У меня неприятно засосало под ложечкой, и я проследила за их взглядами. Я мало что могла увидеть – Чжэ Ён закрывал мне значительную часть обзора, – но мужчину, стоявшего в нескольких метрах от нас, я узнала сразу. У меня перехватило дыхание.
«Нет. Не сейчас. Только не сегодня, пожалуйста, пожалуйста…»
Я видела этого мужчину всего один раз в жизни. Всего лишь один раз. Но при виде его меня накрыло такой паникой, что все тепло разом покинуло мое тело. Я с силой сжала руку Чжэ Ёна, но не заметила этого. Он сжал мою руку в ответ, но этого я тоже не заметила.
Мужчина, как в замедленной съемке, перевел взгляд с Мин Хо на Чжэ Ёна. Потом посмотрел на меня. На наши с Чжэ Ёном сцепленные руки. Мне захотелось отшатнуться, закрыть дверь и спрятаться в студии, но я прекрасно понимала, что это лишь отсрочит неизбежное.
С каждой секундой сердце колотилось все быстрее. Что делать? Что-нибудь сказать? Отпустить руку Чжэ Ёна? Мысли беспорядочно метались в голове, а молчание все тянулось и тянулось.
Через некоторое время мужчина отмер, и мне пришлось очень постараться, чтобы не вздрогнуть.
Я ждала обвинений, упреков, криков… Но мужчина просто вздохнул и посмотрел на Чжэ Ёна. Он выглядел разочарованным, усталым, и, когда он заговорил, его голос подтвердил создавшееся у меня впечатление. Стоящий передо мной Чжэ Ён заметно напрягся и сжал мою руку так сильно, что стало больно, но я не смогла заставить себя отстраниться.
Не прошло и минуты, как мужчина отвернулся и направился прочь. Мы неподвижно стояли в коридоре и смотрели ему вслед, пока он не исчез в лифте.
– Чжэ… – начал было Мин Хо, но замолчал, когда Чжэ Ён качнул головой, не сводя глаз с дверей лифта.
Мое сердце замерло, мысли испарились. Что сказал этот мужчина? Наверняка что-то плохое… И почему я не говорю по-корейски?! От разочарования захотелось кричать. Я словно блуждала в темноте. В голове проигрывались различные сценарии случившегося, а мысли с трудом поспевали друг за другом. Еще совсем недавно я сидела в студии и слушала песню Чжэ Ёна… Заставив себя абстрагироваться от этих воспоминаний, я в полной мере осознала всю серьезность произошедшего. Тело напряглось, будто готовясь бежать. Чжэ Ён тяжело дышал. Я попыталась подобрать слова, которые бы вывели нас из оцепенения, но ничего не приходило на ум.
За меня это сделал Мин Хо:
– Пойдемте отсюда.
Его голос прозвучал спокойно, почти невозмутимо, но взволнованный взгляд, которыми он окинул Чжэ Ёна, говорил сам за себя. Мин Хо направился вперед по коридору и, только дойдя до лифта, обернулся – убедиться, что мы идем следом. Спустившись на подземную стоянку, мы сели в машину: Мин Хо – за руль, а мы с Чжэ Ёном – назад. Мин Хо тут же завел двигатель. Чжэ Ён положил руки на колени и с такой силой сжал их в кулаки, что костяшки аж побелели.
– Что он сказал? – мой голос был не громче шепота.
Чжэ Ён напрягся еще сильнее, хотя это казалось невозможным, и крепко стиснул челюсти. По его телу словно пустили электрический ток.
– Я… – Он запнулся, потом тяжело откашлялся. – Поговорим дома, ладно?
Я кивнула, но Чжэ Ён вряд ли это увидел. Мин Хо выехал с подземной парковки. Воцарившаяся тишина была настолько тяжелой, что, казалось, физически давила на плечи. Мин Хо молчал, Чжэ Ён – тоже, и уже через несколько минут я принялась нервно тереть колени. Вскоре Чжэ Ён накрыл мою руку своей. Я перевернула ладонь, переплела наши пальцы и крепко сжала. Чжэ Ён сжал мою руку в ответ, да так сильно, что стало почти больно.
