, стала плакать, говорить, что ей очень нравится Маунтферн и здешние люди и что она не хочет уезжать отсюда…
Дара знала об этом из разговоров миссис Файн с Кейт, которые ей доводилось слышать.
- А потом она словно взбесилась. Ну, короче, мне нужно было как-то от нее, отвязаться. Я уложил ее в постель, а утром пришел проверить, не случилось ли с ней чего. Накормил ее завтраком, а наградой за хороший поступок стала сплетня, распространившаяся по всему городу.
Дара смотрела на него, мечтая, чтобы это оказалось правдой.
- Я говорю серьезно. По-твоему, я похож на парня, который будет спать с толстой старой бруклинской еврейкой? Это просто смешно.
Он был красив и ничем не напоминал парня, который будет спать с женщиной, которая годится ему в матери.
- Ты что-нибудь скажешь мне или будешь стоять целый день, повторяя чужие обвинения?
- Не знаю.
Он притворился сбитым с толку и обиженным.
Дара заговорила.
- Когда я была во Франции, то видела светлячков. Я не знала, что так бывает. Они появлялись вечером и напоминали крошечные пятнышки света.
Я спросила мадам, как их называют по-французски. Она сказала: «Mouches feu»
[17].
Они заставляли меня произносить эти слова правильно. Я повторяла: «Mouche feu, voici mouche feu»
[18].
Светлячок, светлячок. И думала о тебе. Каждый раз думала о тебе. Он обнял Дару. Девочка положила голову ему на грудь, услышала, как бьется его сердце, и сказала, словно во сне:
- Я поняла, почему их нет в Ирландии. Спросила и теперь знаю. Эти насекомые любят тепло. А в Ирландии холодно, сыро и дует слишком сильный ветер. Они здесь не выживают. Просто не выживают.
Патрик О'Нил был мрачен и угрюм. Переезд в отель не доставил ему никакого удовольствия. Он решил обойтись без всяких церемоний и даже не отмечать это событие. Отложить праздник до открытия отеля.
Патрик перевез свои вещи и провел ночь в доме своей мечты. Но спал плохо.
Ему не давали покоя нежеланные мысли и неприятные сны. В конце концов он встал и обошел свои владения при лунном свете, как делал несколько лет назад, когда Фернскорт лежал в развалинах.
Луна не изменилась. Как и река, которую она освещала. Но все остальное изменилось до неузнаваемости.
Глава двадцать вторая
Мисс Хейз уезжала из Маунтферна именно так, как собиралась. С достоинством, но без суеты.
Она четыре года мирно жила в этой семье, хранила ее покой, не болтала лишнего и теперь могла уйти со спокойной совестью.
Керри едва заметил, что она уезжает.
Мисс Хейз знала, что так и будет. Теперь она была ему не нужна. Когда-то он был очаровательным, но его чары были валютой, тратить которую на мисс Хейз больше не имело смысла.
Она была спокойна, довольна и не испытывала никаких сожалений. Это событие было запланировано давно.
Если что-то пойдет не так, то благодаря щедрости мистера О'Нила она всегда сможет вернуться. Мисс Хейз сдала свой домик молодой паре с ребенком. Небольшую плату за жилье ей будут пересылать по почте.
Оливия Хейз зашла в пивную, чтобы как следует попрощаться с людьми, и перемолвилась несколькими словами с Кейт. Большинство горожан пожелало бы Кейт благополучного окончания дела о компенсации, но у мисс Хейз было на уме другое.
