— Не могу сказать даже примерно. — Девушка качнула головой. — Может минута, а может и целый час…
Тем временем чужая память часть за частью, пласт за пластом начала успокаиваться, возвращая себе прежний облик. Но если большая часть хаотичных потоков останавливалась и возвращала себе форму хрустальных сфер, то некоторые из них распадались на мельчайшие частицы, будто бы не находя в себе сил на возвращение в изначальное состояние. И чем дольше Элин смотрел на них, тем чётче понимал: восстановить эти участки чужой памяти ему не под силу.
Оставалось надеяться на то, что пострадали лиишь старые воспоминания, помутневшие со временем и оттого растерявшие свою крепость.
— А ведь техника могла быть направлена именно на уничтожение свежих воспоминаний. Этим можно оправдать и существование грани в том числе… — Задумчиво произнёс Элин после того, как окончательно остановил буйство энергий. Он не стал тратить время на отдых, тут же опустив ладонь на одну из сфер, в которой оказались воспоминания наёмника недельной давности. — Очень интересно.
— Возможно, ловушка была рассчитана на кого-то слабее нас. На менее опытного ментала. — Эрида тоже не теряла времени зря, разглядывая чужие воспоминания. Таким образом она не только помогала своему носителю, но и приобретала ценный опыт.
— Скорее всего. Первый удар был достаточно силён, чтобы заставить меня отступить где-то двадцать пять лет назад. А там уже шторм памяти выполнил бы всю работу, обратив самые ценные воспоминания в ничто или, по меньшей мере, уничтожив большую их часть. — План неизвестного был хорош. Симбионты знали о том, что среди людей нет достаточно сильных менталов — и действовали соответствующе. Недостаточно опытного анимуса могло просто вымести из разума наёмника, а просматриваемые им воспоминания превратить в нечто неудобоваримое.
Ведь на самом деле повредить память очень просто, так как разум — вещь очень хрупкая, требующая к себе особого подхода.
Оттого Элин испытывал ещё больший диссонанс, сравнивая высококлассную работу по подчинению анимуса с крайне топорной и простой ловушкой.
Другое дело, что простой она была в понимании перерождённого, на пике сил способного воспроизвести любую из сложнейших техник мира. Он не мог не понимать, что его однобокое развитие имело все шансы сыграть с ним злую шутку. Ситуация та же, что и со многими гениями: они не видели сложности в том, что даётся им с особенной лёгкостью, и Элин, посвятив совершенствованию защиты десятки лет, ступил на тот же путь.
Путь заблуждения.
Тяжело вздохнув в обоих мирах, — и реальном, и ментальном, — Элин принялся за работу. Он хотел поближе изучить технику, но понимал, что ему просто не хватит времени. Ведь наёмник действительно мог умереть в любой момент, забрав с собой абсолютно все воспоминания. И тогда вместо того, чтобы поймать журавля и удержать в руках синицу, перерождённый останется ни с чем.
Худший из возможных исходов, которого нужно избежать.
Но чем глубже заходил Элин, тем хуже становилось его настроение. Воспоминания незадолго до и вскоре после границы, определяющей момент обработки, были изменены таким образом, чтобы в них нельзя было обнаружить ментала, поставившего наёмника себе на службу. Лицо, голос, даже силуэт — всё это где отсутствовало, а где было заменено на насмешливые фантомы или маски.
Фактически, неотредактированные воспоминания у наёмника по имени Навал начинались ровно с того момента, когда он встретился с остальными членами группы. Всего одиннадцать анимусов, из которых двое — платинового ранга. Самым слабым был сам Навал, достигший пика серебряного ранга.
Соответственно остальные восемь человек находились на разных стадиях золота. Для небольшой группы — весомая сила, с которой будет непросто справиться и малым кланам, и некоторым средним.
Что же до целей, преследуемых культистами, то здесь всё было одновременно и крайне просто, и очень сложно. Они налаживали связи, собирали информацию, устраняли тех, кто им мешал — и заявляли о своём существовании. Временами наёмникам передавали дополнительные приказы, но никаких зацепок касательно места или времени передачи Элин обнаружить не смог.
Во многом так вышло потому, что сам Навал ни разу таких посланий не находил — лишь получал указания от лидеров группы, наёмников платинового ранга.
Из всего этого перерождённый смог сделать несколько выводов, самый значимый из которых — это незаинтересованность симбионтов в скорейшем захвате власти в Китеже. Да, с наёмниками сотрудничали многие чиновники, анимусы и высокопоставленные люди из малых и средних кланов, но этим всё и ограничивалось. Попыток расширить своё влияние не было, и на по-настоящему влиятельных людей вроде глав кланов, ремесленных гильдий и стражей никто не покушался.
Вероятность того, что влияние на верхушку Китежа симбионты держат в строжайшем секрете Элин, конечно, рассматривал, но — так, вскользь. Захвати демоны власть, и их игра против самих себя выглядела бы слишком глупо.
Кого, спрашивается, они пытались бы обмануть?
Симбионты успешно скрывались от людей, и об их существовании если кто-то и был осведомлён, то предавать эту информацию огласке не спешил. И причин тому было достаточно, ведь Элин, как пример, опасался раньше времени спровоцировать симбионтов, могущих пройтись катком по всем городам человечества, поставив крест на их выживании.
При таком исходе люди, конечно, не исчезнут полностью, но их останется столь мало, что полное вымирание станет лишь вопросом времени.
— Мы закончили. — Мрачно произнёс перерождённый, глядя на всё растущее пятно тьмы, появившееся из ниоткуда и уже довольно давно пожирающее память наёмника. Мужчина умирал, и к нынешнему моменту процесс коснулся и мозга. Не стоило и говорить об изначальной задумке Элина, включающей в себя перевербовку культиста: даже сумей он спасти этого человека, привести в порядок его память было бы совершенно невозможно. Если последствия вихря ещё были обратимы, то предсмертное разложение — нет.
— “Что будем делать с телом?”. — Мысленно спросила Эрида уже после того, как Элин вернулся в реальный мир. На всё про всё у них ушло чуть больше часа, так что появления напарника Навала можно было ждать в любой момент.
— “То же, что и с теми ублюдками”. — Над ладонью экс-абсолюта взвилась пара огненных снарядов, со свистом рассёкших воздух и в двух местах пробивших грудь готового вот-вот испустить дух мужчины. Элин поморщился: ничего приятного в убийстве того, чьи воспоминания ты только что просматривал словно свои, не было. Сколько бы он ни практиковался, а полностью обособиться от чужой жизни перерождённому не удавалось. — “Как бы я ни хотел поступить иначе, но сейчас нам придётся рискнуть. Самую малость”.
— “Рискнуть? Неужели…?”.
Элин усмехнулся. Да, он никогда не любил риск. Вся его жизнь была построена на долгосрочном планировании и осторожности, но порой надёжность перестаёт быть синонимом успеха…
* * *
Глаза стража Игнис распахнулись от удивления, когда во время обхода внешнего периметра района клана из ближайшей подворотни вылетело выпотрошенное, окровавленное тело, прокатившееся по брусчатке и оставившее за собой отвратительный алый след. За свою жизнь воин-ветеран повидал многое, и потому выпавшими кишками его было не удивить, но вот обстоятельства…