Я повернулась к нему, собираясь что-нибудь сказать. Вряд ли это поможет, но хотя бы избавит нас от гнетущей тишины… Впрочем, стоило мне увидеть лицо Чжэ Ёна, как слова замерли у меня на языке. Я-то думала, он взял меня за руку, чтобы поддержать, но, похоже, поддержка требовалась ему. Чжэ Ён держался за меня как за спасательный круг, который не давал ему утонуть.
Мин Хо отвез нас к дому Чжэ Ёна. Припарковался, но двигатель выключать не стал. Повернулся к нам и спросил:
– Тогда до завтра?
Коротко кивнув, Чжэ Ён вышел из машины. Я послала Мин Хо улыбку, которая, надеюсь, получилась не слишком жалкой, и последовала за ним. Мин Хо подождал, пока мы войдем в здание, и только потом тронулся с места.
– А что будет завтра? – тихо спросила я у Чжэ Ёна, когда мы подошли к лифтам.
На мгновение он отвел взгляд от табло, показывающего номер этажа. Я пыталась понять, о чем он думает, но его лицо было абсолютно непроницаемым. Никогда еще я не видела Чжэ Ёна таким… таким молчаливым, напряженным, замкнутым.
Чжэ Ён не ответил. Мы молча поднялись в квартиру. Дверь за нами закрылась, и я нерешительно разулась. Чжэ Ён скинул с себя туфли и исчез в спальне. Я последовала за ним. Чжэ Ён сидел на краю кровати, опустив голову и зарывшись пальцами в волосы. Я подошла к нему, сжимая и разжимая кулаки. Пальцы зудели от желания прикоснуться к нему. Успокоить. Сделать хоть что-нибудь.
Через некоторое время Чжэ Ён поднял голову. Волосы спадали ему на глаза, и я, не говоря ни слова, убрала их в сторону. Чжэ Ён поймал мою руку, переплел наши пальцы и тяжко вздохнул. Он выглядел в сотню раз более уставшим, чем несколько часов назад.
– Ты ведь узнала его? – было первым, о чем он у меня спросил. – Нашего менеджера?
– Вряд ли я когда-нибудь смогу его забыть.
То, как он сидел напротив меня в маленьком конференц-зале в Нью-Йорке, навсегда останется у меня в памяти.
– Что… что теперь будет?
– Он сказал… что завтра мы обо всем поговорим. Но сначала он доложит о случившемся «наверх», потому что не может не сообщить о нарушении контракта. Мой контракт… – Чжэ Ён запнулся и пожал плечами: то ли не мог, то ли не хотел заканчивать фразу. Он старался не показывать, что волнуется, но я все равно поняла это по его голосу.
– А что, если… что, если поговорить с ним до того, как он расскажет о случившемся? – предложила я, хотя и сама не верила в то, что говорю.
Слабо улыбнувшись, Чжэ Ён притянул меня к себе, запрокинул голову и пристально взглянул на меня, будто пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку моего лица. Я почувствовала, как участился пульс. Почему он смотрит на меня с такой болью в глазах? Неужели потому, что знает, что больше не увидит? Грудь болезненно сжалась, стало нечем дышать. Нет, этого не может быть… Воспоминания о бездонной дыре, оставшейся в сердце после нашего расставания, были слишком свежи… Во второй раз я этого не вынесу… ведь теперь мы стали намного ближе, и я… влюбилась в Чжэ Ёна по уши.
Чжэ Ён ничего не ответил, но в этом и не было нужды. Мы оба прекрасно понимали, что это не сработает. Чжэ Ён уткнулся лбом мне в живот и обнял меня. Я зарылась пальцами ему в волосы.
– Прости, Элла, – через несколько минут прошептал Чжэ Ён.
– За что? – спросила я.
– За то, что с самого начала все было так сложно, – едва слышно отозвался он. – И за то, что я ничего не могу с этим поделать. Рядом со мной ты не можешь расслабиться и ни о чем не беспокоиться…
