- Если я спала с Джимбо, позволила ему настоять на своем, ничто не мешает ему думать, что я позволяю то же самое и другим парням.
На лице Кейт отразилось нетерпение.
- Сегодня Лоретто Куинн и Джек Койн собираются объявить о своей помолвке. Я бы не удивилась, если бы Брайан Дойл сделал такое же предложение своей многострадальной Пегги. Было бы вполне естественно, если бы и вы с Джимбо…
- Мэм, но он может не захотеть…
Кейт ее не слушала.
- Да, прекрасный случай и место замечательное. Мы могли бы даже напечатать заметку в газете. «Певец женится». Самое подходящее время, чтобы на Пасху отпраздновать свадьбу.
- На Пасху?
- Да, одновременно с Лоретто и Джеком. Но вам с Джимом ждать Пасхи не обязательно. Можно сказать, что это связано с его карьерой, и пожениться еще до Рождества.
- Ох, мэм, это было бы чудесно. Только бы он согласился!
- Конечно, согласится. Он будет рад, - сказала Кейт с уверенностью, которой вовсе не ощущала.
Шейла Уилан проснулась с тяжелым сердцем.
Вечером к ней пришел встревоженный Патрик О'Нил.
- Вы - единственный человек, с которым я могу сидеть и разговаривать. - Он выглядел усталым и одиноким.
- По-моему, с вами мечтает поговорить половина страны, - улыбнулась она.
Вряд ли, - с тяжелым вздохом ответил он.
- Завтра вы будете скучать по Рейчел? - Шейла была одной из немногих людей, которые могли задать такой вопрос, не рискуя обидеть Патрика.
- Да, вы правы. Черт побери, она вложила в это столько труда. Я хотел, чтобы опа увидела открытие, даже если потом… - Фраза осталась неоконченной.
- Раз уж ей все равно предстояло уехать, лучше было сделать это сразу, - сказала Шейла.
- Да, это типично женская точка зрения. Я хочу позвонить ей завтра вечером. Когда у нас полночь, в Нью-Йорке только начинается вечер. Она согласилась поговорить со мной по телефону.
Сейчас он говорил с жаром подростка и ничем не напоминал великого О'Нила, открывавшего отель, о котором говорила вся Ирландия, и скрывавшего свои намерения от старой подруги, пока она была здесь. Шейла Уилан подумала, что понять мужчин невозможно. Чем меньше тратишь на это времени, тем лучше.
- Что вы будете делать сегодня вечером? Ляжете пораньше и постараетесь как следует выспаться? Завтра у вас тяжелый день.
- В последнее время мне не спится. Наверное, пойду на прогулку. Мы с Дойлом изрядно выпили. Не знаю, кто из нас больше удивлен тем, что он не сел в камеру за мошенничество, а я - в соседнюю камеру за покушение на убийство.
- Бросьте. Без Брайана вы бы не справились. Вы еще будете скучать по нему. Попомните мое слово.
- Шейла, вы умеете молчать… - начал Патрик.
- Больше нет, - прервала его Шейла.
- Что вы имеете в виду?
- Именно это. В последнее время я больше не молчу. Если вижу то, что мне не нравится, то говорю об этом прямо. Правда, это еще не вошло у меня в привычку, однако я продолжаю надеяться, что поступаю правильно.
Заинтригованный Патрик начал задавать ей вопросы, но она больше ничего ему не сказала.
Если сделанное ею причинит кому-то вред, то именно Патрику. Она обнаружила, что Керри О'Нил возит какие-то ящики и коробки в заброшенный подземный ход, который ведет в Фернскорт.
Он связался с бандой гангстеров, возможно, считая их борцами за свободу, а не грабителями банков, которыми они являлись в действительности. Шейла знала, что в день открытия отеля подземный ход будет блокирован, бандиты арестованы и посажены за решетку, но из уважения к Патрику О'Нилу, который создал в этой местности новые рабочие места, его сына допросят только на следующий день.
Считалось, что Керри О'Нил был их пособником, но сам в преступлениях не участвовал. Во всяком случае, пока. Сержант Шихан сказал, что Керри пошел на это, чтобы заплатить карточный долг.
Она думала о сыне Симуса Шихана, сидевшем в сумасшедшем доме, о сыне Патрика, связавшемся с бандитами, о сыне ее собственного мужа, который не мог приехать из Англии на похороны отца.
Шейла долго мечтала о ребенке. Сыне, который рос бы у нее на глазах. Но сегодня, готовясь к открытию отеля и другим событиям, которым было суждено случиться в этот день, Шейла радовалась, что у нее нет сына. Сегодня она будет волноваться только за себя.
Надежды Дары подольше понежиться в постели не сбылись. Сначала пришлось убирать ванную, а потом мама попросила ее помочь.
Мама выглядела бледной и даже больной. Ее лоб покрыла испарина, а лицо было более взволнованным, чем обычно.
- Все пройдет хорошо, - успокоила ее Дара.
- Ты о чем?
- Об открытии отеля, о чем же еще?
- Да. Да, конечно.
Дара посмотрела на нее с сочувствием. В последние дни мама неважно выглядела. После поездки в Дублин все было по-другому… Дара достала из шкафа бело-синее платье. Конечно, его выбрала Рейчел Файн. Впрочем, как и все остальное. Платье было красивое, но Дара предпочла бы, чтобы временами мама одевалась не так строго. На спине было множество мелких пуговиц, которые требовалось застегнуть.
От мамы пахло дорогим мылом и пудрой. Тоже подарками Рейчел Файн. Может быть, через несколько лет подарки миссис Файн закончатся и ее влияние ослабеет. Мама коротко и ясно сказала, что Рейчел в Маунтферн больше не вернется.
Дара сидела у туалетного столика, бывшего частью зеленой комнаты, и долго смотрела на лицо матери, пытаясь увидеть на нем признаки болезни.
- Ты сказала бы мне, если бы с тобой случилось что-нибудь плохое? - неожиданно спросила она.
- Смотря по обстоятельствам. Если бы ты могла помочь мне исправить ситуацию, то да.
- Что-то случилось?
- Нет. Просто сегодня я немного нервничаю. Так же, как перед слушанием дела о компенсации. Тебе знакомо это чувство.
Да, Даре оно было знакомо. Более того, она сама его ощущала. Девочка не была уверена, что Керри понравится ее платье из гладкого красного шелка. В Дублине она искала это платье несколько часов и потратила на него кучу денег. Когда платье держали в руках, оно выглядело как мятый шарф, но на Даре смотрелось замечательно. Во всяком случае, она на это надеялась. Но реакция Керри непредсказуема.
Когда Дара застегнула крошечные пуговицы, мама стала выглядеть замечательно. Строго и стильно. У платья была длинная юбка. Мама никогда не носила одежду, открывавшую ноги, хотя они выглядели вполне прилично.
Иногда Дара испытывала острую жалость к матери, которая не могла встать и знала, что не сможет этого никогда.
- Дара, я хочу сказать тебе кое-что насчет сегодняшнего дня.
