Психолог Дональд Джой однажды заметил, что как только мужчине исполняется сорок, он с большой вероятностью ввязывается в какое-нибудь рискованное дело – во что-то, что на первый взгляд лежит за пределами его возможностей. Если он фермер, то берет кредит на расширение хозяйства, чтобы оно стало самым крупным в округе. Если менеджер среднего звена в солидной компании – уходит оттуда, чтобы открыть свой бизнес. Или же целиком посвящает себя хобби или призванию. Так, скалолаз-любитель может попытаться подняться на самую высокую вершину, а тот, кто по выходным увлекается мореходством, отправляется в одиночный круиз.
Кому-то подобные рискованные предприятия могут показаться очередной попыткой стать успешным, но все гораздо серьезнее. Приближаясь к середине нашего жизненного пути, мы осознаем, что нельзя купить, продать, приобрести или распорядиться бо́льшими благами, чем те, что у нас уже есть. И еще к нам приходит понимание, что нельзя прожить больше отведенного нам срока.
Успех без соответствующей доли смысла может оказаться пустышкой – и большая часть того, чего мы добились в первой половине своей жизни, предстанет сиюминутным и недолговечным.
Один преуспевающий бизнесмен, выпускник Гарвардского университета так сказал о своих успехах в бизнесе: «Я не раз замечал, что за горшком с золотом по ту сторону радуги простирается пустота».
Или взять, к примеру, моего друга Говарда. Несколько лет назад, когда ему было около сорока пяти, он был председателем совета директоров, президентом и генеральным директором своей фирмы, крупнейшим представителем отрасли в родном городе. И еще он был самым энергичным и одержимым членом Международной организации бизнес-лидеров, где состоял и я. В изданиях, публикующих статьи о его отрасли, Говарда называли «Большой белой акулой» и сравнивали с самонаводящейся ракетой. Эти эпитеты давались – и воспринимались – как комплименты. Несколько лет назад мы ужинали вместе, и он рассказал мне об основных составляющих его успеха. «Главное для меня – карьера, – сказал он. – Четыре раза в неделю я ужинаю со своими клиентами. Дома я бываю редко, но моей семье приходится принять, что работа для меня – на первом месте. Мы отлично проводим время в отпуске, но на этом – все. Так уж сложилось». А потом в его семье случилось непоправимое: его единственный сын погиб в аварии. Говард был совершенно не готов к этой потере. Он был убит горем и обуреваем множеством вопросов, на которые не было ответов. Когда после случившегося мы вновь встретились, он тихо сказал: «Я сейчас переживаю не лучшие времена. Нам нужно поговорить». Но он так и не позвонил. Вместо этого он снова с головой ушел в работу – с еще большим рвением, чем прежде. Но по его взгляду я видел: что-то в нем надломилось, работа больше не приносила ему удовлетворения.
Спустя несколько месяцев мы встретились на собрании Международной организации бизнес-лидеров. Он придвинулся ближе и признался, что останется у руля компании до конца года, но в ближайшей газете выйдет новость о его отставке и назначении его преемника. Говард пока и сам не знал, чем займется, но больше не испытывал эйфории от бизнес-гонки, и она перестала быть главной движущей силой его жизни. Внезапно его лицо расплылось в широкой улыбке, он сообщил, что всю прошедшую неделю обзванивал своих самых крупных клиентов, чтобы сообщить им об отставке. «Во время этих звонков случилось нечто странное, – признался он. – Эти ребята – такие же, как я, мои ровесники, трудоголики, довольно жесткие и амбициозные. И все они отреагировали почти одинаково: сначала секунд пять абсолютного молчания, а потом слова: “Вот те раз! Вы меня опередили: мы с женой как раз говорили о том же на днях”».
Когда я в последний раз приехал в офис Говарда, его не было на месте: он отправился в спортивный центр – играть в баскетбол с ребятами из бедных кварталов. Было 10 утра, будний день. Его секретарь попросила дождаться его, но я ответил, что в этом нет нужды. Прямо на моих глазах Говард вступил во вторую половину жизни. Он понял, что лежит у него в шкатулке. К несчастью, для этого в его жизни должна была произойти трагедия.
В погоне за успехом вы часто несете перед собой воображаемую шкатулку, не имея ни малейшего понятия, что внутри.
Путь к значимости начинается тогда, когда вы останавливаетесь, чтобы заглянуть в нее, а затем перестроить всю свою жизнь в соответствии с содержимым. Для этого может понадобиться смена рода занятий – а может не понадобиться. Но определенно для этого требуется смена мировоззрения. Деннис О’Коннор и Дональд М. Вульф, редакторы «Журнала организационного поведения», называют эту трансформацию «сдвигом личной парадигмы – глобальными изменениями в системе восприятия, убеждений, ценностей и чувств человека». Я иногда называю это реорганизацией персонального мифа. Видите ли, я не верю в то, что мы созданы с определенным набором способностей и темпераментом для того, чтобы затем заниматься делом, для которого нужны совершенно другие навыки и склад характера.
Помню, один мой знакомый имел внушительный опыт работы системным аналитиком. Приближаясь к середине пути, он задался вопросом: как сделать так, чтобы направить большую часть своих способностей и времени служению. Тогда настоятель его церкви, исполненный благих намерений, решил проверить его на прочность и отправил преподавать в воскресной школе на добровольных началах. Я ничего не имею против работы в воскресной школе, сам занимался этим несколько лет, но этот парень принес бы гораздо больше пользы своими навыками в компьютерных технологиях и бизнесе. Он всего лишь хотел переключиться с погони за успехом на более наполненный смыслом образ жизни, а вместо этого ему предложили альтернативу, заранее обреченную на провал. Как бы вы поступили в этом случае?
Путь к значимости отнюдь не подразумевает изменения траектории движения на 180 градусов. Вместо этого попробуйте посвятить больше времени тому, что лежит у вас в шкатулке. И сделайте это так, чтобы вновь ощутить эйфорию первой сделки!
Глава 11
Поиск центра и привязка к нему
На неподвижной оси вращающегося мира… в неподвижной точке – танец / <…>там сходятся и прошлое, и будущее. <…> / Мы ощутили там свободу от желаний, / От действий, от страданий, / От внутренних и внешних принуждений.
Отрывок с сокращениями из «Четырех квартетов» Т. С. Элиота – написан на стене фермы Стилл Пойнт
[14]
Меня всегда тянуло к центру. Даже в первой половине жизни – в ту пору, когда большинство из нас лихорадочно мечется, терзается тревожными погонями и скучными сделками – мне всегда каким-то образом удавалось вернуться в точку покоя. Думаю, я просто так устроен.
Но если в первой половине жизни моя «тяга к центру» была результатом везения, то во второй – это осознанный выбор.
Важно обдумать все не спеша, если вы настроены на поиск и поддержание творческой дилеммы в комфортном равновесии. Середина пути – это шанс остановиться и выявить крайности, между которыми вы вращаетесь, а затем понять, как наладить мирное существование между ними во второй половине жизни. Это возможно.
