Место, где мы были счастливы вместе.
Чжэ Ён долго ничего не отвечал. Я поморщилась, поняв, о чем прошу его.
– Забудь. Нельзя же…
– Ты давно не была там, – мягко перебил меня Чжэ Ён. – Его могли снести. Или там теперь живет другая семья.
Я уставилась на него. Его волновали не репортеры, а то, что мы можем обнаружить и как это повлияет на меня. Меня согрела эта мысль. И я осторожно кивнула. Да, он прав, это уже не тот дом, что был. Понятия не имею, каково мне будет увидеть его. Но что-то внутри звало меня навестить свой родной дом.
Я твердо посмотрела ему в глаза:
– Я хочу увидеть его.
– Значит, мы сходим туда.
Глава 23
Чжэ Ён сдержал слово. Мы отправились сразу после завтрака. У меня сводило живот, и я была рада возможности цепляться за руку Чжэ Ёна всякий раз, как накатывал приступ паники.
Добрались мы слишком быстро. Не прошло и двадцати минут, а мы уже свернули на улицу, которую я и сегодня могла нарисовать с закрытыми глазами. Меньше двадцати минут, чтобы подготовиться к наплыву чувств и воспоминаний. Я так сжала его ладонь, что просто загадка, как Чжэ Ён, и глазом не моргнув, вытерпел мою хватку. Стук сердца грохотом отдавался в ушах, и вот, вдруг я уже стою перед домом – нашим домом, – и… ничего.
Замешательство, грусть, разочарование – да. Но… я готовилась к другому. Грудь сдавило, но я все еще могла дышать. И это меня просто убивало. Как можно ничего не чувствовать, если когда-то именно здесь я потеряла все?
Я смотрела на остроконечную крышу, высокие окна, белый заборчик. Судя по ухоженному газону, дом не заброшен. Здесь уже жила другая семья, любила, ссорилась, мирилась…
И ничего. Совсем ничего. Я искала, копалась в своем сердце в поисках переживаний, которые обычно сводили меня с ума. Но нет, пустота.
Из мыслей меня вырвала рука Чжэ Ёна на плече.
– Тебе что-то нужно?
Я приоткрыла рот и снова закрыла. Пожала плечами. Почему-то я думала, что меня накроет ностальгией и на поверхность всплывут забытые или вытесненные воспоминания. Но по правде… Это просто дом, а не олицетворение всех моих кошмаров. Он не напоминал о счастье и не предлагал никаких ответов. Немного досок, немного краски. Ничто из этого не несло и толики тех воспоминаний, что я хранила.
– Думаю… – Я повернулась к Чжэ Ёну. – Думаю, ничего?
Он нахмурил лоб, кажется, тоже не доверяя тому, как мало на меня повлияло возвращение домой.
– Я в порядке. Честно.
Я сжала его руку.
– Кажется, у себя в голове за прошедшие годы я превратила этот дом в место, где похоронены все мои несчастья, – снова дернула плечом. – Знаешь, как в детских сказках. Все кажется намного опаснее и ужаснее в темноте, но стоит пролиться свету, и становится легче.
Кажется, мои слова не на сто процентов убедили Чжэ Ёна. Если честно, я сама себе до конца не верила. Все ждала, что в любую минуту плотину прорвет и меня сметет лавиной из эмоций.
Только теперь к страху примешивалось еще одно чувство. Оно ярко разгоралось внутри и звало меня двигаться дальше. Я потянулась за ним. Вцепилась обеими руками.
– Хочешь посмотреть, куда я больше всего любила ходить есть?
Чжэ Ён осторожно кивнул. Я продолжала чувствовать на себе его взгляд, пусть даже его глаза были скрыты в тени козырька кепки. Я потянула Чжэ Ёна за собой. Чем дальше мы отходили от дома, тем легче мне давался каждый следующий шаг.
Так и прошел день. Я колебалась между неверием и замешательством, не зная, что мне делать дальше. Спасибо Чжэ Ёну, который взял всю инициативу на себя. Я показала ему, где подростком перекусывала с друзьями, и он предложил остановиться там и пообедать. Мы сели за самый дальний столик в маленькой закусочной, спиной к остальному залу. Хоть Чжэ Ён и старался не подавать виду, я чувствовала, как он нервничает из-за нашего совместного появления на публике. Я тоже переживала, но решила, что не позволю страху контролировать меня. Чжэ Ён расспрашивал меня о школе, друзьях и выслушивал рассказы о той жизни, которая осталась для меня в том далеком прошлом.
Только когда мы вернулись в наш уютный коттедж, меня накрыли впечатления последних часов. Во мне бурлили эмоции, только вот совсем не те, которые я ждала. Чжэ Ён как раз собирался разуться, когда у меня вырвался вопрос, который уже давно вертелся в голове:
– Что со мной не так?
Чжэ Ён замер на месте.
– Ты о чем?
– Мы стояли прямо перед домом, где я прожила много лет. Где еще были мама с папой. Где узнала, что они погибли в аварии. Почему… почему я ничего не почувствовала?
Я топнула ногой, выплескивая разочарование.
Чжэ Ён забыл про развязанные шнурки и встал с дивана. Я же скрестила руки на груди, впиваясь ногтями в кожу.
– Почему я не плачу? Не кричу? Это так несправедливо…
– Элла, – тихо сказал он. – Ты оплакивала их семь лет.
Я смущенно и неуверенно посмотрела на него.
Он вздохнул и взлохматил волосы. Видимо, не только мне нелегко следовать мысли.
– Столько времени… Скорее всего ты сама не заметила, как понемногу начала справляться с этим.
– Но как? Как с таким можно справиться?
Горло сжалось. В глазах встал туман.
– Как можно просто идти дальше, если они и были моим миром?
Невозмутимость Чжэ Ёна затрещала по швам. Казалось, мои слова причиняли ему физическую боль.
– Элла…
Больше он ничего не добавил. Наверное, как и я, не знал, что противопоставить такому. Вместо слов он крепко обнял меня, прижал к себе. Будто пытаясь собрать воедино куски, на которые я рассыпалась.
Не знаю, сколько мы стояли так посреди гостиной. Но слезы высохли, дыхание восстановилось. К этому мгновению я чувствовала себя настолько измотанной, что едва держалась на ногах.
Чжэ Ён довел меня до дивана. Он не отпустил меня, даже когда мы упали в подушки, вместо этого крепче обхватил, закрывая в коконе своего тела. Я прижалась лбом к его груди и просто прислушивалась к чужому дыханию. Вдох… выдох. Снова и снова, пока не приноровилась к этому ритму и не успокоилась. Чжэ Ён вычерчивал маленькие круги у меня на спине. Не знаю, кого он больше пытался этим отвлечь: меня или самого себя, но я была ему благодарна за чувство тепла и защищенности, которое в меня вселяли его прикосновения.
– Ты можешь жить дальше, Элла.
Закрыв глаза, я словно отгородила себя от реальности. Но его голос мягко манил меня из этого добровольного мрака.
– Можешь грустить и злиться. Или позволить себе быть счастливой и расслабленной. Ты не должна каждый день и каждую секунду думать о них, но если и думаешь – это тоже нормально.
